И взошли сорняки - Каплан Виталий Маркович. Страница 8

5. Таинственный незнакомец

Руководство этой гостиницы я бы расстреляла. Пускай и гнилыми помидорами. Ну ладно, я все могу понять — не пятизвездочный отель, для своих делали. Но уж если один туалет на этаж — наверное, прочистить засоренный унитаз можно? А простыни? Почему они влажные, если не сказать мокрые? Почему не открывается форточка? Где, в конце концов, мыло? Ну хорошо, я на всякий пожарный привезла свое, а если бы?

Олег, в силу своего несознательного возраста, не разделял моего возмущения. Ему все нравилось. Плюхнувшись на застеленную кровать, он задрыгал в воздухе ногами, точно крутил педали велосипеда.

Конечно, высказалась по этому поводу. И по множеству других поводов, столь же мелких, но в сумме составляющих немалую величину.

…Будь я дурой, мы, конечно, не сняли бы номер в третьесортной гостинице, а сразу ринулись в почтовое отделение номер четыре, узнавать об отправителе открытки. Но, к счастью, судьба не обидела меня разумом.

Во-первых, приехать в Суздаль и не побродить по храмам, по монастырю и здешнему кремлю — это верх некультурности. Во-вторых, не было у меня уверенности, что на почте мне сразу на блюдечке поднесут координаты отправителя. Дай Бог, чтобы хоть в лицо его запомнили. А дальше придется искать. И наконец, кто сказал, что уговоры найденного Босса продлятся полчаса? По всему выходило, что не меньше недели нам придется тут просидеть.

— В общем, так! — повернулась я к Олегу. — Первым делом мы отправляемся на экскурсию в суздальский кремль. Потом пообедаем, после чего ты останешься в гостинице, а я наведаюсь на почту.

— А почему не вдвоем? — недовольно протянул Олег.

— Потому. У меня в запасе романтическая легенда, дескать, мчусь по следам сбежавшего любовника. Девочки на почте умрут от восхищения. А ты решительно не вписываешься. С племянником любовника не ищут.

Олег кивнул. Сообразительный, однако.

— Кстати, переоденься. Что это за вид — шорты, майка? В Кремль так не ходят. Даже в суздальский.

— Нафига, — сейчас же заныл он. — Жарко же, двадцать восемь градусов.

— Вот когда будет восемьдесят два, тогда можешь заголяться, — отрезала я. — А пока соответствуй культурным традициям. Не в футбол идешь играть, в самом деле. Хочешь, чтобы все цивилизованные люди на нас с тобой косились?

Ворча и бурча, Олег залез в джинсы и светлую рубашку. Полина, по моему настоянию, экипировала его основательно.

— Галстук не надо, тетя Оля? — съехидничал он напоследок.

— Желательно, — подтвердила я. — Но у тебя все равно его нет.

Люблю музеи — начиная от районных краеведческих и кончая Историческим. Люблю очищенную от паутины пыль веков. Сразу чувствуются корни. И ты уже не песчинка на бархане века, ты сливаешься в некое единство с князьями, монахами, смердами… Ах, все эти кольчуги, прялки и колокола! Вот так же и от нас останутся носовые платки, дискеты и банки из-под пива, и почтительные потомки будут разглядывать все эти защищенные незримой стеной силового поля сокровища.

В Суздале я, конечно, была не впервые, но пятнадцатилетний перерыв сказывался — многое подзабыла, и сейчас, таская Олега из зала в зал, лихорадочно наверстывала упущенное.

— Тетя Оля, ну дайте же мне эти топоры посмотреть по-настоящему, — кривился он, когда я устремлялась к вышивкам и глиняным поделкам.

— По-настоящему надо не смотреть, а махать. Раскраивая черепа врагов, — отвечала я и устремлялась к подлинникам боярских духовных завещаний пятнадцатого века.

От коллекции золотых и серебряных монет мальчишку пришлось буквально отдирать клещами. Во всяком случае, недовольству его не было предела. Но не торчать же три часа на одном месте? Почта, как я выяснила, закрывается в шесть, надо еще успеть туда, пообщаться на известный предмет.

— Ну что вы меня все время таскаете, как собака кость? — взвыл он под конец.

— Выбирай выражения, — нахмурилась я. — Мог бы и сказать: «как нитка за иголкой». Интеллигентно и к месту.

