Скифы и Сфинксы (выпуск №7, 2011г.) - Кедров Константин Александрович "brenko". Страница 6

отделе о теле материй патент

потопа этапа дуэта потец

а терек артели потели партит

атума эдипа [ .шва] труха гепатит

натугаутама ума кахетин

облаты киото глаза пехотин

дикарь – укротитель кратила имен

небес апеннинами опьянен

енота пената пята тапиол

пенультимой дуба кропит апиол

солоха короста попа растяни

антономозаиками[ .шва]дистимий

ступени петуний и циннова связь

бонита нидаба дыбой навострясь

стрибога расстрига и стрега и хекс

быстрее [ .шва] стретто seretur [ .шва] est

скорее, Геркейос, корица-зевес

осей [ .шва] тейвазами сто [ .шва] завес

бори припарками оддитей

поли приапами сто детей

Арамейское Ruah относится исключительно к духовному началу, а женское плодородное начало обозначалось словом Nidaba (ср. с nindabû, ритуальное приношение фруктов). Причем слова эти, судя по всему, были изначально противопоставлены – стоит лишь посмотреть на древнейший протосемитский корень 'rh (не путать с rh'!), один из самых старых дериватов которого – arâhu (Arâhu -> *Aruahu (долгая дифтонгизируется) -> *Ruahu (спекулятивное шумерское) или Aruah (реально существующая основа) -> Ruah): в аккадском он был связан с отрицанием бытия чего-то физического – нечто физически уничтоженное. Позже, в собственно сирийском и арамейском, по общему закону снижения эмфазиса, значение уничтожения утратилось, но значение отрицания физического начала осталось.

пасий-пасий, пациент,

ктесий-ктесий, диссидент,

где же, где же во вселенной

декоратор-градиент?

повязало волосями

зев асеева мадьяр

милетяне кифносяне

синяками громадья

журной жерди жёны шакти

колмидраш шехине-шахте

шёпот жемчуга лачуг

чум-очаг уже клочок

анку анху Энки-кнуспер,

пастор-пустор-пустельга

унган магом окна вусмерть

постеколье постигал.

зондер киндер гендер кондор

отрок отруба утроб

кантор гондор рёв о ком-то,

кто реторты не утрёт

Пошатнуть aššātum многоженства значит тоже решето: множественность – это женская характеристика. В аккадском языке некоторые существительные мужского рода образуют плюралис суффиксацией -t-, таким образом переходя в женский род. До возможных пределов это следует перенести в русский язык, где место -t- занимает -к-, «к», Ка. – Матка звука.  Ка – это частица понуждения, «сделай-ка»: «я делаю то, что желает мой Ка» (Книга Мертвых.26). Разумеется, бог и фараон имеют множественные Ка, Vielweiberei и преисполненную телему. Так же естественна связь Ка и плодородного Хнума, сына Нуна (у Гофмансталя Ка = Тень = детородность). Нун – семитская буква, присоединение которой, называемое нунацией, происходит в аккадском языке в двойном числе; так, «две жены» – это aššatān, и то же слово в родственном иврите значит «дьявольский», или «противостоящий». Два, II – число противостояния одного и того же самому себе, и так 2 = 0, две воли означают равновесие противостояний, или отсутствие п(р)орывов. Русский язык следует принудительно отрешить от склонности отождествлять двойственность и множество, введя двойное число, указывающее на отличие нунации Ка от мимации Ка, – например, пассивные «окно» (то, во что смотрят), «книга» (то, что читают), «песенка» (то, что поют) и активные «съёмка» (процесс съёма), «рамка» (то, чем обрамляют), «ломка» (процесс слома), – и избавляющее от существующих противоречий. Мимация есть множественность в согласии с единственностью (используется во всех числах, кроме двойного), монолатрия; мимированное Ка есть Ка-самка, совершенное и замкнутое.

