Одиссея Талбота - Демилль Нельсон. Страница 30

Психиатр сделал еще одно наблюдение, серьезно обеспокоившее Уэста: «Торп страдает внутренней апатией. Он должен жить на грани смертельного риска, чтобы ощущать в себе душевный подъем. Он уверен в своем превосходстве над другими людьми только потому, что имеет доступ к важной секретной информации и принадлежит к закрытой элитарной организации. Это признак незрелой личности. Его отношения с коллегами формальны, он не склонен к мужской дружбе. Что касается его отношения к женщинам, то, хотя внешне он старается им нравиться, на самом деле презирает их».

Уэст продолжал пристально смотреть на Торпа. Для него было совершенно очевидно, что в душе Питера происходит какая-то серьезная борьба. Мысли этого человека, несомненно, были заняты каким-то важным для него событием.

Уэст делал для себя такой вывод не впервые. Он уже как-то намекал Кэтрин о странном состоянии Торпа. Она, однако, не придала особого значения словам Николаса, и он прекратил эти разговоры. Зато Энн восприняла его наблюдения с интересом. У нее была по этому поводу и своя информация – неформальные беседы с оперативниками, обрывки чьих-то фраз, – поэтому размышления Николаса, наложившись на них, вызвали у Энн даже что-то похожее на беспокойство.

Уэст знал, что он должен был сделать: запросить все оперативные отчеты Торпа и анализ всех операций, к которым Питер имел отношение. На время он отложил это мероприятие, но сегодня понял, что осуществить его необходимо.

Неожиданно Торп повернулся к Уэсту:

– Что ты такой задумчивый, Ник? Обдумываешь ситуацию?

Уэст почувствовал, что его лицо покраснело, но не смог уйти от изучающего взгляда Торпа. У него вдруг возникла мысль, что Питер Торп знает, о чем он думает. Уэст откашлялся и сказал:

– Просто думаю: если Карбури найдут мертвым, поверишь ли ты в существование «Талбота»?

Глаза у Торпа сузились. Наклонившись очень близко к Уэсту, он тихо сказал:

– А если бы ты нашел в лесу овцу с разодранным горлом, Ник, то на кого бы подумал – на волка или на оборотня? – Питер улыбнулся, медленно растянув губы. «Волчья ухмылка», – подумал Уэст. – Нью-Йорк такой город, в котором не столь уж сложно словить свинцовую сливу в сердце, – добавил он.

Уэст пытался заставить себя не смотреть на Питера, но его взгляд помимо воли Николаса был прикован к манжете Торпа.

Торп еще шире растянул рот в улыбке, явно намеренно показав свои крупные белые зубы.

Извинившись, Уэст встал и вышел из-за стола.

Торп вновь повернулся к Кэтрин, которая наливала себе кофе.

– Этот парень какой-то взвинченный. Он действует мне на нервы.

– Вот уж не знала, что кто-то может действовать тебе на нервы.

– Николас Уэст достал в конторе очень многих.

– В твоем тоне слышится комплекс вины.

– У меня нет никаких комплексов.

– Значит, ты просто пытаешься что-то скрыть, – улыбнулась Кэтрин.

Торп не принял шутки:

– Если бы я пытался что-то скрыть, думаю, он бы заметил. Разве не так?

– Так.

Торп кивнул сам себе, будто принял какое-то важное решение.

– Знаешь, я беспокоюсь за него. За ним слишком многие охотятся. – Он закурил и выпустил длинную струю дыма. – Если провести жизненную аналогию, то Николас Уэст похож на быка, который слишком далеко забрался в тучные поля секретных архивов. На них он разжирел. И вот уже и фермер считает, что пора пускать его на мясо, да и волки смотрят на него плотоядно из леса, горя желанием слопать. – Торп взглянул на Кэтрин. – Бедный Ник.

19

За столом Патрика О'Брайена вновь все были в сборе. Уэст говорил что-то Кэтрин, О'Брайен беседовал с Китти и Джорджем ван Дорнами, Клаудия разговаривала с Абрамсом. Торп молчал. Несколько пар танцевали под музыку 30-х годов. Абрамс взглянул на Торпа. Питер много пил в этот вечер, но, похоже, не пьянел.

