Полоса невезения - Каплан Виталий Маркович. Страница 52

- У нас еще не было, - снисходительно улыбнулся Игорь. - Если вы озаботитесь ознакомиться с нашими методиками, то сами увидите, что они не дают сбоев.

- А все же. Игорь... Николаевич, встречаются ведь всякие. Спившегося к пятнадцати годам пацана из рабочих пригородов, или панка, сидящего на игле... как, простите, наш Верховный, в президентском кресле - куда их?

Игорь нахмурился, вновь взял в руки вилку и принялся ковырять ею салат, причем делал это с такой туповатой жестокостью, будто рыл в нем кому-то могилу. Похоже, Маус сам того не желая (или наоборот?) задел тему, не слишком приятную для "Отдела нестандартных воспитательных акций". Похоже, за свои полгода очень уж они привыкли к своим "отраслевым стандартам".

Интересно, а будь у меня выбор - остаться тут или идти к "коллегам-педагогам" - куда бы я двинул свои стопы? Ответ, впрочем, лежит на поверхности. Не то чтобы я совсем не верил в перевоспитавшихся хулиганов, но все эти "акции" - уколы слона английской булавкой.

- А вы считаете их детьми? - проскрипел Игорь. - Этих... как вы изволили сказать, пацанов из пригорода, или... панков? Молодой человек, вы знаете, что по-английски значит "панк"?

- Yes, I know English, - улыбаясь кивнул ему Маус. - Not so good, but some words I can understand, and I know that for Russian "punk" is свинья or падаль.

Игорь пропустил это мимо ушей, продолжая.

- Так вот, если, по-вашему, это дети, то мы, молодой человек, служим совсем разным идеалам. Это... - наш собеседник даже побагровел. - Это я сам не знаю что! Но не дети, уж точно... Такие, как они, совершили достаточно, дабы лишиться права называть себя ребенком! Относиться к ним следует как ко всем прочим, как не ко времени повзрослевшим негодяям.

Он замолчал, тяжело дыша, и я даже успел испугаться. Вдруг у парня сердце? Кто его знает, этого неуклюжего бедолагу-учителя, чья система ценностей пришлась явно не ко двору в государственных школах. Довелось мне в свое время посмотреть на таких новаторов-одиночек... В реальность их пылкие идеи, гладкие лишь на бумаге, вписывались не слишком. Зато в "Струну"...

Интересно, он выразил мнение всего отдела, свое личное, или нашу новую глобальную политику? "Струна" карает детей! Не смешно. "Струна" отлучает от детства... Странно? Конечно! Но разве я еще не привык к этим странностям, разве я еще не усвоил, что самое невероятное и есть истина?

"Настоящим мы, совет Хранителей, принимаем решение исключить Петю Васечкина из детей и предать его в руки взрослого мира, слезно умоляя обойтись с ним как можно гуманней и оставить в пределах Тональности". Древние инквизиторы небось в гробах перевернутся от зависти.

Я оглядел своих спутников. Очкарик Игорь, каменный Сайфер, Маус в своем беретике... Ну, что господа, мы стоим у истоков новой, теперь уже не испанской Супремы?

- Извините, - Игорь поправил свои очки и отложил вилку в сторону. Я... пожалуй, что я немного забылся. Мне пора... Рапорт еще писать...

- Рапорт? - не понял я. - А, о чем собственно?

Тот взглянул на меня с нескрываемым удивлением.

- А как же? Акцию планировал не я, а зам начальника отдела Олег Сладких. Планировалось отловить этого малолетнего "хакира", провести с ним воспитательную работу... объяснить, какой опасности он себя подвергает в этих омерзительных чатах... А попались вы. Ну кто же знал?! Так что рапорт, рапорт первым делом! Я, конечно, скрашу, но все-таки...

С этими словами он поднялся из-за стола и неуклюже двинулся к выходу.

Похоже, на сей раз пробрало даже Сайфера. Он провожал Игоря взглядом таким, словно тот был минимум снежным человеком, укравшим у него домашние тапочки.

Да, дорогая моя Столица, я люблю твои светлые лица!

- Педагоги и Магоги, - задумчиво изрек Маус. - Ладно, босс, все равно ему никто не поверит. - Кивок вверх. - Странный, блин, у них какой-то отдел. Наверное, закроют его со дня на день. Помяните мое слово. Поэкскрементировали - и будя... Но! - он воздел к небу палец. - Нам бы тоже черкнуть пару строк. А то кто его знает...

- Черкнем, - заверил я. - В лучших традициях.

Уж отчеты строчить школа приучила меня на совесть. Да и Лена - фигура наверняка посерьезнее, чем этот загадочный Олег Сладких, вознамерившийся поодиночке переловить всех потенциальных жертв Сети и прочистить им засорившиеся мозги.

Лена... Я закусил губу... Как же всё здесь оказалось сложно... не то что в номере мухинской гостиницы...

- Пока отдохнем, - решил Маус. - Утро вечера бодунее.

Он нацепил наушники и погрузился в пучину творчества группы "Paprika Korps ", закрыв глаза и забыв обо всем. Отчет писать не ему.

Потом было много различной фразеологии. Долго и заковыристо ругалась Лена, будь рядом какой-нибудь бравый морской волк - обзавидовался б вусмерть. Какие-то высокие канцелярии выясняли друг с другом проблемы, совещались и торговались. Как говорит нынешняя элита, "терли базары". А кончилось все банально. Выхода было ровно три: плюнуть на педофилов, плюнуть на "воспитуемых", согласовывать действия.

Последнее неподвластно даже "Струне", первое означает усилить "работу в рядах молодежи". Но высшему струнному начальству хватило ума понять, что Валуевский отдел такое явно не потянет. Значит - надо ловить "дяденек". В итоге всех педофилов скинули на отдел компьютерных преступлений. Предполагалось, что ребята из ОКПа будут вычислять злодеев... а проводить с оными активные мероприятия будет вечно бронебойный боевой отдел.

На остальных фронтах обстановка накалялась еще сильнее. Работал я по двенадцать часов в сутки, выматывался почти как в студенческой юности, когда по ночам разгружал на Казанском вокзале вагоны. Мысли о родителях постепенно сместились на задний план. Все равно сейчас мало что выяснишь, а вот привлечь к себе внимание - это легко.

В конце концов, человеческие проверки у нас тоже могут быть. Струна Струной, восхождение восхождением, а в промежутках все же какой-то контроль необходим. А значит, ничего не кончилось. Надо завязать язык узелком и помнить о крысиных глазках, буравящих спину...

... Машина миновала очередной двор, свернула за исписанные новейшим жаргоном гаражи и резко остановилась. Из динамиков магнитолы в салон лилась чарующая музыка группы "Раммштайн". Маус, надвинув берет на глаза и балдея от знойных берлинских ритмов, сделал рукой знак остановиться. Значит, приехали. Ему видно лучше. Даже из-под берета.