Метаметафора - Кедров Константин Александрович "brenko". Страница 25

...Звездное небо, казавшееся таким далеким жителю Петербурга, затянутое туманом, угольным смогом, фаб¬ричным дымом, и в нем — таинственная звезда, вечная туманная Незнакомка Блока. «Дыша духами и туманами», неся за собой «шлейф, забрызганный звездами», появляется она то в звездном водовороте, то в снежной маске, то в полумгле у трактирной стойки.

Поэт в «Незнакомке» среди кабацкого шума напряженно всматривается в лица посетителей, ища среди них «ее» — единственную. И среди этого огня взоров, среди вихря взоров возникает внезапно, как бы расцветает под голубым снегом, одно лицо: прекрасный лик Незнакомки под темной вуалью. Вглядываясь в камею, Поэт прозревает знакомый облик звезды-блудницы.

Это комета Галлея.

Ее голубое звездное покрывало-шлейф похитил осаждав¬ший Карфаген варвар, и флоберовская Саламбо выкупает его ценой своей девственности. Звездное покрывало и звездный шлейф Незнакомки Блока скрывают все тот же облик вечной женственности. С ней связаны темные мистериальные культы.

Но сейчас, при самом начале действия, Поэт пристально всматривается в ее лицо. Он ждет ее нисхождения на землю. Такого нисхождения через определенные астрологические циклы времен ждали на Древнем Востоке волхвы, маги, звездочеты.

У Блока Поэт знает, что рано или поздно, как в древних Мистериях, голубая звезда должна спуститься вниз. «Вечное возвращение. Снова Она объемлет шар земной. И снова мы подвластны Ее очарованию. Вот Она кружит свой про¬цветающий жезл...»

«Процветающий жезл» — это хвост кометы Галлея. Она Прорезала небо Петербурга во времена работы над пьесой.

«Медленно, медленно начинают кружиться стены кабачка. Потолок наклоняется, один конец его протягивается вверх бесконечно... Все вертится, кажется, перевернется сейчас... Одну минуту кажется, что все стоит вверх ногами...

Стены расступаются. Окончательно наклонившийся потолок открывает небо — зимнее, синее, холодное».

Здесь мы видим уже знакомое по фольклору мистериальное «выворачивание». Суть его всегда заключалась в том, что узкое, ограниченное пространство вмещало внезапно всю вселенную. Так безгранично раздвигаются стены комнаты во время бала Воланда в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита». В Апокалипсисе автор глотает в свернутом виде звезд¬ную книгу и внезапно оказывается внутри другого мира: «И увидел новую землю и новое небо».

Новое небо, вошедшее внутрь кабачка, объемлет город, реку, мост и Звездочета, стоящего на мосту, ищущего в небе звезду. Ему дано увидеть ослепительное нисхождение этой звезды на землю:

Восходит новая звезда.

Всех ослепительней она.

Недвижна темная вода,

И в ней звезда отражена.

Ах! падает, летит звезда...

Лети сюда! сюда! сюда!

Звезда спускается с небес, повинуясь заклинанию Поэта: «Синий снег. Кружится. Мягко падает. Синие очи. Густая вуаль. Медленно проходит Она. Небо открылось. Явись! Явись!»

Небесный свод сходит на землю. На фоне плаща «светится луч, как будто он оперся на меч»,— это Орион. Поэт, который «слишком долго в небо смотрел: оттого — голубые глаза и плащ», встречает голубую звезду, которая много столетий мерцала на его плаще. Их два звездных облика сходны, их диалог туманен, но понятен обоим:

«Протекали столетья, как сны.

Долго ждал я тебя на земле».

Незнакомка

«Протекали столетья, как миги,

Я звездою в пространствах текла».

В вавилонском эпосе о Гильгамеше звездная блудница Шамхат (видимо, сохранившаяся в сказках под именем Шамаханской царицы) должна соблазнить и тем самым превратить в человека дикого пастуха Энкиду. Семь дней возлежит она с ним на земле, чтобы на седьмой день, утратив звериную силу, Энкиду стал человеком.

Много тысячелетий спустя, встретив на земле цивили¬зованного поэта, Незнакомка-звезда не знает, о чем вести речь:

Незнакомка

«Падучая дева-звезда

Хочет земных речей».

Незнакомка пытается разбудить в нем земные чувства, ведь она спустилась на землю не для того, чтобы попасть на небо.

Незнакомка

«Ты видишь мой стройный стан?..

(В голосе ее просыпается земная страсть.)

Ты хочешь меня обнять?..

Ты можешь коснуться уст...

Ты знаешь ли страсть?..

Ты знаешь вино?»

Так вавилонская блудница Шамхат превращала Энкиду в человека, дав ему отведать хлеба и вина. Но поэт шепчет другие слова: «Звездный напиток — слаще вина».

Постой. Дай вспомнить.

В небе, средь звезд,

Не носила имени я...

Но здесь, на синей земле,

Мне нравится имя «Мария»...

«Мария» — зови меня.

В ужасе Звездочет: «Нет больше прекрасной звезды! Синяя бездна пуста!.. Пала Мария — звезда...»

Кто эта падшая звезда Мария? Дело в том, что, пройдя сквозь множество превращений имен, звездная блудница в раннехристианской поэтике обрела имя «Мария», сохранив свою двойственную суть: непорочной девы Марии и блудницы Марии Магдалины. Превращение это весьма суще¬ственно и требует небольшого исторического отступления.

Само название утренней звезды у шумеров — «светлое лоно» — достаточно красноречиво. При храме Астарты и обитали священные блудницы, которые, подражая звездной владычице, должны были соединяться со всеми. Профессия храмовой блудницы в древних восточных культах была узаконенной и считалась почетной. Более того, раз в году даже в Древнем Риме почтеннейшие матроны должны были внести свою лепту в доходы храма, заработав ее своим телом. Правда, Овидия, живущего в I веке, этот обычай уже шокирует, и он посвящает целую поэму его обличению.

То, что было почетно в древних восточных государ¬ствах, стало позорным во времена Цезаря и Христа. Вот почему Марию из Магдалы хотят побить камнями, ведь в Иудее борьба с астральным культом была столь же про¬должительной, сколь и бесполезной.

Об особом, храмовом профессионализме Марии Магда¬лины говорит и то, что ей известно было содержание древней мистерии и ее обряды. В шумерском эпосе «Звезда солнечного восхода» она сходит в подземное царство, где умер муж ее сестры — владычицы «Страны без возврата», чтобы «погребальные травы ему воскурить, погребальное пиво ему возлить». Вот почему, вылив на Христа благовон¬ное миро из алавастрового сосуда и отерев его ноги своими волосами, Мария, по словам самого Христа, приготовила его к погребению, то есть тем самым к будущему воскресению. Имя этой священной блудницы и взяла себе «дева-звезда» — Незнакомка Блока.