Тони перевел взгляд на Клаудию и ответил на ее вопрос:

– Нет, мои родители не обучали меня русскому специально.

– Жаль. Я знаю русский. Мы могли бы вести на нем конфиденциальные разговоры.

– О чем?

– О чем-нибудь. Я научу вас нескольким словам и уверена, этот язык вернется к вам.

Абрамс не ответил, и Клаудия сменила тему. Она оживленно рассказывала о своей жизни в Америке, время от времени касаясь руки Тони. Посреди рассказа она вдруг спросила:

– Я вас не слишком часто трогаю?

– Дело не в том, что часто, а в том, что трогаете не там, где надо.

Клаудия рассмеялась. Абрамс еще раз мысленно восстановил в памяти картину того, как О'Брайен повел его по главному залу и представлял некоторым из своих друзей и клиентов. Большинство из них, как, например, Джон Вайтс, Джулия Чайлд и Уолт Ростоу, были либо богаты, либо знамениты, либо могущественны, либо же соединяли все эти качества. Абрамс не удивлялся решению О'Брайена познакомить его с этими людьми. Во всех закрытых организациях, начиная с мафии и кончая ФБР, были общие способы привлекать сообщников. Сначала вам дают небольшие поручения, затем приобщают к открытым делам. Потом вводят в свой узкий круг и знакомят с известными людьми, которые с организацией могут быть и не связаны, но производят на вас впечатление, так что вы убеждаетесь в огромных связях организации. Наконец, когда вы психологически созрели, вам поручают настоящее задание. Задание, о котором вам намекали, но в отношении которого вам и в голову не приходило, что его можно получить так скоро. В случае с Тони таким заданием становился Глен-Коув. На нем, как говаривали его итальянские друзья, ему предстояло «сделать себе костяк».

Размышления Абрамса прервала Клаудия:

– Мне кажется, на эту ночь вам следовало бы остаться в представительском доме фирмы.

– Вы так считаете? Но мне может не хватить места. Я полагаю, там останутся Гренвилы.

Клаудия задорно улыбнулась ему:

– Забудьте Джоан. Эта глупышка не для вас.

– Вот как?

Вдруг все в зале стихли: на трибуну поднялся президент союза ветеранов УСС Джефри Смит. Он поприветствовал всех собравшихся, представил находящихся на сцене и в заключение сказал:

– Господа, разрешите представить Президента Соединенных штатов и Главнокомандующего вооруженными силами.

Гости, большинство из которых в какой-то период жизни имели отношение к армии, по традиции выпили за главнокомандующего. Когда президент поднимался на трибуну, его сопровождали аплодисменты. Он произнес небольшую речь и завершил ее словами:

– И наконец я решил направить президентское послание руководителям ЦРУ. В нем выражается мое желание видеть боевой дух и самоотверженность, которые были присущи личному составу УСС, в новой организации.

Абрамс огляделся. Билл Кейси, находившийся недалеко от президента, улыбался. Абрамс посчитал эту улыбку знаком удовлетворения тем, что возвращаются хорошие времена.

Уильям Колби, председатель Наградного комитета, поднялся на трибуну и сказал:

– Главная цель нашего мероприятия – почтить память основателя Управления стратегических служб и вручить очередному ветерану «Медаль генерала Донована», что я имею честь сделать. – Колби сверился с текстом и продолжил: – Комитет ветеранов УСС награждает «Медалью Донована» лиц, отличившихся в службе Соединенным Штатам, всему мировому сообществу и делу свободы. В этом году нам особенно приятно вручить «Медаль Донована» человеку, стоявшему у самых истоков УСС, человеку, чья карьера шла параллельно с карьерой генерала Донована, – Колби взглянул налево, – Джеймсу Аллертону, основателю юридической фирмы «Аллертон, Стоктон и Эванс» на Уолл-стрит. Он был другом и советником генерала Донована, а также всех последних американских президентов, начиная с Рузвельта и кончая нынешним.

Президент Рузвельт во время войны произвел Джеймса Аллертона в звание полковника, и в том же звании он служил у генерала Донована. После войны президент Трумэн назначил его в группу по разработке Закона о национальной безопасности, на основании которого было создано ЦРУ. Эйзенхауэр назначил его послом в Венецию.