Полоса невезения - Каплан Виталий Маркович. Страница 82

В смотрительском кабинете летал ночной мотылек. Нет, летал - не то слово. Суетился, мчался из угла в угол, трещал крыльями. Никак ему не удавалось найти распахнутое настежь окно, откуда остро, пронзительно пахло травой и дымом костра. И кто же это у нас по ночам костры жжет?

- Вежата, - усмехнулся Осоргин. - Как отголосовались, Стогова их сразу на костровую поляну увела. Плевать на режим, на отбой - она и из этого "воспитующий момент" слепит. Сейчас они, наверное, обсуждают низость и подлость изменника Соболева, а вдобавок выясняют, как это все оказались такими близорукими. Каются друг перед другом в преступной потере бдительности и решают на будущее, как бы гайки завинтить потуже. Я их порядки знаю. Пионеры по сравнению с ними - щенки.

Я завалился на очень уютный кожаный диванчик, облокотился о плотный краевой валик. Тут было темновато, свет Юрик не зажег, и лишь полная луна заливала комнату светом. Спать хотелось неимоверно, хотя в эту ночь, похоже, не придется. Последняя моя ночь в "Березках". Семнадцатое число, инспекция моя кончилась, так, фактически, и не начавшись. Уж не устроила ли мне добрая Лена недельку дополнительного отпуска?

Не очень-то он веселый вышел, отпуск. Встреча с Димкой... дурацкие эти скины... и уж апофеоз - недавнее судилище. Что ж теперь с парнем будет?

- Хороший, кстати, парнишка, хоть и дурак, - вновь откликнулся на мои мысли Осоргин. - И угораздило же его в эту самую "Вегу" попасть. Интересно, кто же так хорошо придумал?

- Наверное, хотели, чтобы подальше от дома, - предположил я. - Чтобы не сбегал к непутевой маме.

Так! Я прикусил кончик языка чуть ли не до крови. Вот так и раскрываются тайные агенты глиняных. Откуда мне может быть известно про веселого поведения Димкину мать?

Осоргин, однако, нисколько не оживился. Помолчал, потом, резко выбросив вперед руку, поймал заблудившегося мотылька и выпустил его в окно, в свободный полет.

- Что уж теперь чужие локти кусать, - хмыкнул он и потер пальцы друг о друга, счищая налипшую пыльцу. - Теперь надо думать, как с пацаном быть. Замордует его эта Стогова. Как пить дать отправит в этот психоцентр.

- Слушай, - не сдержал я любопытства, - а что это за такое загадочное место? В Столице мне никто о нем не говорил, и даже в базе его не было. Может, я рылом не вышел, чтобы допуск к сим тайнам получить?

Юрик посмотрел на меня грустно.

- Нормальное у тебя рыло, не комплексуй. Если еще и побрить смальца... Короче, это не секретные сведения, а обычное наше раздолбайство, когда правая рука не дружит с левой. В общем, это новая идея воспитательного департамента. Они же, знаешь, такие экспериментаторы-новаторы, им энергию девать некуда. А уж от любви к детям скоро лопнут. То они отдел нестандартных воспитательных зафигачат, то аж на целый центр размахнутся. Мудрецы...

Я поежился, вспомнив педагога Валуева.

- Так вот, - продолжил Юрик, - с месяц назад в недрах нашего струнноугодного ведомства родился проект. Что делать с несовершеннолетними отморозками? С такими, которые никакому перевоспитанию не поддаются? Которые в свои пятнадцать-шестнадцать лет уже законченные подонки, за плечами у которых насилие, кровь и все такое? Убивать? Может, и стоило бы, да Высокая Струна не велит. Дети все ж таки. Пороть тоже поздно, да и не одобряются у нас такие методы.

Я механически кивнул. Очень, очень они у нас не одобряются! Вплоть до Коридора Прощения и свинцовых птичек на Лунном поле. Если за какую-то оплеуху...

- Вот и додумались наши светлые умы до Центра психокоррекции. Если убивать западло, а перевоспитать невозможно - значит, будем лечить. Стирать из психики агрессию. Книжки читал всякие? "Возвращение со звезд", "Заводной апельсин"? Главное, дело-то нехитрое. Либо лоботомию, либо психотропами задавить. И выйдут оттуда тихие-тихие дети, неспособные ни по морде дать, ни тарелку каши съесть без посторонней помощи. Короче, предполагается там этот педагогический брак обнулить и держать до восемнадцати, а после передавать в государственные интернаты для идиотов. Конечно, на словах-то все у них красиво лепится, дескать, не все так просто, помимо стандартных методов еще и тонкие энергии Струны, ведутся исследования по сохранению высших разделов психики... только если они когда-нибудь и подберут нужную частоту вибраций, скольких искалечить к тому времени успеют? Но, однако же, выделены средства, им отдали в Заполье хорошее помещение, бывший оборонный "ящик", набирают штат. И вроде бы с сентября начинают прием контингента. Вот так, Костян. Чуешь, какие ветры дуют?

Я чуял. Гнилью теперь тянуло из августовской ночи, и раздавались по углам какие-то мышиные шорохи.

- И что, никакого выхода нет? - пробурчал я. - Зверство же. И ладно бы какой-нибудь шестнадцатилетний маньяк-расчленитель, а то ведь... Мне показалось, вполне нормальный парень. Диковатый малость, импульсивный. Но за это - ломать мозги? Уж честнее пулю в затылок...

- Да и я тебе про что толкую, - вздохнул Осоргин. - Он, если уж правду говорить, вообще ни в чем не виноват. Выпустил скинов, пожалел. Значит, сердце у человека есть. Значит, может сочувствовать, понимает, каково это сидеть в темноте и расстрела ждать. Вдобавок смелый, знал ведь, что потом по головке не погладят. Правда, не настолько смелый, чтобы ко мне прийти в кабинет и кулаком стукнуть - что, типа, за садизм такой, зачем пацанам психологическую пытку устроили? Ну, то есть, конечно, другими словами сказал бы. Но это ведь понятно - не доверяют они нам до конца, вот и лезут поперек нас в пекло. А вылезать оттуда не умеют. Дети есть дети.

- То есть будь он не в "Веге", а у тебя в "Березках", и выпусти он точно так же этих белых воинов...

- То все свелось бы к тому, что вызвал бы я его вот сюда, посадил бы на этот диванчик и полчаса бы мозги прочищал. На предмет что бывает, когда хотят "как лучше". Но он - в "Веге", а это такой... заповедник. И я ни чего с ними не могу поделать, у ихнего смотрителя, Ситрека, в совете Старших Хранителей огромное влияние.

Когда я готовился к поездке в "Березки", то, разумеется, полистал сведения и о прочих "упсах". Но на "Веге" взгляд тогда не зафиксировался, и кто там рулит, я благополучно забыл. Оказалось - зря.