Алгоритм любви - Джамп Ширли. Страница 8

– Они пошли на принцип, – предположила бухгалтер. – Кэлли, Регина хочет сказать тебе, что ты должна попробовать с этим Джаредом, – прямо подытожила Одра.

– О, так вы и имя его знаете?! Проныры… Попробовать?! Можно подумать, от моего желания много зависит, – воинственно проговорила Кэлли.

– Играем на свидание, – объявила Регина и отодвинула монетки в сторону. – Проиграешь, не отвертишься.

Кэлли выложила перед собой на столе карточный веер: два валета, две красные дамы и черный туз.

Соперница сделала то же самое: красные шестерка, семерка, восьмерка, девятка, десятка. Победный стрит-флэш – наилучший пятикарточный покерный расклад в игре!

– Твоя участь предрешена, Кэлли! – зловеще объявила победительница.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Прищурившись, Белль Маккензи вперила в Кэлли изучающий взгляд и по завершении инспекции обратилась к своей подчиненной:

– Говорят, ты встречаешься с мужчиной? Вопрос был задан в самом начале рабочего дня.

Кэлли совершенно не была готова к таким диалогам.

– Как быстро разносится дезинформация! Это мой старинный друг, не более того, – ответила она.

– Угу, – кивнула, Белль Маккензи и, подумав мгновение, добавила: – Так-так, если этот мужчина, с которым ты якобы не встречаешься, позвонит еще раз, что я должна сказать ему?

– Как, он сюда звонил? – непритворно удивилась цветочница.

Белль ожидала подобного эффекта, оттого залилась смехом, наполнив им не только флористическую студию Кэлли, но и пространство приемной, граничащей с ней.

– Мы еще не открылись, а он позвонил дважды. В первый раз спросил, во сколько ты приходишь на работу, во второй раз решил выяснить, когда у тебя обеденный перерыв… И мне понравился его голос и обходительные манеры, дорогая. Хоть я и не преминула сказать, что я владелица фирмы и твой руководитель, а не персональный секретарь. И велела ему перезвонить после десяти… Пусть еще поохотится. Не нужно, чтобы у мужчин складывалась иллюзия, будто все должно даваться легко. Ты согласна со мной? – Кэлли медленно опустилась в кресло.

– После десяти? Но почему так поздно? – спросила она, посмотрев на часы.

– Милая моя, неужели ты забыла, что Марша Шумахер придет сегодня после девяти, чтобы обсудить цветочные композиции на свою свадьбу? Остынь и отложи лирику до окончания рабочего дня, голубушка, – высокомерно распорядилась хозяйка салона.

– О, Марша Шумахер! – схватилась за голову Кэлли. – Ну, если она опять притащит с собой свою мамашу… – страдальчески пробормотала она.

– Притащит, как всегда, можешь не сомневаться, – заверила ее начальница.

– Это выше моих сил, Белль, – страдальческим тоном призналась Кэлли.

– Ладно, пока ты будешь обсуждать флористику с Маршей, я займу чем-нибудь ее мамашу. Уж я-то с ней управлюсь, об этом можешь не беспокоиться. У меня огромный опыт управляться с такими деспотичными кумушками.

– Спасибо вам огромное, Белль, – признательно проговорила Кэлли. – Но и я должна учиться этому.

– Таков наш бизнес, дорогая. Приходится думать о том, чтобы все были довольны… Ну что ты такая грустная, Кэлли? Дай-ка я тебя обниму, – проговорила Белль, раскрыв ей навстречу свои объятья.

Кэлли покорно вошла в этот радушный круг и положила голову на плечо женщины. Белль нежно погладила ее по спине.

– Ты единственный мой близкий человек после смерти мужа, – стоически воздерживаясь от слез, проговорила красивая и энергичная дама. – Я горжусь тобой, дорогая. Ты запала мне в душу с того самого момента, как я тебя встретила.

– Вы сочувствуете мне, Белль? – обезоруживающе прямо спросила Кэлли. – Я знаю, что сильно отличаюсь от множества современных женщин. Плыву по течению, не предпринимаю ничего для того, чтобы устроить свою жизнь. Просто не могу заставить себя делать то, что не вызывает во мне отклика. Хотела бы я быть свободной, решительной и целеустремленной одновременно. Но тогда бы это был уже совсем другой человек. И возился бы этот человек не с цветами…

– Все так, милая, – согласилась Белль, тяжело вздохнув. Затем опустила руки и отошла на шаг. Ободряюще улыбнулась Кэлли. – Ты мне напоминаешь кошку, которой, чтобы не заскучать, нужен только кончик собственного хвостика. Да… – покачала она головой.