— Какая, блин, разница? — сейчас же ощетинился Олег. — Я что, нанялся за вами шляться? Мне тут оружие интересно и монеты, а все остальное — фигня. Вам надо, вы и бегайте, восхищайтесь. А меня не трогайте.

— За «блин» ответишь. — Я понемногу начинала закипать. — К твоему сведению, это столь прозрачная замена известной нецензурщины, что и разницы, по сути, нет. Я, во всяком случае, не вижу. Кроме того, ты взгляни на себя объективно и подумай о своем поведении. Мне уже надоело напоминать о послушании, о твоих обещаниях. И потом, что за идиотская брутальность? Оружие ему подавай! Вместо того, чтобы гармонично обогащать душу всей совокупностью сокровищ древнерусской культуры…

— Мне, между прочим, не пять лет, — скулы у Олега заострились. — Что вы все время втираете… Туда нельзя, то не смей… в такую жару как чучело одеться заставляете…

Голос его задрожал, и на нас уже стали оборачиваться. Мне и самой была неприятна эта сцена, но отступать не следовало. Надо показать, кто в нашей стае альфа, она же доминанта.

— Вот сейчас ты ведешь себя ровно на пять лет, — холодно произнесла я, сверля взглядом его переносицу. — Не сотрудник в серьезном деле, а мелкое сопливое существо. И обращения заслуживаешь соответствующего. Ты обещал слушаться меня во всем и не возникать — а в результате не можешь вести себя хотя бы интеллигентно. Тьфу!

Не говоря более ни слова, я резко повернулась и направилась к выходу. Ни в коем случае не глядя назад — пускай подергается. Пускай в нем случится короткая борьба, после чего побежит за мной как щенок.

Оборачиваться и не требовалось. Витрины тут могут послужить зеркалом, и видно было, как Олег, потоптавшись, нерешительно последовал за мной.

Не сбавляя скорости, я вышла на улицу. Гордо прошествовала к воротам. Сейчас обедать, потом эту кость закинуть в гостиничный номер, а самой, как упомянутой собаке, устремиться по боссовому следу.

Глянув на часы, я раздраженно обернулась. Ну и где этот пристыженный мальчишка?

Олега не было.

Главное — не нервничать. Спокойствие, только спокойствие. Он мог банально заблудиться в залах музея — те соединены столь странно, что не удивлюсь, если к ним применима неевклидова геометрия.

Выждав некоторое время, я ринулась обратно в музей. Стрелой пронеслась по всей экспозиции, пугая посетителей своим целеустремленным видом.

Тщетно.

Выйдя наружу, я методично обегала территорию кремля. Пацанов всяких на пути попадалось изрядно, но не было нужного.

А если вдруг все же — что я Доктору скажу? А главное, Полине?

Самое поганое — тут несколько ворот, и пока я тратила драгоценное время возле главных, он вполне мог смыться другим путем. Или его смыли…

Кто? Зачем? В кидднепинг не верю, это или на Западе, или у крутых бандисменов. Не наш случай.

В милицию заявлять? Все равно искать начнут как минимум через три дня. И кроме того, выяснится, что никакой он мне и не племянник. А менять легенду, представляясь приятельницей Доктора — лишнее. Если найденный Олег что-то вякнет о тетушке…

Интересно, помнит ли он адрес гостиницы? И, кстати, номер нашего номера?

Бежать на почту при таком раскладе не имело смысла. Пришлось возвращаться в гостиницу и сидеть на иголках.

Я по привычке потянулась было в Сеть, но тут же и оставила эту затею. Мне ведь сейчас не надо стрелять и драться, составлять уравнение химической реакции или выискивать подводные камни в договоре купли-продажи. Тут уж я сама себе ресурс.

Спустилась вниз, предупредила дежурную, что мальчик может не помнить номер. На всякий случай выяснила, где тут милиция.

Позвонить, что ли, Доктору, обрадовать? В сумке лежал выданный мне мобильник, но зачем расстраивать хороших людей раньше времени? Пускай на валерьянке сэкономят.

Верующий человек, должно быть, в таких случаях молится разнообразным святым угодникам. Но я выше этого, я давно, еще лет сорок назад поняла, что полагаться можно лишь на себя. К самообману не склонна.