Без права на пощаду (Школа обаяния) - Демилль Нельсон. Страница 44

– Разве за нами следят? – Лиза осмотрелась по сторонам.

– Именно так.

– Ты уверен? Не думаю, что за мной все время следили.

– Ну, время от времени они следят за каждым. Но что касается военных атташе, то тут они все время ходят по пятам. Мы должны оторваться от них. И это довольно легко делается в метро. Просто держись за меня. Вот тебе пять копеек.

– О'кей. А кого это волнует, если даже за нами следят. Мы ведь ничего особенного не делаем.

– Дело принципа. К тому же у них для нас готов номер в Лефортове.

– О!

На метро они доехали до центра и сделали несколько пересадок на наиболее многолюдных станциях.

– Мы оторвались от них на площади Революции, – успокоил ее Сэм.

– Откуда ты знаешь?

– Я заметил их на платформе, когда поезд уже отходил.

– Ты уверен, что это были они?

– Надеюсь, да.

– Ловко! Вот это – романтика! Удирать от КГБ! – Она посмотрела на часы. – Скоро час. Я голодна как волк. Чья очередь покупать еду?

– По-моему, в «Лефортово» ты забыла расплатиться. Значит, твоя.

– Хорошо, – она коснулась его руки. – А знаешь, Сэм, мой босс Кей Хоффман посоветовала мне не связываться с женатым мужчиной.

– Неужели? Она случайно не ведет рубрику полезных советов?

– Будь серьезен, Сэм. Она нечто вроде моего наставника. Кей говорит, что любой женатый мужчина возвращается к своей жене или просто видит в тебе «промежуточную женщину».

Они вышли из метро на станции «ВДНХ», и Холлис повел Лизу через Проспект Мира к отелю «Космос».

– Ты приглашаешь меня на ленч?

– Нет.

В отеле Холлис отыскал бюро по обслуживанию иностранных туристов и нанял машину с водителем.

– Куда мы поедем? – спросила Лиза.

– Это сюрприз.

К ним подошел мужчина лет тридцати и представился как Саша. Он подвел их к черной «волге». Холлис написал что-то по-русски на клочке бумаги и протянул листок водителю. Тот взглянул на него и отрицательно покачал головой.

– Нельзя, – по-русски сказал он.

Холлис протянул ему десятидолларовую купюру и снова по-русски попросил:

– Ну будьте же хорошим парнем. Ведь никто не узнает.

Саша посмотрел на Холлиса, взял десятку и включил двигатель.

– О'кей.

Лиза быстро скользнула в машину и прижалась к Холлису.

– Это нарушение и маршрута, и обращения с валютой. На этот раз ты превзошел самого себя.

Они направились по проспекту Мира на север, выехали на Окружную и свернули на юго-восток.

Саша свернул на автостраду Минск – Москва. Лиза повернулась к Холлису:

– Надеюсь, это не Бородино?..

– Ну что ты...

Через несколько минут он кивнул ей на указатель:

– Переделкино! – воскликнула она и поцеловала Холлиса в щеку. – О, до чего же ты милый!

Саша остановил машину у небольшой калитки в стене.

– Приехали.

На засыпанном снегом кладбище собрались юноши и девушки. Они стояли вокруг белой надгробной плиты, на которой было вырезано лицо и простенькая надпись: «Борис Пастернак, 1890 – 1960». На снегу лежали живые цветы, а по рукам ходила книга стихов, которые молодые люди читали по очереди. Они сразу заметили Лизу и Холлиса, и когда одна из девушек как бы вопрошающе подняла книгу, Сэм сказал:

– Мне бы очень хотелось что-нибудь прочитать. – Он выбрал одно стихотворение из «Доктора Живаго» и заметил, что это вызвало у Лизы улыбку. Холлис передал ей книгу, и Лиза прочитала из «Гефсиманского сада»:

И, глядя в эти черные провалы,

Пустые, без начала и конца,

Чтоб эта чаша смерти миновала,

В поту кровавом он молил отца.

На обратном пути в Москву она спросила:

– Ты бы мог вообразить такое в Америке? Людей, приехавших на могилу поэта?

– Нет, думаю, не смог бы. Однако, по-моему, русские делают это не только из любви к поэзии, но и из чувства протеста. Если бы власти превратили эту могилу в место национального поклонения, ты бы встретила там намного меньше любителей поэзии.

– Как это цинично с твоей стороны. По-моему, ты не прав.

