Дочь генерала - Демилль Нельсон. Страница 52

— Ничего, придется. На похоронах весь народ собирается.

— Ладно, так и быть, разрешаю поговорить, и знаешь почему? Чтоб поскорее упечь в тюрягу этого сукина сына, который поднял руку на леди. Но я тебе заранее заявляю: мой парень в ту ночь в отъезде был, напарник подтвердит, да и запись переговоров по рации тоже имеется.

— Уверен, что имеется, а пока можете съездить в ангар, посмотреть. Хочу послать экспертов в дом капитана Кемпбелл.

— На кой хрен? Вы там все подчистую вымели. Моим ребятам бумагу на подтирку, и ту пришлось с собой брать.

— Я жду вас и Уэсли в полдень. Захватите мои веши и казенное имущество.

— Многого не жди, парень, — сказал Ярдли и положил трубку.

Я встал, обмотал вокруг туловища полотенце.

— Берт Ярдли? — спросила Синтия.

— Он самый.

— Чего он хочет?

— Мою голову. Этот сукин сын обчистил мой трейлер. — Я засмеялся. — А знаешь, мне он нравится, этот старый хрен. Посмотришь, кругом слабаки надутые, а в нем есть что-то крепкое, почвенное.

— Через годик-другой ты таким же будешь.

— Надеюсь. — Я посмотрел на часы, лежавшие на тумбочке. — Десять минут седьмого. У нас еще есть время?

Синтия встала.

— Мне надо высушить волосы, одеться, подкраситься...

— Хорошо, встреча переносится из-за плохой погоды?

— Переносится. — Она пошла к двери в ванную комнату, потом обернулась, спросила: — Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Да, в семь — с полковником Фаулером, потом, около восьми, — с Муром.

— Забыла, что ты не любишь это выражение. В кого-нибудь влюблен?

— Нет. Пребываю в промежутке между двумя серьезными романами. После тебя никого не было, правда.

— Правильно, зачем усложнять?

— Незачем. Только вот майор — как его... Твой муж...

— Майор в прошлом.

— Это вдохновляет. Не хотелось бы, чтобы повторилась брюссельская сцена.

Синтия рассмеялась:

— Прости. Это было забавно.

— Тебе забавно. Ты под дулом его пистолета не стояла.

— Не стояла. Зато потом ты о нем целый год ничего не слышал. Правда, Пол, я тебе признательна. Постараюсь отблагодарить сегодня ночью, а там посмотрим, что получится.

— Ну что же, буду ждать.

— Я тоже, — сказала Синтия просто и, поколебавшись, добавила: — Ты измучился с... с этим убийством. Тебе нужна разрядка.

Она ушла в ванную, а я натянул вчерашние трусы и вчерашние носки и, одеваясь, думал о том, что жизнь — это цепочка больших и малых забот, малых — например, где найти свежее белье, и больших, вроде той, что только что вышла из комнаты. Как ты распорядишься жизнью, зависит от запасного выхода, если он есть, конечно.

Я проверил свой «глок» и подумал, не пора ли осесть. Мне больше не хотелось трахаться ради спортивного интереса. Все верно. Не знаю, какой получится у нас с Синтией предстоящая ночь, но это будет что-то настоящее. Хоть что-нибудь хорошее должно получиться из этой заварухи с Энн Кемпбелл.

Глава 21

Бетани-Хилл — такой же благословенный уголок в Форт-Хадли, как Шейкер-Хайтс в Огайо, хотя, естественно, он значительно меньше по размерам и не так хорошо ухожен. На площади порядка шестидесяти акров, покрытой дубом, буком, кленом и другим высокопородным деревом (показательно, что отсутствует скромная южная сосна), стоят три десятка внушительных кирпичных особняков в колониальном стиле. Построены они еще в 20-х и 30-х годах, когда офицеры слыли джентльменами, их было не много, и все они жили на территории части.

Времена меняются, офицерские штаты раздуты сверх всякой потребности в них, и возможности правительства обеспечить каждого офицера домом, конем и денщиком ограничены. Но высокие чины при желании по-прежнему получали там дома. Очевидно, полковник Фаулер считал, что солдат — он и есть солдат и должен находиться в расположении своей части. Миссис Фаулер, наверное, тоже предпочитала Форт-Хадли. Не то чтобы Мидленд был бастионом старого Юга с его определенным отношением к черным, нет — на город повлияла давняя близость к базе. Но Бетани-Хилл, который иногда называют полковничьим гетто, вероятно, удобнее в житейском плане, чем в подобных кварталах в городе.

