Крик Новорождённых - Баркли Джеймс. Страница 200

Его катапульты отпустили рычаги. Семьдесят пылающих камней взлетели над головой Гестериса и рухнули на наступающих. Количество жертв было ужасным. Пламя расплескивалось далеко, камни подпрыгивали и катились, наматывая плоть и круша кости. Но залп почти не снизил скорости атаки. Враги уже в пятидесяти ярдах от стен!

Гестерис смотрел, как его лучники осыпают цардитов стрелами. Промахнуться труднее, чем попасть в кого-то, хотя кое-где цардиты достаточно успешно создавали стену из щитов. Приближающаяся армия их просто сметет. Генерал видел страх в глазах своих солдат, и он знал, где ему нужно быть.

Два больших отряда левимов Арина вломились в правый фланг и в тыл цардитов, идущих к воротам. Гестерис схватил щит, обнажил гладиус и побежал вниз по ступеням.

— Продолжай стрелять! — крикнул он центуриону на стене. — Пусть катапульты работают! Я иду закрывать южную брешь.

За время, которое выиграли для них левимы, инженеры попытались укрепить ворота. У основания створок навалили камни по всей высоте, куда удавалось дотянуться, и набивали новые доски. Все, что угодно, лишь бы помешать наступлению.

— Держитесь? — спросил Гестерис у главного инженера.

Тот указал на манипулы гастатов, выстроенные за воротами, и отряды лучников, ожидающие на флангах.

— У нас есть поддержка, генерал. Мы выстоим.

— Хорошо. Осталось еще три часа светлого времени. Они не станут продолжать бой в темноте.

Гестерис подозвал к себе знаменосца и экстраординариев и побежал под галереей. Снаряды вражеской артиллерии пролетали у него над головой или разбивались о стену рядом. По задней стороне стен постоянно стекали ручейки осколков и мелких камней. Позади них борозды, прорытые снарядами весом в два таланта, и окровавленный снег свидетельствовали о множестве жизней, прерванных до срока. Но, несмотря на постоянный обстрел, исполненные решимости легионы стояли. Генерал бежал рядом с манипулами принципиев, направляющихся на защиту брешей в стене. Верховые посыльные передавали командирам последние сведения.

Тысячи легионеров ждали, когда их введут в бой. Они не видели, что происходит за стенами, и могли опираться только на собственное воображение, питаемое оглушительным шумом и видом смертей вокруг. Скоро они увидят все. Генерал заметил чтецов и гласов ордена, перемещающихся между солдатами с молитвами и словами успокоения. Сейчас это было как никогда важно.

Гестерис оценил серьезность бреши, еще не добежав до нее. Дыра с неровными краями на уровне земли занимала свободное пространство длиной в двадцать шагов. Место за ней расчищали, чтобы поставить заслон с пиками. Дюжины лучников стояли наготове, защищенные пехотинцами-гастатами. К бреши уже подходили принципии.

— Ждите! — приказал центурион, командовавший обороной. — Ждите!

Сквозь брешь Гестерис уже видел приближающихся цардитов. Волна ненависти и ярости неслась, чтобы разбить волю Конкорда.

— Пора!

Лучники выстрелили. Цардиты хлынули в брешь, атакуя копейщиков. Их накалывали на пики, кололи клинками — и оттеснили назад. Снова стрелы. Солдаты Конкорда падали. На их место вставали новые. Принципии ободряюще кричали. Цардиты снова рванулись вперед. На этот раз их оказалось больше, и они устремились также направо и налево. Сразу за Гестерисом вражеские снаряды пробили дыру в укреплении. Стена обрушилась на длине десять ярдов. Он стремительно развернулся, увидев, что цардиты почти ворвались в новую брешь.

— Конкорд! — взревел генерал. — За Эсторию и за меня!

Он бросился на врага. Манипулы резерва рванулись за ним.

Копья и стрелы на мгновение заслонили свет. Цардиты ворвались за стену. Гестерис первым добежал до них, ударив щитом в корпус одного, проткнув мечом живот другому.

Легионеры Конкорда окружили генерала. Два центуриона приказали составить заслон из копейщиков. Он выстроился и двинулся вперед. На флангах цардиты начали продвигаться. Гестерис бился справа. Он принял стрелу на щит, остановил удар сабли гладиусом и двинулся вперед.

