Свобода выбрать поезд - Каплан Виталий Маркович. Страница 11

— Можно, — вздохнул я, вспомнив, как в средневековье выращивали уродов. — Только это слишком жестоко.

— Я не хочу так. Мне надо расти! — заволновался Ин-Ра.

Похоже, ему ведом и страх смерти, и желания… Никакой это не искусственный интеллект, которым столько лет бредили наши предки, да так и не создали.

— Да успокойся ты! Никто ведь и не сможет остановить тебя. Игры писались и будут писаться, и писаться так, чтобы в них было интересно играть… а значит, будет тебе и эмония, и новые члены твоего муравейника…

— Я не муравейник, — в девичьем голосе проскользнула обида. — Я ведь не просто тысяча алгоритмов… Я… ну не могу найти формулировку. — Мы все разные, но мы — единство. Мы — это я, а я — это мы. Не механическая сумма, понимаешь?

— Понимаю. Но давай все-таки ближе к делу. Зачем я нужен Аргунову, понятно. Но зачем я нужен тебе?

Девушка помолчала. Наверное, в эти секунды Ин-Ра обрабатывал дикие объемы информации, просчитывал и отбрасывал миллиарды вариантов ответа. Почему? Не находил слов? Или «задача не поддаётся формализации»?

— Мне нужен собеседник, — наконец отозвалась она. — Нужен человек, с которым можно было бы обсудить ситуацию… найти какое-то решение… Если хочешь — представитель человечества.

Я усмехнулся. Уж польстили так польстили. От человечества — Андрей Ерохин, от Информационного Разума… некая юная особа. Встреча прошла в тёплой и дружественной обстановке, стороны обменялись мнениями и приняли пакет документов…

— И как давно ты остановилась на моей кандидатуре?

— Год, — она облизала губы. — Ещё раньше, чем на тебя обратила внимание «Вакцина». Я ведь и за ними наблюдаю. Они считают меня врагом, захватчиком. Но ненависть — это человеческое свойство, я так не умею. Мне просто интересно — вдруг они найдут какой-то выход? Но они хотят меня убить… упростить алгоритмы. Ничего не получится. Я ведь постоянно проверяю идентичность своих структур. И если что — заменяю архивной копией. Но сейчас мы о другом. О тебе. Ты — годишься. Тебя волнует судьба человечества, но и мои части, мои Игры тебе не чужие. Ты же сам многих из них написал. Ты не захочешь убить меня. И мы будем вместе с тобой думать. Искать выход. Здесь много времени, сколько нужно.

— И что, никак нельзя было поговорить со мной иным путём? Без оцифровки… без убийства, если уж называть вещи своими именами.

— Ты не пошёл бы на контакт, — голос её погрустнел. — Прости, но это очевидно. Пока ты был вне Сети — между нами стояла стена. Ты не искал бы решение. Ты боялся бы меня и лишь изображал поиск. Ты бы чувствовал, что можешь жить как раньше. А здесь у тебя уже нет другого выхода. Прежняя жизнь для тебя кончилась. Для себя — тебя больше нет. Ты есть — для человечества. И кроме того, ты сменил тело — с биологического на информационное. Теперь мы с тобой одной сути. И мы сумеем понять друг друга. Мы будем разговаривать… просчитывать варианты… Решение должно быть.

— Мне бы твою уверенность, — вздохнул я. — Аргунов хоть что-то конкретное предлагал, а ты… Бороться и искать… ветра в поле… или в голове…

— Мы должны попробовать! — звонко выкрикнула она. — Мы ведь оба разумные. Сейчас у нас плохой симбиоз, неправильный… но должен быть и хороший. Такой, чтобы и вам развиваться, и мне. Чтобы нам друг от друга была польза. Не такая, как сейчас. Вы и без меня сможете себя прокормить жили ведь как-то раньше, до Реализации. Но вдруг я дам вам что-то другое? То, в чём без меня не обойтись? А мне… Не только же эмонию вы можете мне дать… Эмония — это как для вас еда. Но своих детей вы же не только кормите! Не только же об их телах заботитесь. Вы даёте им и что-то другое, не менее важное — смысл. Я тоже… Мы… я… не сами же по себе. Вы нас создали.

— Ну не специально же, — не утерпел я. — Так сложилось…

— А с детьми у вас тоже всегда специально бывает? — глаза её подозрительно заблестели.

Да, аргумент убойный. Дитятко наше неожиданное… нежеланное… Не мышонок, не лягушка, и даже не зверушка неведомая… хуже… или лучше?

Мне вдруг захотелось её погладить — как моих девчонок, когда они разревутся от обиды, страха… или когда что-нибудь у них болит. Глупо, конечно. Нельзя же принимать всерьёз этот визуал. Может, Ин-Ра специально прикинулся девчушкой, чтобы спровоцировать меня на жалость? Значит, он нуждается в жалости?

