НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11 - Биленкин Дмитрий Александрович. Страница 21

— Вы слышали девиз иезуитов: «Цель оправдывает средства»?

— Когда вы помещаете животное в зоопарк, вы так же проявляете к нему жестокость. Вы заставляете его трудиться в цирке или таскать повозки. Вы режете обезьян, прививаете им мучительные болезни, — равнодушно сказал юноша.

— Но мы делаем это для людей. Разница между ними и животными — разум!

— Где начинается разум? Только ли инстинктами руководствуются обезьяны? Вы сказали, что, производя опыты над животными, руководствуетесь благом разумных существ, царей природы. Существ, добившихся права называться разумными. Жители этой планеты делают лишь первые шаги к разуму. Им нужен ментор, учитель, ибо путь к разуму труден и долог. Ментор может облегчить этот путь. В конце концов, укорачивая этот путь, мы оберегаем их от излишних жертв. Вами же сейчас руководят чувства. Нестоящий ученый обязан отказаться от чувств. Чувства приводят к ненужным трагедиям.

— Да, — согласился Павлыш. — Мной руководят чувства, но… Я говорил с вашими подопытными кроликами, со Старшим…

— Старший — умница, великолепная мутация, гордость моего предшественника…

— Вот видите. А мне он неприятен…

— Опять эмоции. Он — помощник богов. Когда-нибудь благодарные потомки поставят ему памятник в этой долине.

— Но я говорил и с Жало и с Речкой. Думали ли вы, что заставило их с риском для жизни убежать из долины? Инстинкт?

— Не совсем так. Жало попал под влияние Немого Урагана. Немой Ураган был чужим в этой долине. Он пришел в нее случайно, через неизвестный нам проход в скалах. Мы позволили ему остаться здесь, потому что думали, что влияние его будет ничтожным. Даже интересно было подключить свежую генетическую струю в нашу группу. Мы ошиблись. Его пришлось со временем ликвидировать.

— Почему?

— Не прижился в долине. Он привык к большим просторам. Он — охотник. Кроме того, он был организован куда ниже, чем наши подопечные. Даже речевой аппарат у него был недостаточно развит. Мы бы с удовольствием отпустили его на волю. Я уже намеревался стереть у него память о долине и приказать воинам унести его к реке. Но он убежал раньше, чем я успел привести свой план в исполнение. Вернули его в безнадежном состоянии. Он все равно бы умер. Излишняя наша мягкость привела к неприятностям.

— Вы очень легко это говорите.

— Мне лично искренне жаль эти существа. Как жалко любое живое существо, разумно оно или нет. Но в долине, должен признаться, мы — не единственные хозяева. Старший также обладает определенной властью. И власть эта зиждется на обычаях, выработанных не только нами. Коллективный разум племени также фактор, с которым мы считаемся. За семьдесят лет здесь родилась и оформилась мифология племени, традиции и порядки. Так вот, племя приносит в жертву богам больных и раненых. Они мешают племени — живому социальному организму, и организм от них избавляется. Когда мы столкнулись с туземцами, они просто-напросто пожирали друг друга. Теперь они убивают в храме и оставляют нам для исследований. Без нас они продолжали бы пожирать своих ближних. Ураган был принесен в жертву. Но он успел внести смуту в жизнь нашего племени. Он внушил родной дочери Речке и приемному сыну Жало мечту о широких просторах…

— Вы противоречите себе. Мечта — понятие, свойственное лишь разумным существам.

— Я неправильно выразился. Не мечту, возбудил в них желание вырваться из долины, к реке, на широкие просторы, где много пищи. То есть действовал верным путем через желудок. Приятнее питаться мясом, чем зерном. Мы же научили туземцев сельскому хозяйству и сократили, частично сознательно, частично по необходимости, мясной рацион. Жало — молодой энергичный представитель племени. Присмотритесь к нему внимательнее — волосяной покров на нем реже, чем у других, он выше других туземцев ростом и держится прямее. Я возлагал на него большие надежды. Хотелось поглядеть, какое потомство получится от него и дочери Старшего. Крайне любопытно. Может быть, именно здесь мы совершим скачок вперед, сэкономим несколько десятилетий. И я не теряю надежды, что Жало найдется.

— А Речка?

— У Речки плохая наследственность. Она слишком эмоциональная. Мне вообще бы не хотелось, чтобы у нее были дети.