Снова и снова он рубил и колол мечом, как в давние дни, когда был одним из гастатов. Страх покинул его. Его солдаты сражались с ним под его штандартом. Гестерис почувствовал, как его гладиус перерубил ребра. Генерал довольно хмыкнул, и в голове у него зазвучал гимн Конкорда.

Он поддержал его голосом, и легионы запели вместе с ним.

— Бой идет активнее на севере, у надвратной башни. Они наверняка прорвались там.

Нунан отнял увеличительную трубу от глаза. В хаосе и грязи трудно разобрать, что там происходит, но было понятно: поблизости от них оборона держится достаточно уверенно.

— Тогда мы пойдем туда, — сказала Дина Келл, пожимая плечами. — Все равно это лучший шанс прорваться на другую сторону. Ворота остальных фортов заделаны камнями и бетоном.

Они добрались до хребта Гау, гор к югу от поля боя, быстро перемещаясь за наступающими врагами. Можно поспорить о том, заметили ли их, но в настоящий момент армия, идущая в мощную атаку, не обращала на них внимания.

Цардиты выделили для нападения больше половины сил, оставив остальные далеко позади катапульт. Через увеличитель Нунан видел, как левимы пошли в атаку и отступили.

Между рядами цардитов были промежутки в несколько сотен ярдов. Катапульты выглядели соблазнительно уязвимыми.

— А мы можем заодно захватить и часть артиллерии?

— Можем, — ответила Келл. — И можем какое-то время атаковать фланги.

— Только постарайся при этом не погибнуть, — попросил Нунан. — Мы так близко к цели.

— Давай, действуем.

Они вернулись к своим людям и отдали приказы. Впереди риск и смерть. Но каким бы ни был результат, ясно одно. Месть идет!

ГЛАВА 74

848-й Божественный цикл, 17-й день от рождения дуса, 15-й год истинного Восхождения

— Жмите! Не останавливайтесь!

Центурион вел своих копейщиков с соблюдением классической дисциплины. Они медленно оттесняли противника назад. Гестерис кинулся на цардитов, продолжавших наступать через брешь. У него обильно кровоточила рана на правой руке, однако он не ощущал боли. Генерал нанес клинком колющий удар, почувствовав, что попал по доспехам. Он выставил щит вперед, защищая корпус. Теперь из щита торчали уже три стрелы, и Гестерис с удовольствием тыкал оперением в лица своих противников. Он ударил выпуклой частью щита в живот цардита. Мужчина пошатнулся. Гестерис уложил его, рубанув по плечу. На его место никто не встал.

За копейщиками скапливались лучники. Они поливали цардитов убийственным дождем стрел. Напор заслона нарастал. Копейщики закрыли брешь.

— Стену! — скомандовал центурион.

Щиты сформировали барьер. Дождь цардитских стрел не иссякал, но теперь они реже находили плоть. В переднем ряду к легким копьям присоединились сариссы. Образовалась небольшая фаланга. Гестерис кивнул, выражая одобрение. То же самое произошло позади него, у первой бреши. Цардитские катапульты на время замолчали, поскольку жертвами снарядов могли стать их собственные солдаты. Со стены его лучники наносили немалый урон отрядам, собравшимся у бреши. Врагу предстояло принять решение. Гестерис ожидал отступления.

— Генерал! — Он обернулся. Вестовой сбегал с галереи по деревянным ступеням. — Наверху! Вам надо это увидеть, мой господин.

Гестерис кивнул и пошел за ним наверх между двумя участками разбитой галереи. За ним последовал хирург, размахивающий повязкой. Когда генерал поднялся на половину высоты, с поля донеслись звуки цардитских горнов. Он нахмурился. Горны играли не отступление. Быстрые монотонные звуки были предупреждением об атаке. Гестерис посмотрел на поле.

— Кто это, во имя Всеведущего?

Они успели преодолеть половину пути, когда цардиты и мятежники Атрески наконец заметили их. Нунан хладнокровно вел своих солдат на поле боя, зная, что потрепанный вид и отсутствие штандарта делают их похожими на мятежные формирования, сражающиеся на стороне Царда. Постороннему глазу могло показаться, что они идут поддержать атаку на ворота форта или двойную брешь к югу от них.