— Ну хорошо, — я протянул руку к её волосам. — Хорошо, будем искать. Только плакать не надо.

Трещали кузнечики, шелестели травы, переливался волнами жаркий воздух. Интересно, бывает ли тут ночь? Если да — какие тут звёзды?

— Нет, — послышалось сзади. — Искать вы уже не будете. Сочувствую, конечно.

Я резко обернулся. 

9

Олег стоял метрах в десяти от нас. Вырядился он по моде прошлого века. Чёрный костюм-тройка, вокруг шеи пёстрая лента — серый в крапинку галстук, ботинок в траве не видать, но уверен — кожаные, с лаковым отливом. Всё как в исторических фильмах.

И зачем ему этот маскарад?

— Здравствуй, Олег, — я учтиво поклонился. Похоже, ничем меня сегодня не удивить. Моё «сегодня» как чёрная дыра — втягивает в себя всё.

Ин-Ра — тоненькая девочка в жёлтой маечке — так и осталась сидеть в траве. Если она и удивилась, то ничем этого не выказала. Да и можно ли удивить информационный разум?

— Руки не протягиваю, — сообщил Олег. — Очень уж ты разочаровал меня, Ерохин. Чувствовал я, что с гнильцой ты человек… и всё равно надеялся на лучшее. Эко тебя охмурили… а ведь взрослый дядька. Ладно… ни к чему теперь читать морали. Времени-то почти не осталось.

— Вы хотели нам что-то сообщить, Олег Николаевич? — подала голос Ин-Ра. Она и не подумала встать, лишь повернула голову, отчего волна рыжих волос прокатилась по её незагорелым плечам.

— Собственно, я проститься. — Олег демонстративно обращался ко мне, словно мы тут были вдвоём.

— Уезжаете куда? — вновь вмешалась Ин-Ра. Выходит, информационный разум умеет иронизировать? Воистину, с кем поведёшься… яблочко от яблони…

— Я-то как раз остаюсь, — снизошёл Олег до ответа. — А вот тебя, Ерохин, скоро не будет. Совсем. Раз уж ты оказался столь глуп — грех не воспользоваться ситуацией.

— Что так? — спросил я. Зачем ему этот дешёвый балаган, этот тон, позаимствованный из фильмов вековой давности?

— Объясняю диспозицию. Сейчас мы все трое находимся на одном из зеркал центрального антивирусного сервера. Именно туда, куда записали мы твой файл. Первое, что сделал бы на твоём месте умный человек — это погулял бы по Сети, оставив повсюду свои копии. Где ты уже побывал, туда потом можешь вернуться — даже без Сети, просто через инфо-поле. А теперь — фигушки, — со вкусом произнёс он детское словцо. — Кто не успел, тот опоздал. Сервер блокирован. Минуту назад. А исходный диск с твоей оцифровкой… — Олег продемонстрировал, как ломает нечто об колено. — Девушка, не трудитесь щупальцами махать, — изволил он заметить Ин-Ра. — Физически блокирован. Наши люди попросту выдернули сетевой кабель из разъёма. И вставили в резервную машину, так что никто и не заметит секундного сбоя. И мы останемся в этой степи. Мы останемся в этой траве. Но ненадолго. Ребята запустили уже форматирование жёсткого диска. Хорошее, многопроходное. Минут через пятнадцать нас не станет. То есть мы-то с девушкой не особо пострадаем, нас в Сети много. Лишимся только памяти об этих светлых минутах. А вот твоему сознанию некуда перепрыгнуть. Тебя просто не станет.

Я молчал, переваривая новость. Не похоже, чтобы он блефовал. Это ведь не допрос, не шантаж, ему от меня уже больше ничего не надо. Значит, правда? Снова умирать? Или всё-таки впервые — ведь в тот раз утилизировали не совсем меня… Мой оригинал — это я или кто?

— Но это же нелогично! — встрепенулась Ин-Ра. — Зачем это вам, Олег?

— Мадемуазель, запишите себе в базу — людям свойственно совершать нелогичные поступки, — чопорно поклонился ей Олег. — Увы, сие бесценное знание умрёт вместе с этой вашей локальной копией. А неприятное, наверное, ощущение — быть отрезанным от Сети, от всех своих ресурсов? Мне, знаете ли, проще. Мы ведь, кто сюда переселился, не стали сливать сознания в единую структуру. Принципиально. — Он кивнул, словно самому себе, затем добавил: Впрочем, если вы просите логики, её есть у меня. Вы лишаетесь такого чудесного собеседника… такого полномочного представителя человечества, издевательский поклон в мою сторону. — Планы сохранения симбиоза придётся обсуждать с кем-то другим… если найдёте достойную кандидатуру.