– Возможно.

Они попросили Сашу прокатить их по Москве. Когда они приехали на Ленинские горы, уже смеркалось. Лиза и Холлис смотрели на город с площадки обозрения. Она крепко прижалась к Сэму и прошептала:

– Спасибо тебе за этот прекрасный день.

Саша стоял в нескольких шагах от них и курил сигарету. Он поймал взгляд Холлиса и улыбнулся:

– Многие влюбленные приходят сюда. И вон туда... видите этот холм? Это Поклонная гора. В древности, отправляясь в военный поход или просто в путешествие в дальние страны, русские отдавали здесь последний поклон, прощаясь со своей родиной, со своим городом. Вон там внизу киностудия «Мосфильм». Видите эти дома? А вон – гостиница «Украина». Сталин знал, как строить здания, чтобы они сохранялись на века. Там Киевский вокзал, а вон – новый цирк... видите купол? А здесь, где мы с вами стоим, каждый декабрь собираются студенты в годовщину смерти Джона Леннона и поют песни. Вас это удивляет? Русские любят поэтов и музыкантов.

Лиза указала на золотые купола.

– Скажите, Саша, это не Новодевичий монастырь?

– Совершенно верно. Царь Петр заточил сюда свою первую жену и сестру Софью на всю жизнь. – Он улыбнулся Холлису. – Правда, и сейчас непросто избавиться от некоторых женщин. Вы бы съездили туда в воскресенье. В соборе идет служба. Это очень... интересно. Посмотрите кладбище. Вам нравятся наши писатели? Там похоронен Чехов.

– А Гоголь? – спросил Холлис.

– Его могила тоже там. Еще там похоронен Хрущев и другие члены партии, – продолжал Саша. – Они все хотели лежать в освященной земле. Парадокс, правда?

– Нам пора, – сказал Холлис.

– У вас осталось еще два оплаченных часа, – заметил Саша.

– По-моему, достаточно.

– Тогда приглашаю вас к себе домой на обед. Моя жена всегда хотела встретиться с американцами. Я обещал ей, что приведу кого-нибудь домой. Вы первые из всех американцев, кого я возил, так хорошо говорите по-русски. К тому же вы мне нравитесь.

– Спасибо вам огромное, но мы не можем.

– Я знаю, кто вы. Вчера вечером я видел ваши фотографии по телевидению. У нас теперь гласность и это не имеет значения.

– Боюсь, что это все же имеет значение. Для вас, а не для нас. Вы знаете, где находится американское посольство?

– Кто же этого не знает?

– Сейчас мы поедем туда.

Они направились к «волге».

В машине Лиза положила руку Холлису на плечо.

– Ты занят сегодня вечером?

– Примерно до девяти, у меня назначена встреча.

– Я думала, что ты освобожден от своих обязанностей.

– Я только проведу краткий инструктаж.

– Я буду тебя ждать, Сэм.

– Если хочешь, я переселюсь к тебе на всю оставшуюся неделю.

– Отлично, – обрадовалась она. – Перебирайся. Подразним наших сослуживцев. – Помолчав, спросила: – Ты по-прежнему занимаешься этим делом, Сэм, правда? Ты все еще работаешь с Сэзом?

– На этой войне от службы сразу не освобождают.

Он наклонился вперед к водительскому сиденью.

– Не притормаживайте, пока не доедем до ворот посольства, и остановитесь как можно ближе к ним, – попросил он Сашу. – Мы сразу выскочим из машины, так что давайте попрощаемся сейчас.

– До свидания, – вздохнул Саша. – Жаль, что вы не заехали ко мне на обед.

Холлис надвинул шляпу на лоб и скользнул пониже на сиденье. Лиза опустилась рядом с ним.

– Так нужно? – спросила она.

– Нет, просто я решил позабавиться.

Они уже подъезжали к посольству. «Волга», не сбавляя скорости, резко вильнула к тротуару, Саша резко затормозил. Холлис открыл дверцу, и они с Лизой выскочили из машины. Он схватил ее за руку и потащил мимо милицейского поста.

– Стой! Паспорт! – заорали милиционеры.

Холлис окликнул морского пехотинца:

– Побыстрее, сынок!

Ворота начали медленно открываться. Сэм пропихнул Лизу в образовавшуюся щель, затем проскочил за ней. Он оглянулся на двух милиционеров, свирепо смотревших ему вслед.