Павлыш почувствовал, что его перестает интересовать разговор. Даже не мог понять, почему. Как будто он уже слышал все это. Он знал наперед, что скажет увлекшийся юноша дальше, и знал, что на каждое возражение Павлыша у него будет убедительный довод. Знал даже, что ему никогда не поколебать глубокой уверенности экспериментатора в правильности и нужности всего, что он делал в этой долине.

С момента рождения вся жизнь ребенка была рассчитана наперед с помощью бесстрастных автоматов; когда женится, сколько будет детей, чем будет заниматься. И если кто-нибудь восставал против судьбы, то его наказывали жестоко и неумолимо великие «духи» и их слуги на планете — воины Старшего.

И если до сих пор Павлыш сочувствовал Речке и Жалу только потому, что спас их от смерти, тем самым выделив из безликой толпы жителей долины, то теперь он увидел в беглецах героев греческой трагедии, восставших против судьбы. Шансов победить у них не было. И все-таки, как и положено героям, они не отступили.

— Вы можете меня спросить, — донесся до Павлыша ровный голос юноши, — не руководило ли Речкой чувство, называемое у людей любовью? Может быть. Мы можем назвать любовью и отношения у животных — самка следует за самцом. Во всяком случае, я уверен, что именно генетическая неустойчивость Речки, первобытная дикость, доставшаяся ей от отца, лишь недавно преодоленная остальными жителями долины, разбудила в Жале атавистические чувства — чувства хищника, стремящегося вонзить клыки в теплый бок долгонога…

— Смотрите, кто-то пришел, — перебил его Павлыш.

Роботы, как по команде, повернулись к входу. Оттуда донесся стук.

— Старший, — сказал с облегчением юноша. — Это стучит он. Условный стук. Он не имеет права войти сюда, хотя, подозреваю, заглядывал.

Юноша быстро пошел к двери.

Павлыш остался стоять. Роботы глядели на него сердито, а может, Павлышу это показалось. Неужели поймали Жало? Нет, они не убьют его. Он — слишком ценный генетический материал. Он нужен. Но никогда больше он не увидит широкой равнины. И никогда Речка не будет бежать рядом с ним, потому что Жало должен способствовать успеху большого опыта.

Павлыш подошел к экрану, «смотревшему» на реку. Ливень продолжался. Река широко разлилась по равнине, подступила к скалам, вершины деревьев выступали темными холмами над бурлящей водой. Нет, сейчас до корабля не добраться.

— Я отпустил его, — сказал юноша, возвратившись в комнату. — Жало они не поймали, и я имею все основания полагать, что он погиб в воде.

Юноша тоже подошел к экрану, вгляделся в бушующую воду:

— Нет, ему не выжить.

Он вздохнул печально.

— Это был замечательный самец. Со временем он стал бы вождем племени.

— Мне тоже жаль его, — сказал Павлыш. — Но иначе. Не из-за эксперимента.

— Знаю, — горько улыбнулся юноша и развел в стороны длинные нервные руки. — Но что делать? Разум предписывает терпимое отношение друг к другу. Устал я сегодня. Пора отдохнуть.

Юноша еще раз взглянул на экран, потом обратился к Павлышу:

— Вам сейчас рискованно выбираться обратно. Оставайтесь здесь. Вас никто не побеспокоит. Эти ливни кончаются через несколько часов. Очень скоро спадает и вода в реке. Спите, вы тоже сегодня устали.

— Спасибо, — сказал Павлыш. — Воспользуюсь вашим приглашением. Хочется, чтобы юноша остался жив.

— Вы не знаете, как мало ценится жизнь в первобытном обществе, — сказал юноша. — Через несколько дней все, включая и Речку, позабудут об этом молодом существе.

— Да, кстати, — спросил Павлыш. — Если вы изолировали небольшое племя, то не приведет ли это к вырождению?

— Это важная проблема. И через несколько лет она встанет со всей остротой. С начала эксперимента сменилось лишь пять—шесть поколений. Они живут меньше, чем вы, например, или я, но уже наблюдаются признаки вырождения. Мы влияем на генетическую структуру, пробуем различные типы мутаций. Иногда получаем любопытные результаты, даже появляется соблазн вывести новые расы — трехглазых, двухвостых существ и так далее. Не исключено, что на планете, на другом ее континенте, со временем создадут вторую лабораторию, где будут прослеживать возможные варианты физиологической эволюции. Попробуем конкурировать с природой…