Характерник (СИ) - Забусов Александр. Страница 68

— Есть, провожу!

Серега только теперь допер, на кого был похож юнец из соседнего взвода. Это же….

Как же, без проволочек! Таких как они собралось десятка полтора, но к обеду справились. Загрузили в полуторку почти по самые борта ящики с патронами, гранатами и мины, как противопехотные ПМД-6, тоже в ящиках, так и противотанковые, с маркировкой — ЯМ-5 и ТМД-5. Уже собрались отъезжать, когда к водителю полуторки, дяде Коле, можно сказать, летящей походкой подвалил военный с двумя рубиновыми кубарями в петлицах на общевойсковой гимнастерке, худой очкарик, по ростовым показателям, метр с пилоткой в прыжке.

— Мне сказали, эта машина идет в Неберджаевскую станицу. Так?

— Ну-у, — пожилой водитель был откровенно немногословен.

— Так, вы туда едете?

— Ну-у.

Сергей решил вмешаться. Чего зря время тянуть.

— В Неберджаевскую едем, товарищ лейтенант. А, вы с какой целью интересуетесь?

— Младший политрук Коган. Мне в роту лейтенанта Бояринова нужно попасть. Я еще утром должен был с ротой убыть, да в политотделе задержали.

— Ясно. Старшина Котов, заместитель командира взвода в роте лейтенанта Бояринова.

— Разве рота пехотная? Мне сказали, что там одни моряки.

— Рота морской пехоты, но в нее даже гражданских добавили.

— Да-а, время сейчас такое.

— Товарищ политрук, да вы садитесь в кабину. Дядя Коля поехали, и так времени кучу потеряли. Артем, лезь в кузов.

Полуторка помчалась по улицам Новороссийска, виртуозно объезжая кучи строительного хлама, баррикады и воронки. Авиация противника неистовствовала в небе над городом. Частые бомбежки превратили кварталы в развалины. Горели дома, горел порт и железнодорожные вагоны на путях. Клубы черного дыма, гари и пыли вздымались вверх, заполоняя собой широкие рукава пространства. Зенитные батареи и морская авиация не могли справиться с такой армадой вражеских самолетов. Небо явно было в руках у фашистов.

Уже остались позади купола Скорбящнской церкви с потускневшей позолотой на них. Сережке, устроившемуся в кузове на ящике, приходилось, как и напарнику, нелегко.

— Ох, и трясет, — подал он голос из своего угла.

— Разве это трясет? В тридцать седьмом году, летом, у нас здесь землетрясение было, так вот тогда действительно трясло.

— Слушай, боец, а сколько тебе лет, если не секрет?

— Семнадцать.

Разговорились. Словоохотливый пацан пачками выдавал информацию о родном городе. Из нее, еще не покинув черту Новороссийска, Сергей узнал, что в городе незадолго до войны, в центре открыли новый кинотеатр «Москва», большой и красивый. Узнал, что наши доблестные органы раскрыли и арестовали контрреволюционную террористическую группу, возглавляемую ни кем иным, как председателем горисполкома Катеневым и секретарем горкома партии Баннаяном, а руководители отделов горсовета, все без исключения троцкистско-бухаринские вредители. Готовили террористический акт против самого товарища Сталина. Это просто счастье, что их вовремя распознали. Но это еще до войны было. А еще он, Артем, комсомолец, считает правильным решение о выселении с Кубани всех греков, еще неизвестно, что у них в мозгах происходит. Ясно одно, советской властью они недовольны. Из всей этой ненужной его мозгам белиберды, мысль зацепилась лишь за то, что в начале месяца, во время бомбардировки в Цемесской бухте погиб линкор «Ташкент». Это действительно было на данный момент существенно и печально.

Полуторка вырвалась из города и покатила по горному серпантину, постоянно виляя то в правую сторону, то в левую, выматывая людей соприкасающихся с углами бортов и ящиков. Перевал Неберджаевский — между сопками Лысая и сопкой Двугорбой. Это место, как и другие перевалы, местные называют «трубами» — потому что именно через перевал на равнину идут массы морского воздуха и обратно — на море — воздушные массы с равнины. Короче, на перевале всегда ветер. Даже если на море штиль, и в городе тишь игладь, там — ветер. Вид на город из кузова машины идущей на подъем открывался замечательный, а ветер вмиг разогнал зной, царивший внизу, под такое настроение оба замолчали, смотрели на море и корабли, казавшиеся щепками в луже. Перевалили основной взгорок на дороге, покатили по ровному участку раздолбанного дорожного полотна, совсем короткого плато. Старшина, у которого еще жило в памяти воспоминание о чеченском конфликте, вывернувшись в маленьком промежутке между ящиками и задним бортом, придвинув к груди автомат, вертел головой на триста шестьдесят градусов. Впереди маячило сооружение, отдаленно напомнившее ему блокпост, судя по тому, что людей на нем не замечалось, брошенный по ненадобности. Вот полуторка почти миновала его.

