И взошли сорняки - Каплан Виталий Маркович. Страница 22

Девятнадцать? Почему же я всегда считала, что пятнадцать? Ах, ну да, еще плюс я и сам Босс. А остальные двое? Или… Или есть у нас и закрытые ресурсы, о которых мне знать не положено? Интересно, а в курсе ли Доктор и Спецназ? И почему мой «неограниченный допуск» оказался все же ограниченным?

— Все было проще. — Аркаша говорил терпеливо, точно добрый учитель с неуспевающей девочкой. — Вы ведь уже в курсе, каким путем криминальная группировка Савельева узнала о Сети.

— Савельева? — фамилия что-то смутно напоминала.

— Ну да, лысого садиста. Он вам представился как Савелий Фомич. На самом деле Савельев Фома Игоревич. Поигрался с именами в перевертыши. Сам по себе Савельев — бандит средней руки, таких что грязи. Но он вхож к одному весьма влиятельному деятелю… вы извините, но совершенно необязательно называть фамилию. Выполняет его различные деликатные поручения… которыми сей деятель не хочет озадачивать службу своей охраны. Именно ему, неназываемому, Савельев и рассказал потрясающую новость. А тот — человек азартный, увлекся. К тому же уверен в Фоме, знает, что тот неглуп и не станет предлагать пустышку. Остальное вы поняли?

— Тоже мне, бином Ньютона!

Возгласив это, я споткнулась, и если бы не заботливая Аркашина рука, неминуемо полетела бы вниз, в гущу крапивы, шиповника и одичавших яблонь.

— Осторожнее. Под ноги все же глядите… А то, устремившись духом к небу…

— Короче, вы, госбезопасность, следили за этим Неназываемым, так и узнали про нашу Сеть. Верно?

— Стопроцентно, — кивнул Аркаша. — Он действительно в разработке… но это совсем уже другая тема. В общем, все разговоры его записываются, все контакты отслеживаются. Откровенно скажу, очень вредная для государственных интересов тварь.

Ну-ну… чекистам, значит, решать, что есть государственный интерес, а что антигосударственный. Угу… Плавали, знаем. Деда моего, Григория Ивановича, тоже из государственных интересов в Воркуте сгноили… а что такое полвека для Аркашиной конторы? Семечки. Они и сейчас такие же… если поскрести…

— Фильм помните? — обернулась я к капитану Котову. — Рязановский, «О бедном гусаре замолвите слово». Так там золотые слова сказаны. Не решайте за Россию, кто ей враг, кто друг… Она сама разберется… со временем.

— Помню фильм, и очень люблю, — отозвался Аркаша. — На кассете у меня есть. Кстати, хотите, в Москве вам перепишу? А что по сути… ну это же бесконечный философский спор, нам с вами оно надо? Я лишь одно скажу. Человек, в коем вы, Ольга Николаевна, увидели бы друга России, не станет иметь дело с Фомой. Аргумент?

— Убойный, — согласилась я. — Ну, и что дальше-то? С бандитами называемыми и неназываемыми все ясно. А с нами, с Сетью? Здесь-то как будет развиваться сюжет?

Аркаша помолчал. Сорвал травинку, задумчиво сжевал. Травоядное.

— Ольга Николаевна, не буду темнить. Темой очень заинтересовались наверху. На уровне руководства Службы. Еще бы, у нас под носом такой самородок… технология, которая способна изменить судьбы мира… я слегка утрирую, но вы же понимаете.

Ну вот… все тот же сон… Поздравляю тебя, Шарик!

— Короче, — вздохнула я, — вы хотите ровно того же, что и Фомич. Вернее, Фома. Не с маслом, так со сметаной.

Аркаша усмехнулся.

— Упрощаете и угрубляете. Разница все же есть. Да, мы очень хотим сотрудничать с Юрием Михайловичем. И со всеми вами. Но смотрите. Неназываемый хотел построить ментальную сетку для личного пользования. Деньги, власть, месть. Интересы общества ему по барабану. Разумеется, долго бы тайна не удержалась… даже в его когтистых лапках. Утечка через Фому… через других шестерок… в конце концов, через того же Юрия Михайловича, который в конце концов побежал бы спасаться к нам… Да и просто бесконтрольное расширение сети неизбежно означает утечку.

Он перевел дыхание, к чему-то прислушался. Ветерок шумел в древесных кронах и вверху, и внизу. Легкое облачко наползло на раскаленный солнечный блин.

