Винтовая лестница - Кедров Константин Александрович "brenko". Страница 22

Вспомним снова античный миф о том, что когда-то человек имел "совершенное" сферическое тело и соединял В себе мужскую и женскую природу, но Зевс рассек его на две половины - мужскую и женскую, и с тех пор мужчина и женщина ищут друг друга, чтобы обрести свое единое тело. Миф этот явно перекликается с фольклорными сказаниями о луне, разрубленной на две части Перуном, о браке солнца и земли, солнца и луны, земли и неба. Образ котла и чаши, соединяющий две разрозненные полусферы, естественно, связан с обрядами рождения и брака. Они всегда символизировали единение человека и космоса. Мы находим целый ряд указаний на то, что человек есть ни больше ни меньше как "чаша космических обособленностей". Верхняя часть её символизирует вселенную, нижняя - человека. Проекция любого изображения на чашу ясно проиллюстрирует, каким образом "человек, идущий по небесному своду, попадает головой в голову человеку, идущему по земле" (С. Есенин). Именно так будет выглядеть человек в двух соприкасающихся полусферах, символизирующих небо и землю.

Перед нами вечная феерия соединения двух полусфер чаши, то разъединенных, то соединяющихся снова. Это земля и небо, две половинки луны, солнце заходящее и восходящее. Соединение их означает мистериальный брак. Выходит, человек, мужчина и женщина, - как бы чаша всех чаш, вмещающая небо, солнце, луну и весь мир. I

При таком взгляде на человека вся окружающая его вселенная оказывается как бы большой матрешкой, вмещающей в себя меньшую - человеческое тело. Но это ещё не исчерпывающая картина. Сложность в том, что меньшая матрешка (человеческое тело) содержит внутри себя большую матрешку - вселенную. Это похоже на спираль, сходящуюся к центру и одновременно разбегающуюся от него. Это уже знакомая нам сфера, где непостижимым образом поверхность оказывается в центре, а центр объемлет поверхность. Такова тангенциально-радиальная спираль Тейяра де Шардена, сфера Паскаля у Борхеса, хрустальный глобус у Л. Толстого. Такова сфера Римана - модель нашей вселенной в общей теории относительности Эйнштейна. Здесь, поднимаясь ввысь, окажешься внизу; опускаясь вниз, окажешься на вершине; погружаясь во тьму, выйдешь к свету; проникая в узкое пространство, окажешься в бесконечности.

О таком мире писал Циолковский: "...мне представляется... что основные идеи и любовь к вечному стремлению туда - к Солнцу, к освобождению от цепей тяготения - во мне заложены чуть ли не с рождения. По крайней мере я отлично помню, что моей любимой мечтой в самом раннем детстве, ещё до книг, было смутное сознание о среде без тяжести, где движения во все стороны совершенно свободны и где лучше, чем птице в воздухе".

Человек и космос - единое неразрывное тело, а мозг и сердце человека в середине космического котла и чаши.

Многие фундаментальные понятия современной космогонии, будучи принципиально новыми, в то же время в чем-то соответствуют основным значениям, выявленным ещё в фольклоре и первобытном искусстве.

Универсальная чашеобразная поверхность зеркала Искандера, Кощеева ларца, как это ни странно, может быть хорошей моделью, наглядно популяризирующей такое понятие, как световой конус мировых событий в специальной теории относительности А. Эйнштейна. Здесь тоже проход через горловину чаши как сквозь узкое пространство, ведущее к будущему, совпадает с моделью рождения, зачатия и смерти как выворачивания. Во всяком случае, геометрическая модель здесь может быть та же самая - расходящаяся и сходящаяся к центру спираль или розетка, концентрические круги, расходящиеся от центра и сходящиеся к нему.

До сих пор эти спиральные узоры, распространенные во всех ареалах культуры, не без основания отождествлялись с изображением солнца. Как мы уже показали ранее, сфера солнца, так же как и сфера луны, земли и неба, при переходе в свою противоположность как бы выворачивается наизнанку. Проекция взаимовыворачивания двух сфер на плоскость как раз и дает рисунок такой спирали. Это земля - небо, солнце - луна, мужчина - женщина, человек - вселенная, малая матрешка в большой и большая в малой одновременно. Этой модели соответствует понятие об универсальной элементарной частице фридмон. Она же и частица, но она же и вся вселенная.

Если представить вслед за многими популяризаторами гипотетическую возможность течения времени в черной дыре в обратную сторону, а точку встречи двух миров обозначить через нуль, мы увидим два конуса, обращенные остриями друг к другу. В каждом конусе время движется нормально из прошлого в будущее, но при взгляде из противоположной части нам оно кажется текущим вспять - из будущего в прошлое. Причем луч света не может выйти из черной дыры, искривляется под воздействием сильного тяготения, то есть свет там как бы есть тьма, черное солнце. Перейти из одного конуса в другой - то же самое, что вывернуться наизнанку, "родиться заново". Надо пройти через узкую горловину песочных часов, перескочить через нуль, "войти в одно ушко и выйти в другое", прошмыгнуть в трещину хрустальной горы Кощеева царства, пройти за нитью Ариадны по узкому лабиринту. В момент воображаемого перехода из одного мира в другой происходит все то, что и с героями фольклорного действа: тьма становится светом, свет тьмой, малое вместит в себя большое и большое уместится в меньшем.

Достаточно вспомнить эпизод из "Смерти Ивана Ильича" Л. Толстого, чтобы понять неуничтожаемость этой модели на самых высоких уровнях литературы.

Современному человеку, привыкшему к принципиальному несовпадению научного и художественного мышления, конечно, не так просто преодолеть психологический барьер И увидеть генетическое родство модели пространства-времени в науке и художественном мире древней и современной литературы. Но только преодолев этот барьер, можно понять истинное значение фольклора, где нет мира, отчужденного от человека, и нет человека, отчужденного от мира.

Для понимания этого единства нужно опять же овладеть некоторыми методами мышления, ставшими открытием XX века. Это прежде всего принцип дополнительности Нильса Бора, поразительным образом соответствующий фольклорному взгляду на двуединство человека-космоса. Сам принцип появился в результате раздумий над странным поведением частицы, которая оказалась волной-частицей, что трудно представить в рамках обыденного здравого смысла. Если частица, то в определенной точке пространства; если волна - то во многих. Между тем именно так: волна и частица одновременно. Отношения человек - космос в фольклоре такого же свойства. Он, человек, в одном определенном месте вселенной и он же - вся вселенная.