Черная риторика: Власть и магия слова - Бредемайер Карстен. Страница 54

Еще одна модель ведения разговора

Черная риторика — это манипулирование всеми необходимыми риторическими, диалектическими, эристическими и рабулистическими приемами для того, чтобы направлять беседу в желательное русло и подводить оппонента или публику к желательному для нас заключению и результату.

Помимо техники постановки вопросов черная риторика использует также модель и логику различных призывов, которые помогают доминировать в разговоре.

Моему сыну Йошу в августе 2002 исполнилось 4 года. Он супертип. Его стиль общения, как и многих детей его возраста, отличает редкое использование вопросов — он не спрашивает партнеров, а побуждает их действовать: «Папа, достань веревку!» «Привяжи здесь крепко!» «Ну давай же, кре-е-е-е-е-пко. Крепче!» «Теперь мне нужна лопата, давай ее сюда». «Аник, ну иди же». «Скажи Оливеру, он должен прийти!»

Если он играет с нашей дочерью Аник и ее подругами, которым 6-7 лет, чаще всего они тоже «задействованы». Его стиль общения последовательно строится на призывах и побуждении к действиям. «Аник, Лиза, подвиньте трактор… Нет, возьми его за задние колеса, Вивианна… А теперь приделай сюда распылитель, Ева…» Он часто говорит «спасибо» и «пожалуйста», однако призывы действовать у него на первом месте. Конечно, нельзя не согласиться с одним старым советом: «Каждый ребенок может выучить правила!», но жаль только, что мы, взрослые, почти утратили способность вести разговоры, как дети, не задавая вопросы.

Дети прекрасно владеют черной риторикой, но мы зачем-то настойчиво их переучиваем. Было бы интересно посчитать, сколько будет стоить программа «обратного переучивания» взрослых общению без вопросов?

Йош, конечно, тиран, хотя и симпатичный, но вот что важно: у него есть понятная стратегия общения, основная особенность которой — постоянное использование прямого призыва к действию, как показано в приведенных мною примерах.

Что такое призыв? Призыв — это требование, чтобы его адресат совершил какое-либо действие или что-то сказал. Это указание императивного характера, которое использует прямое обращение к партнеру.

Словарь иностранных слов Duden (новое издание) сообщает следующее:

Ар/pell, cler; s, -e (lat., frz.) Aufruf, Mahnruf (zu einem bestimmten Verhalten) (Milit.) Aufstellung, Antreten (zur Befehlausgabe u.a.) Gehorsam cles (Jagcl)Hundes (Ар/pell — призыв, обращение, воззвание, меж. р. (лат., франц.) Воззвание, призыв (к определенному поведению) (Воен.) Перекличка, построение (для дачи приказаний и пр.) Послушание (охотничьей) собаки) В моей, по крайней мере десять раз переизданной книге Provokative Rhetorik? Schlagfertigkeit! я уже обсуждал призывы. Все, о чем там сообщается, актуально и сейчас, посему предлагаю это здесь вашему вниманию.

Новое измерение призывов

Каждый разговор преследует определенную цель, кроме той, чтобы просто поддерживать беседу. Кто-то хочет повлиять на мотивы поступков и поведение собеседника, поэтому он посылает ему призыв к действию («Ты должен, наконец, сделать то-то и то-то!»). Продавец, «обрабатывающий» потенциального клиента, используя призывы, подводит его к заключительному вопросу: «В таком случае нет причины, мешающей вам присоединить эту модель к своей коллекции, не так ли?» Содержание призывов может быть разным: совершить поступок, подумать, купить, сделать или не делать что— либо.

Их «калейдоскоп» так же разноцветен, как и спектр тем разговоров. Иногда с призывом обращаются прямо, иногда завуалированно или с разными оговорками. Но в этой книге вводится новое понятие призыва, с которым мы встречаемся во многих сферах нашей жизни и, не в последнюю очередь, в профессиональном общении. Часто для того, чтобы призывать и требовать, нам не хватает мужества пойти на конфронтацию, поэтому мы сообщаем собеседнику о том, что нам от него что-то нужно, в мягкой, уклончивой форме, прикрытой красивыми словами.

«Скажи, что ты хочешь, и ты получишь это!» — к сожалению, данное правило редко срабатывает, так как мы часто не отваживаемся четко определиться с нашими требованиями и желаниями. Четкий призыв вынуждает нас занять однозначную позицию, не оставляя в общении неясностей и белых пятен, которые мы так любим: неясностей между тем, что будет (сказано), и тем, что именно мы услышим, между Слышать и Понимать, между Понимать и Соглашаться. Какие конкретно призывы можно использовать? К нашим услугам широкая палитра возможностей, с которыми мы встречаемся каждый день.

Черно-белый менталитет призыва

Многие призывы предлагают сделать на когнитивном и эмоциональном уровнях психологический выбор между «черным» и «белым». Такой призыв делит наше окружение, действия и мысли на хорошие/плохие, враждебные/дружественные, моральные/аморальные и другие подобные категории. Подобно тому, как в древнем Риме во время гладиаторских боев зрителю, которого призывали решить судьбу гладиатора, достаточно было всего лишь покачать или кивнуть головой, поднять или опустить большой палец, — процедура вынесения приговора упрощена. Понятным для западного мира такой образ мыслей стал после того, как Ирак 2 августа 1990 года оккупировал Кувейт. Свой призыв защитить свободный мир, и в частности Кувейт, американский президент Джордж Буш выразил всего в нескольких словах: «Враги моих врагов — мои друзья!» Подобное банальное «черно-белое» мышление, простейшую схему «или друг или враг» Буш использовал для того, чтобы заклеймить Ирак и лично Саддама Хусейна как врага, что потом отразила во многих карикатурах «свободная» пресса.

Мишенью подобного призыва может стать каждый, чей личный опыт противоположен опыту оппонента и кто тем самым угрожает пошатнуть убеждения последнего или просто демонстрирует другой образ действий или мыслей. Еще одним примером может служить ток-шоу Эриха Беме «Talk im Turm» на телеканале Sat-1, во время которого приглашенные в студию гости (речь шла о миротворческих миссиях с использованием военного контингента ООН) в конце концов зашли в тупик, следуя схеме «Если ты не пацифист, то потенциальный убийца» (говорил ли кто-то вообще о «миротворческих миссиях»?). Призывы могут способствовать «мутации» образа оппонента в образ врага.