– А вы мне всегда казались ребенком, который, чтобы с ним не стряслось вчера, сегодня вновь смотрит на жизнь бездонным незамутненным взглядом.

– И точно таких я всегда выбирала себе мужей. Мне было безразлично, какие у них странности и привычки. Меня волновала их открытость, неравнодушие к жизни и людям, пытливость… Что это? – Белль Маккензи прислушалась к голосам в приемной.

– Вы думаете… – спросила Кэлли.

– Именно. Клиенты тут как тут.

Вошли Марша и Барбара Шумахер с померанским шпицем на руках. Явились они значительно раньше, чем им было назначено. Марша, как всегда, в розовом – по всему видно, этот цвет она считала для себя выигрышным, хотя у наблюдателей вполне могло сложиться иное мнение. Розовый свитерок, розовая юбчонка, розовое же с искусственной меховой розовой оторочкой легкое пальто… И неужели?! Ну конечно, розовые лаковые ботильоны на ножках. Статная Барбара по весомости и статусу предпочитала искусственному меху натуральный, выбрав норку густо-коричневого цвета. На ее фоне Марша смотрелась как клочок розово окрашенной сахарной ваты на фоне гигантского брикета эскимо. Сладчайшая семейка, жаль, что только на вид, в общении же – напротив, подумала Кэлли, набираясь терпения.

Этот салон Шумахерам порекомендовала мать Кэлли Филлипс.

Мать Кэлли, Ванесса… Она обожала свадьбы как таковые и выходила замуж множество раз только из любви к искусству брачного устроительства. В этом деле Ванесса мнила себя не только энтузиастом, но и экспертом, хотя ее эстетические представления оставляли желать лучшего. И для того, чтобы не сбиваться с ритма и всегда быть в курсе новых брачных веяний, разводиться тоже приходилось часто и поспешно. Она особо не раздумывала ни над тем, ни над другим, поскольку всегда можно было пережениться. Собственно, за этим занятием Ванесса и коротала жизнь после того, как их оставил отец Кэлли.

Девушка никогда не понимала, чем живет Ванесса. Слышала вполуха о ее встречах с подругами, игре в гольф с пожилыми холостяками, о новых ее увлечениях. На жаргоне матери активное времяпрепровождение звалось «сезоном охоты». Рассказывая о своей жизни, Ванесса обычно громко хохотала, не заботясь о том, долетает ли до дочери ключевая мысль сказанного или нет. Кэлли в свою очередь считала неуместным уточнять что-либо или переспрашивать, поскольку реалии жизни ее мамочки менялись вместе с погодой…

Барбара Шумахер подплыла к цветам со спящим шпицем на руках. Сердце у Кэлли заколотилось от волнения. Она поспешила перегородить доступ к своим безответным подопечным.

Но Барбара уже успела ухватить веточку декоративной зелени.

– О, Кэлли, мне не терпится увидеть мои цветы! – театрально воскликнула Марша Шумахер.

– Конечно, пройдемте… – Кэлли пригласила их в смежное к студии помещение.

– Не понимаю, милочка, что за ремесленничество. В создании цветочных композиций вы обязаны ориентироваться на модель платья и текстильное оформление праздничного интерьера…

– Мы именно так и делаем, миссис Шумахер. В моем распоряжении имеются все необходимые эскизы, – корректно отозвалась Кэлли.

– От эскиза до воплощения долгий путь. Результат не всегда бывает тот, который задумывался изначально, – тоном авторитетного возражения объявила дама в мехах.

– В теории, мадам. Поверьте, только в теории. В нашей практике подобных внештатных ситуаций еще не было, – сдерживая раздражение, заверила ее Кэлли.

– Не велика, видать, ваша практика, – буркнула строгая матрона.

– Уж, какая есть, – сухо отпарировала Кэлли Филлипс и поспешила перевести разговор в конструктивное русло, напомнив визитершам: – На прошлой неделе мы с вами обсудили несколько концепций. Поскольку ваша свадьба весенняя, мы условились сделать на этом акцент. Откровенно выскажите свое мнение, – попросила она и распахнула камеру со специальным режимом температуры и влажности, где хранились образцы готовых цветочных композиций.