Тупиковое звено - Дельвиг Полина Александровна. Страница 20

— Да как сказать, — пробормотала Даша, не зная, задавать ли следующий вопрос. — А… как долго длился ваш брак?

— Наш брак не длился ни одного дня. Я же объяснила вам.

— Я имею в виду юридически.

5

Участковый инспектор Сидихин скрупулезно изучал предъявленные документы.

— Значит, родственница, говорите?

— Родственница, — одними губами произнесла Даша. Она проревела всю дорогу от дома Елены Игоревны. Голос сел, нос распух, выглядела она довольно жалко.

— И по какой же линии? — Теперь участковый внимательно рассматривал отметку в загранпаспорте о ПМЖ в Чехии.

— По деду.

— По отцу, по матери?

— Скорее, просто по деду. Константин Георгиевич — внук от первого брака, а я от второго.

— И что же, никогда не виделись?

— Никогда…

— Вот, как говорится, и встретились. — Сидихин крякнул. — Да уж… Хороший человек был. Уважали его у нас. Можно даже сказать любили.

Даша высморкалась:

— Любили, любили, да все равно убили…

— Ну вы скажете тоже! — Участковый вскинул белесые глаза, блеклыми пятнами застывшие на красном мясистом лице. — Оно, конечно, формально-то так… Витька, поганец, небось спьяну трос забыл закрепить и вот вам результат. Он ведь как: месяц пьет, неделю работает. Теперь загремит на полную катушку. А ведь в ногах валялся, просил на работе оставить. Вот и оставили.

Даша сложила платок и убрала в сумку.

— Вы действительно полагаете, что со Скуратовым произошел несчастный случай? — мрачно поинтересовалась она.

— А то какой же? Ну не специально же он трос бросил.

— Я имею в виду, может кто-то другой его отвязал?

— Да кто другой? Говорю вам, Витька Козырев там работал.

— А не мог быть это совсем другой человек? — Дашу начала раздражать его несообразительность — Тот, кто это сделал специально?

Участковый, казалось, удивился.

— Да что вы, в самом деле! Кто же захочет специально человека убить?

— Как — кто? Убийца, разумеется. — Сказав это, Даша вдруг почувствовала, как нелепо прозвучали ее слова в этой маленькой пыльной и сонной комнате, где даже мухи жужжали еле-еле, из последних сил борясь со скукой и тоскливым однообразием.

Участковый Сидихин несколько секунд еще хранил неподвижность. Затем, отложив паспорт, широко расставил локти и качнулся вперед. Глаза у него неожиданно приобрели цвет.

— А вы, простите, с какой целью к гражданину Скуратову приехали?

— Как понять «с какой целью»? — Даша занервничала.

Она вдруг поняла, что сморозила страшную глупость, высказав в слух предположение о преднамеренном убийстве. Теперь стоит заикнуться, что ей необходимо просмотреть бумаги покойного, как участковый моментально упечет ее в кутузку. Или по меньшей мере запретит покидать город до выяснения всех обстоятельств. Вот накликала на свою голову беду!

— Так и понимайте. С какой целью? Ведь вы, если я правильно понял, — участковый скосил один глаз на паспорт, — постоянно проживаете в Чехии. Зачем вам понадобилось лететь сюда, чуть ли не за полмира?

— Зачем понадобилось?

Видно было, что ее растерянность настораживала участкового все больше и больше. Он отчего-то стал поглядывать на стопку чистых листов по правую руку от себя. Даша поняла, необходимо немедленно что-то предпринять.

— Это долгая история. И… очень семейная. Вам будет совсем не интересно.

Сидихин криво усмехнулся:

— Уж позвольте мне самому решать, что интересно для следствия, а что нет.

Даша покраснела до корней рыжих волос:

— Да-да, конечно, извините… Никакой тайны в моем визите нет. Я недавно узнала, что мой дедушка был женат, перед тем как познакомиться с моей бабушкой. И меня это заинтересовало.

— Что он был женат?

— Да. Нет. То есть да. — Она окончательно смешалась. — Я ведь как подумала: если у деда были от этого брака дети, я могла бы их разыскать.

— Зачем?

— Как — зачем? Все-таки родная кровь.

— Кровь, — зловеще произнес участковый. — Страненькое, знаете ли, совпадение.