— Товарищ старшина! — подал голос Артем.

Секундно отвлекся на призыв парнишки.

— Чего….

Одиночный выстрел прозвучал как гром среди ясного неба. Тело повело, бросило к борту, заставив спиной больно приложиться об заклепки доски. Звон разбившегося стекла оповестил о том, что стреляли по кабине. Машина, еще раз вильнув, следуя малой скоростью, уперлась в кустарник практически у самого блокпоста. Двигатель заглох. Только упершаяся в них ладонь, не дала ящикам посыпаться на Сергея, а вот на Артема сверху сдвинулись коробки, придавили его. Что-то, сминая замки, посыпалось на доски пола.

— Твою ж мать…. - послышалось с его стороны.

Котов приподнялся над бортом, выставил ствол ППШа наружу, еще толком не поняв, откуда исходит опасность. Пассажирская дверь кабины транспортного средства хлопнула. Губы характерника, уже практически без участия мыслей, самостоятельно зашептали древний заговор: «Облачусь пеленой Христа, кожа моя — панцирь железный, кровь — руда крепкая, кость — меч булатный. Быстрее стрелы, зорче сокола. Броня на меня. Господь во мне. Аминь!»

Очередным выстрелом отбросило в сторону автомат, винтовочная пуля попала в него. Сергей нырнул вниз, убрал голову из-под выстрела. Но выстрел прозвучал, прозвучал и вскрик.

«Политрук!» — пришла мысль в голову.

Завгородний все барахтался под нагромождением ящиков, подавал голос нецензурной бранью.

— Парень, нишкни, чтоб я тебя не слышал!

Сунул в карман ребристую «лимонку» прикатившуюся к ногам из упавшего и от встряски перекошенного, а потому открывшегося ящика. Потянул ремешок лямки на чехле малой саперной лопатки, всю дорогу мешавшей ему умоститься в кузове, сейчас пригодившейся. Отполированный чьей-то рукой, конусовидный черенок с набалдашником на конце удобно лег в руку. Снаружи послышался шорох горного щебня под ногами. Люди подходили к полуторке со стороны блокпоста, подходили, не опасаясь за то, что кто-то в ней остался из живых. Судя по звукам, остановились совсем рядом. Послышалась немецкая речь, смех, а за ним и пистолетный выстрел. Добили политрука. Ждать дальше было нельзя.

Ухватившись левой рукой за доску, перебросил тело через борт, за секунду успел осмотреться. С постановкой ног на неровную каменистую поверхность земли, с маха обрушил остро отточенный металл на шею ближайшего к нему врага. Развернувшись на месте, таким же Макаром атаковал соседа и тоже удачно. Перекатом ушел в сторону от очереди из «шмайсера», пущенной от бедра. Снова перекат, теперь под ноги противнику, и на выходе сильный тычок основанием округлой заточки под подбородок. Ощутил, что пальцы на руке покрылись теплой влагой. Кровь! Из-за заднего борта, с другой стороны машины, как черт из коробочки, вынырнул четвертый немец, уже готовый к стрельбе. Блин! Хоть и не убьет, но ведь все равно больно, когда пуля ударит в тело! Резко шмыгнул за кабину, услышав выстрел за своей спиной. А немец, четвертый немец, ведь завалился! Пуля снайпера, предназначенная для него, угодила в соотечественника. Повезло! Где же сам снайпер? Огляделся из-за машины, просчитал откуда тот мог попасть в своего. Северная сторона сопки — намного более пологая, по сравнению с восточным склоном, и проход по ней на вершину занял не более получаса — вверх по осыпям и по траве. Значит, стреляет гад оттуда. Обнаружить местоположение чужого снайпера всегда очень трудно — опытный стрелок тщательно маскирует свою позицию. Поэтому в конечном итоге суть контрснайперских мероприятий чаще всего сводится к тому, чтобы заставить его выстрелить и тем самым раскрыть себя. Тщательно изучать сектор местности, где предположительно мог находиться снайпер, и определить место его «лежки», времени у Сергея не было. Конечно, по вспышке выстрела и дыму не всегда возможно засечь позицию, враг мог стрелять из-за редкого кустарника, из густой кроны дерева, из-за обломка скалы.