Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП) - Рейнольдс Джош. Страница 58

Конрад молчал, ожидая продолжения. Видимо, у него был такой недоуменный вид, что Литценрайх сказал:

— Я стал охотиться за тварью Хаоса и, нацепив на себя рыцарские доспехи, попытался подманить ее к деревьям, на которых были развешаны осколки варп-камня, которые должны были отразить и усилить… — Он запнулся, заметив, что назвал Конрада «тварью», но затем продолжал: — Камень, спрятанный среди деревьев, аннигилировал действие камня доспехов. Это позволило остановить лошадь, и она упала. Ты, поскольку еще не успел раствориться в доспехах, попросту вылетел из седла. Теперь понятно?

— Да, — не очень уверенно сказал Конрад.

— Когда Варсунг увидел, что ты на него смотришь, он понял, что ты жив, и тогда я решил извлечь тебя из доспехов. Не вдаваясь в технические подробности, могу сказать: я снова применил варп-камень и снова добился успеха.

— Я находился внутри доспехов Хаоса, — задумчиво произнес Конрад, и вдруг его озарило: — А это означает, что я ими заражен!

— Да, — ответил Литценрайх, — но тебя заразили не доспехи. Чтобы освободить тебя, мне потребовался варп-камень.

— Лучше бы я умер.

— Умер? — изумленно переспросил Литценрайх. — Почему?

— Потому что я сам превратился в зло.

Волшебник почесал в затылке.

— Что есть зло? — спросил он так, словно никогда не слышал это слово.

— Полчища тварей, нападающие на наши северные границы, мутанты, зверолюди, Хаос! Все это зло, — сказал Конрад, словно выплевывая изо рта яд, готовый отравить его.

Он хорошо знал, что такое зло. Он боролся с ним целых пять лет, защищая шахтерский поселок и отражая атаки сил Тьмы.

— Хаос и зло — это не одно и то же, — сказал Литценрайх. — Зло — это создание человека, человекоподобного существа. А Хаос — это просто Хаос, он есть, и все тут. Он существует, и никто не знает, хорошо это или плохо. В зависимости от того, как мы его воспринимаем, мы можем говорить, что вот это «хорошо», а это — «плохо».

Конрад не ответил. Перестав ходить по комнате, он задумался.

— Вот, например, вода — это хорошо или плохо? — спросил Литценрайх. — Вода — это не хорошо и не плохо. Если она помогает нам утолить жажду, это хорошо. Но если кто-то утонул, мы говорим, что свершилось зло, если только утонувший не был нашим врагом. У слов «хорошо» и «плохо» нет абсолютного значения. Огонь — это хорошо, если он согревает наши дома, и плохо, если он их сжигает. Огонь — это и хорошо, и плохо.

Конрад смотрел на свои руки, ожидая, что сейчас на них появится шерсть, а вместо ногтей начнут вырастать когти. Пусть Литценрайх сыплет мудреными словами, он и без него знает, что заражен Хаосом, и скоро его тело начнет мутировать. Однако пока что он видел только новую, чистую кожу. Новую кожу, покрытую старыми шрамами.

— Я работаю с варп-камнем уже много лет, — сказал Литценрайх. — Когда он очищен, то безвреден. Ну, если только его кто-нибудь не проглотит! — сказал, смеясь, волшебник. — Но даже в этом случае вероятность мутации очень невелика. Когда у меня накопится достаточно материала, я смогу сказать точнее. Есть у меня кое-какие задумки, — добавил он, лукаво улыбаясь. — Да, так на чем я остановился? Ах да, варп-камень. В виде порошка он безвреден. Должен признать, что в целях эксперимента я применял и сырье, разумеется, соблюдая меры предосторожности. Я ведь тоже человек, как и ты, Конрад.

— Вы колдун.

— Колдуны тоже люди, хотя мне больше нравится называть себя ученым. — Литценрайх встал. — Пойдем, я покажу тебе свою лабораторию.

И он направился к двери, пригласив Конрада следовать за собой.

Он прошли по узким извилистым коридорам, проделанным прямо в скале, и наконец, очутились в комнате, где с Конрада снимали бронзовые доспехи. Там находилось несколько женщин, которые ссыпали какие-то порошки в банки, наполненные разной жидкостью, после чего разливали эту смесь по стеклянным бутылкам разных форм и размеров. В дальнем углу трудились два дварфа, что-то проделывая с маленькими кусочками металла. Одним из них был Устнар, бросивший на Конрада внимательный взгляд.

— Насколько я знаю, — сказал Литценрайх, — слово «колдун» приобрело несколько отрицательное значение, особенно в Миденхейме. С тех пор как колдовство получило легальный статус, оно попало под строжайший контроль, в результате чего перестало развиваться. Нет больше величайших открытий в области магии, наша коллегия строго следит за каждым волшебником. Нам запрещено заниматься новыми разработками, нас ограничили таким количеством обязанностей и правил, что теперь мы намного отстали от наших предков, работавших тайно, но в гораздо более свободных условиях. — Литценрайх обвел взглядом лабораторию. — Как, например, я.