— Вот и я так думаю… — начала было Даша и замолчала.

— Простите, задам нетактичный вопрос. А не идет ли, часом, речь о наследстве?

Пол плавно закачался под Дашиным стулом. «Все, мне конец. Я отсюда не выйду».

— Э… Что вы имеете в виду?

— А что здесь можно иметь в виду? Я просто хотел узнать, не оставил ли ваш общий дед какого-либо наследства, которое теперь надо делить.

Собрав остатки воли в кулак, Даша заставила себя взглянуть участковому в глаза и четко произнести:

— Если хотите, поклянусь вам на уголовном кодексе: наш дед никакого наследства не оставлял.

Но Сидихин оказался много лучшим психологом, чем можно было ожидать. Он вдруг смягчился, в лице его даже появилась некоторая участливость.

— Значит ехать Витьке лес валить. Так, ежели бы у вас какие сомнения или сведения были, то получил бы парень шанс. А теперь… — он глубоко, с надрывом вздохнул. — Ведь двоих детей, считай, без куска хлеба оставил. Каково его жене, а? Все она, водка проклятая…

Бедная Даша пребывала в полуобморочном состоянии. Ее буквально раздирали противоречия. Если бы не бедолага Витька, которого, судя по всему, ожидают крупные неприятности, она бы попросту попыталась убедить участкового в случайности инцидента. Но, к сожалению, такой уверенности у нее не было. А бросить несчастного на произвол судьбы, а уж тем более его несчастных детишек, было бы непорядочно.

— Вы поймите меня правильно, — осторожно начала она. — Я не хочу нагнетать страсти, но, разумеется, мне не хочется, чтобы пострадал невинный.

Участковый поерзал на стуле, переложил пару бумажек на столе. После чего спросил, глядя в сторону:

— Полагаете, ваш приезд мог быть связан с гибелью Скуратова?

Наступал ответственный момент.

— Простите, я не спросила, как ваше имя-отчество?

— Николай Геннадьевич.

— Николай Геннадьевич, мы с Константином Георгиевичем не знали о сушествовани и друг друга вплоть до вчерашнего дня. Я узнала чуть раньше, а он только вчера. Никаких имущественных или иных претензий у нас друг к другу не было. Это с одной стороны. Но, одновременно с тем, не может не настораживать тот факт, что именно за час до нашей встречи он погиб столь нелепым и странным образом.

— А что с вашим дедом?

Ох, не прост был участковый Сидихин, не прост!

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, где он сейчас? Даша опустила глаза.

— Боюсь, этого не знает никто. Он был репрессирован. Почти сразу после войны.

— Значится, враг народа. — Тихая фраза прозвучала до странности зловеще.

Даша невольно вздрогнула.

— Простите?

Сидихин сделал вид, что не расслышал вопроса.

— Так вы никогда друг о друге не слышали?

— Нет. — Она не знала, кого именно имеет в виду собеседник — деда или Скуратова, но на всякий случай покачала головой.

— Так зачем же вы тогда сюда прилетели? «Черт бы тебя побрал!»

— Мне помнится, я уже отвечала вам на этот вопрос. Простое желание увидеть родственника.

— А что же вы тогда сначала не навестили его сыновей? Они и по возрасту к вам поближе, да и живут почти рядом.

— Рядом?! — Даша с трудом удержалась от более эмоционального восклицания.

Воистину, надо родиться в России, чтобы расстояние в тысячу километров казалось пустяком.

— От нас до Риги еще дальше.

«Значит, он знает, где они живут!» — обрадовалась Даша. И как можно более ненавязчиво обронила:

— Кстати, вы не дадите мне их адресок?

Участковый впился в нее взглядом потревоженной мурены.

— А у вас его нет? Так, так… Кстати, а откуда у вас адрес Скуратова? — Он уже почти не скрывал своего недоверия.

Даша поняла, что медлить больше нельзя. Эта игра в кошки-мышки может выйти ей боком.

— Его адрес я получила в ФСБ, — многозначительно заявила она и откинулась на спинку стула. Словно в плохом шпионском фильме, Даша широким жестом сбросила маску обеспокоенной родственницы, превращаясь в загадочного человека «оттуда». — И если хотите, все дальнейшие вопросы… Вы понимаете, о чем я?