— Разумеется, в нашей системе сидят отнюдь не дураки. Нет, конечно, и дураков хватает, как везде. Но стратегические решения принимают дальновидные люди. Поэтому не бойтесь того кошмара, о котором говорили с Боссом в ночь с четверга на пятницу. Помните, свеча горела на столе, свеча горела?

Я передернула плечами.

— Интересно, а как я в туалет хожу, вы тоже записываете?

— Ну вот еще не хватало, — как-то слишком уж решительно возразил Аркаша. — Только то, что относится к делу. Короче, не будет никакого глобального «ментанета». Наша служба умеет контролировать такие вещи. Мы бы и интернет вот так же попридержали… если бы Запад не опередил, если бы как в вашем случае, гениальный Учитель да кружок апостолов… Ничего, не задеваю ваши религиозные чувства? — нагнувшись, он пытливо заглянул мне в глаза.

— Со своими чувствами уж как-нибудь сама разберусь, — проворчала я. — Излагайте дальше. У вас красиво получается.

— Да вроде все уже сказано, — вздохнул Аркаша. — Просто поймите, что передать ментальную сеть под защиту нашего ведомства — это самый правильный шаг. Я вам больше скажу — случай-то не уникальный. У нас имеются такие технологии, которые вообще все в мире вверх дном перевернули бы. Сказать «сенсационные» — это ничего не сказать. И, как видите, ничего страшного. Мир, — он усмехнулся, — по-прежнему стоит на трех китах, не падает.

— Пока, — вставила я. — А дальше как повернется? Вдруг завертится вокруг Солнца?

— Ольга Николаевна, но ведь нельзя рассчитывать на триста лет вперед, — укоризненно возразил капитан. — Лет сорок-пятьдесят я гарантирую, а как дальше сложится… Нас с вами, во всяком случае, это уже затрагивать не будет.

— Собираюсь жить как минимум до ста, — укоротила его я. — Но это и впрямь лирика. Давайте физику. Что вы непосредственно хотите от меня?

Аркаша замялся.

— Ольга Николаевна, да ничего фантастического я не хочу. Просто сотрудничества. Для начала — ну пускай он хотя бы меня к вашей Сети подключит. Мне ведь тоже перед начальством отчитываться… так хоть чтобы конкретный результат.

Я засмеялась.

— С чего вы взяли, что годитесь? Вероятность ниже семнадцати процентов. Кайтесь — лимоны любите?

Аркаша совершенно серьезно кивнул.

— Не то слово! Полковник мой недавно сказал: это судьба. И лимоны жрешь как яблоки, и бабчатая тетка живет где надо. Потому именно тебя и пошлем.

Ну да… насчет лимонного теста они уже давно пронюхали… Мы тоже хороши — болтали языками, точно в Англии живем. Как дети, честное слово.

— От меня-то лично чего хочет родина? — уточнила я расклад.

Аркаша вновь пожевал беззащитную травинку.

— Просто попробуйте уговорить Юрия Михайловича. Да, он человек трудный… но вы имеете на него влияние. Да и вообще… исходит от вас некая аура. Как еще говорят, харизма. Пятьсот лет назад из вас, возможно, получилась бы какая-нибудь Орлеанская Дева.

Я поморщилась. Ощутимо заболел искалеченный палец. Нет уж, увольте. Я лучше хулиганов учить дробям, или, как последние пять лет, в библиотеке… Старость боится смерти, и все такое. Знала бы, где партизаны — обязательно бы тогда сказала Фомичу.

— Нет, правда, — словно не замечая моего раздражения, продолжал Аркаша. — Попробуйте его убедить. Я понимаю, это сложно, сейчас он обозлен на бандитов… он вообще очень гордый и ранимый человек. Но постарайтесь показать ему разницу. Мы-то не бандиты, мы никого не пытаем…

— Ну да, — согласилась я, — вы не демоны на договоре, вы ангелы на окладе. Не используете никаких методов давления… Если Юрий Михайлович категорически откажется иметь с вами дело, вы оставите его в покое. И его, и всех нас. Закроете тему и пойдете бабочек ловить. Я угадала?

Аркаша заметно расстроился. Чисто по-человечески мне его даже жалко стало. Парень-то, судя по всему, неплохой. И угораздило же его в эту гэбуху вляпаться. Вот и крутись теперь на моральной сковородке.

— Ну, Ольга Николаевна, — сухо протянул он, — вы же взрослый человек. Вы же сами все прекрасно понимаете. Так просто тему не закроют, тем более такую тему. Когда это необходимо, нам приходится быть настойчивыми…