Конрад также огляделся. Под потолком висел уже знакомый ему механический паук. Литценрайх продолжал говорить, не обращая внимания на аудиторию, которая его явно не слушала. Конрад разглядывал двери и смотрел, нет ли поблизости какого-нибудь оружия. Его не увлекли слова волшебника; он по-прежнему мечтал о побеге.

— Единственная причина, но которой была легализована магия, состояла в том, — продолжал Литценрайх, — что ее можно применять в военных целях. Но магия может гораздо больше, чем просто изобретать новые виды оружия и новые способы защиты. Попробуй-ка найти средства на чисто научные исследования, и ты увидишь, как это трудно. Вот тут-то и можно сделать шаг вперед. Ты уже знаешь, что мне приходится самому финансировать свои исследования. Кроме того, я вынужден скрываться, чтобы мои коллеги не пронюхали, чем я занимаюсь. Я сижу здесь только из-за научной библиотеки коллегии и разных приспособлений, которые мне необходимы, понятно?

— Э-э… да, — ответил Конрад.

Он с давних пор недолюбливал магию и относился к ней с подозрением. Вольф никогда не брал на службу колдунов, связанных с военным делом; он был очень консервативен и не верил ни в какие новые штучки вроде пороха. «Никогда не доверяй волшебникам, — говорил Вольф, — они обманут, обведут вокруг пальца, а ты этого даже не заметишь. А если и заметишь, то слишком поздно».

Но Конрад был многим обязан именно волшебникам. Его раненую руку спас эльф; потом это же волшебство помогло ему спастись от укуса змеи Кастринга. И избавиться от бронзовых доспехов ему помогло не что иное, как волшебство. Значит, нужно познакомиться с этим искусством поближе, но только не сейчас.

— Вы всегда были волшебником? — спросил он Литценрайха, чтобы тот вдруг не умолк.

— Разумеется. Это мое призвание. Все мои предки были волшебниками. Ходят слухи, что среди них были даже алхимики, хотя вслух об этом никто не говорит. Я ученый, а потому не склонен отрицать алхимию, ибо считаю, что нужно испытать себя во всех сферах науки и даже лженауки. С какой стати нужно их разделять? Шеф-повар умеет готовить десятки блюд и никогда не ограничивается чем-то одним. — Литценрайх печально покачал головой. — Я с грустью думаю о будущем. Академии все чаще изгоняют из своих рядов талантливых молодых колдунов лишь за то, что те, видите ли, интересуются древними науками. Академиков заботит только одно — деньги, дорогие дома и красивые экипажи — и дорогие и красивые женщины.

— А что случилось с бронзовыми доспехами?

— Что? А, мы их расплавили. Мне понадобился варп-камень. Его и так ушло слишком много на то, чтобы остановить рыцаря, а потом извлечь тебя из доспехов. И сырья, и порошка. Мне нужно пополнить его запасы, а это не так-то просто, поскольку иметь его запрещается.

— А что такое варп-камень? — спросил Конрад, когда рассмотрел все, что ему было нужно.

— Об этом идут жаркие споры. Это вещество, которое попало к нам из другого мира, во всяком случае, так считают многие. Некоторые утверждают, что из него состоит Моррслиб, но кто может это доказать? Никто там не был. А если бы и побывал, все равно бы не вернулся. — Взглянув на Литценрайха, Конрад увидел, что тот улыбается. — Впрочем, у него есть и другие источники. Например, варп-камень можно найти в Пустошах Хаоса. Как я уже говорил, современная наука считает, что именно он составляет основу их почвенных смесей и, следовательно, вызывает мутацию. Вообще, это удивительное вещество, я только недавно начал его исследовать. Ну и, разумеется, поскольку оно признано опасным, его объявили вне закона. Только зачем, спрашивается? — Литценрайх пожал плечами и продолжал: — Когда-то магию объявляли нелегальной; теперь она легальна. В наше время нелегален варп-камень; придет день, и он станет легален. Однако сейчас его можно использовать только с разрешения Имперской службы, хотя я понятия не имею, что это за служба. Законы нужны только самим законникам. Когда появляется закон, что-то запрещающий, я обычно задаю себе вопрос: «Кто это придумал?» Никогда не смешивай понятия «закон» и «справедливость», это совершенно разные вещи. Ты когда-нибудь слышал о богах закона? Теологи считают, что эти боги — порождение Хаоса. Насколько мне известно, Закон и Хаос служат одной цели: сеять невежество и отчаяние, возбуждая животные инстинкты и подавляя разум и просвещение. Законы создают наши правители, чтобы поддерживать свою власть. Вот почему я стараюсь игнорировать законы, разработанные нашей коллегией магии.