Единственный недостаток Бетани-Хилл в том, что сравнительно недалеко от него располагаются стрельбища. Первое находилось милях в пяти к югу, и я догадывался, что во время ночных огневых занятий на Бетани-Хилл были слышны выстрелы. Но для старых служак пехотинцев стрельба все равно что колыбельная.

Из своей комнаты вышла Синтия. Она была в шелковой зеленой блузке и коричневой юбке.

— Ты хорошо сегодня выглядишь, — заметил я.

— Спасибо. Как долго нам придется лицезреть синюю форму?

— Считай ее обязательной на всю неделю. А все же макияж не скрывает темные круги у тебя под глазами. И глаза тоже покрасневшие.

— Мне бы отоспаться, и все пройдет. Тебе бы тоже попозже родиться.

— Ты, кажется, не в духе?

— Есть немного, прости... Не самые лучшие условия для того, чтобы возобновить нашу дружбу.

— Не самые, и все же мы немного приблизились к этому.

Дом полковника Фаулера представлял внушительное кирпичное строение со стандартными дверями и ставнями. У дома стояли фордовский полуфургон и джип «Чероки». Старшему офицерскому составу не обязательно иметь автомашины отечественного производства, хотя ничего плохого я в этом не вижу.

Мы припарковали «мустанг» на улице и пошли по дорожке к дому. В семь утра здесь, на холме, было прохладно, но косые лучи солнца обещали еще один жаркий день.

— Полковники, у которых достаточно заслуг и времени, чтобы стать генералами, болезненно реагируют на проблемы, мешающие их продвижению. Фаулер и Кент тоже к ним относятся, — сказал я.

— В каждой проблеме есть свои возможности.

— Да, но иногда проблема становится неразрешимой. У Кента, например, карьера кончилась.

Было ровно семь часов утра, я постучал в дом.

Дверь отперла миловидная черная дама в летнем платье цвета морской волны. Она натянуто улыбалась. Я хотел представиться, но она опередила меня:

— Мисс Санхилл и мистер Бреннер, если не ошибаюсь?

— Да, мэм. — Я готов был простить ей, что она первым назвала явно более молодого и стоящего ниже по званию уорент-офицера.

Гражданские, даже полковничьи супруги, вечно путают, да и различие в званиях среди уорент-офицеров все равно что девственность у проституток.

После секундного замешательства миссис Фаулер повела нас по просторному коридору.

— У вас прекрасный дом, — заметила Синтия.

— Благодарю вас.

— Вы хорошо знали капитана Кемпбелл? — не отставала Синтия.

— О нет... не очень...

Странный ответ. Как могла жена адъютанта генерала Кемпбелла не знать его дочь? Миссис Фаулер была растеряна, нервничала, если забыла маленькие светские условности, которые должны быть второй натурой у полковничьих жен.

— Вы видели миссис Кемпбелл после трагедии? — спросил я.

— Миссис Кемпбелл? Нет... Я была... слишком потрясена.

Наверное, все-таки не так потрясена, как ее мать. Странно, что она не нанесла визит с выражением соболезнования.

Я хотел задать еще один вопрос, но мы уже ступили в застекленную веранду на задней стороне дома, где нас ждал полковник Фаулер. Он был одет по форме, пуговица на вороте рубашки застегнута, галстук аккуратно повязан, правда, куртка висела на стуле. Полковник разговаривал по телефону; увидев нас, он сделал знак рукой, и мы сели в плетеные кресла за небольшим столом.

Военные в Штатах являются последним, пожалуй, оплотом определенных обычаев: ответственности, долга и хороших манер. В случае необходимости вы можете обратиться к шестисотстраничному пособию для офицеров, где подробно объясняется, что такое жизнь и как с ней бороться, поэтому малейший непорядок вызывает растерянность.

Миссис Фаулер, извинившись, вышла. Полковник выслушал своего телефонного собеседника, потом сказал:

— Хорошо, сэр. Я им передам. — Положив трубку, он обратился к нам: — Доброе утро.