ксений, ксений, семьи наснаг

наказанья блестни нам знак

повивально-суровый риск

триба войлока леватрис

пурим перин евфрата диван

Перун pour une infante d é funte

ксений, ксений, лотар-орест

sator satur rutate est

тел телема для матерей

крепни, фетус, и матерей

пурим перин евфрата диван

Перун pour une infante d é funt

телегонией налетай

в наиконенный календарь

с василисками породнясь

наливайся узором мяс

коронация араньяк

ореонная скоромня

пурим перин евфрата диван

Перун pour une infante d é funt

«Совершенно неприличны цветы зимою, мужской наряд на женщине и женский – на мужчине», – писал Григорий Назиниан.  Столь же неприличествующей многим ознакомившимся с общей фрейдистской теорией о происхождении обычая цветодарения начинает казаться традиция возложения цветов на могилы. Действительно, если в древности на похоронах специи, цветы и пахучие вещества использовались, чтобы скрывать смрад разложения, то сейчас, когда необходимости в этом уже нет, христианский мир, отказавшись от специй, продолжает держаться цветочного обычая. Вероятно, это связано с тем, что, во-первых, венок, который возлагают на могилу, символизирует круг жизни (круг – форма венка, жизнь – содержимое венка), отсюда же – четное количество цветов на похоронах; кроме того, во-вторых, христианские похороны являются символической свадьбой, то есть умерший венчается со своей «истинной» жизнью (объединяется святым духом с божественным миром для того, чтобы перейти на иной уровень существования – так же, как венчание с женой означает перевод с помощью святого духа в новую сущность двух человек вместе) и пресуществляется для жизни вечной. Другими словами, нет прямой связи похоронной традиции с идеей дефлорации, лежащей в основе бытового дарения цветов, и, тем не менее, тесная связь Эроса и Танатоса прослеживается также и в сходстве брачных и похоронных ритуалов (стоит вспомнить, что существовал славянский ритуал «свадьбы-смерти»).

НАДУТЫ НАДИТУ НА ДАТУ УДАРА,

на раду подарка,

пуукко закупорок

в тел рванье

у курдов festin de l'araignée

кайку kaikua

caita caimassea

наузея,

недомогание –

КОРОНАРНАЯ КУРКУМА

кабогания маркоман.

Трафальгар –

Hагльфар,

МИ тифоны латифундий,

Комитас,

как Мидас,

гнида Нуха это Хундинг:

 – пуповинами опутан

кейко, кайко,

боробудур –

на древесного кобольда

майкапар

лусиньолами какой-то

закопал

КАЙ----КО—БАД

КА------ТАЙ-БА-

                                    Т.

------------------------------------------------------------------------

Вилли Р. Мельников

ДООС – лингвозавр

Сармато-скифское послестишие

( оригинал и перевод на русский)

…Изребрился мой день — и спотыкается о его ступени ночь… Кто сумеет срубить сердцевину солнца отдельно от коры дождя?.. Тучи растают быстрее, чем из них секиру вытесать успеете. Пламя-молчание её испеплит скорее, чем закалится она. Неразделивень сплавит святилище со вздохами тех, кому не хватило раскрошившихся лун дойти до него… Всинённая в горизонт ржавчина не привыкла зеленовато проигрывать в поединках с оттенками искривлённостей непреодолинии горизонта, древесно вычерневшейся из насмешливых скал,,,  Но они — сгущённые оттирания вдумий от усталости болей: их возьмут с собою отплески побоявшихся пряно пересыхать озёр,,,

Шиповатая доброта расклёвывает беззащитную злобу… Стены всегда чувствуют себя             гостями в ими же порождаемом доме, если окна отказываются время от времени становиться замочными скважинами в так и не прорубленных дверях… Облачаться в стену не построенной крепости – значит принуждать эхо изгорчающих безветрие бойниц к клыкастой наготе… Позволишь глубоководным окнам дышать жабрами дверей — и постигнешь законы впадения потока слепоты перьев сна в без-слышье надменного пробуждения, сжигающего недоцветшие проклятвы…