При реках Вавилонских - Демилль Нельсон. Страница 38
Еще не поступило никаких сообщений с обращенного к реке склона, и Добкин отправил туда для верности двоих мужчин с автоматами. Тишина опустилась на холм, в застывшем воздухе висел запах пороха.
Хоснер взял у Брина винтовку и через прицел бросил последний взгляд на отступающих арабов. Теперь враги находились вне пределов досягаемости «М-14», но он мог ясно видеть их. На невысоком холмике стоял одинокий солдат с переброшенным через плечо телом длинноволосой женщины. Он не двинулся с места, пока мимо не прошел последний из ашбалов. Человек посмотрел на холм, который стоил жизни стольким его братьям, и махнул рукой, посылая то ли привет, то ли проклятие – Хоснер не был уверен, каково было истинное значение жеста. Разглядеть лицо мужчины на таком расстоянии было невозможно, но он точно знал – это Ахмед Риш.
14
Премьер-министр Израиля без предупреждения вошел в оперативную комнату Цитадели в Тель-Авиве. Работавшие там люди позволили себе бросить короткий взгляд на высокого гостя и снова вернулись к своим делам. Кругом потрескивали, звенели и постукивали телефонные аппараты, телетайпы и прочие электронные приборы. Пошумнее, чем в 1973-м, подумал премьер-министр, машинально высматривая в большом помещении генерала Талмана. Потом что-то вспомнил и направился к заместителю Талмана, генералу Мордехаю Гуру.
Сопровождавшие его подчиненные рассеялись по залу, собирая информацию и передавая приказы.
Премьер подошел вплотную к генералу Гуру:
– Кто-нибудь выжил в «ноль первом»?
Гур был копией своего бывшего начальника, по-британски воспитанный, сдержанный, корректный, с хорошо поставленной речью и умеющий одеваться. Премьер-министр не обладал ни одним из этих качеств, но хорошо ладил с Талманом и надеялся установить такие же добрые отношения с Гуром.
Генерал Гур покачал головой:
– Нет, сэр. Но мы обнаружили почти половину тел. – Он помолчал. – В таких случаях в живых не остается никто.
– Знаю. – Премьер обвел взглядом электронные дисплеи, светившиеся повсюду. – Где находится «ноль второй», Мотти?
Гур немного растерялся, услышав вдруг свое уменьшительное имя.
– Не знаю, сэр. И каждая минута неведения увеличивает зону, в которой они могли бы находиться, если бы дозаправились и продолжали полет. Сейчас мы на пределе наших возможностей.
Премьер-министр кивнул.
– Как насчет этой суданской фотографии с американского спутника?
Гур взял лист бумаги с длинного стола:
– Вот отчет нашего агента с той территории. Предмет на фотографии оказался листами алюминия на песке. Общие размеры и конфигурация соответствуют габаритам и конфигурации «конкорда».
– Хитрость или случайность?
– На этот счет есть много мнений. Я бы сказал, хитроумная уловка. Некоторые думают, это просто совпадение. Но у нас есть еще три-четыре таких фотографии, чтобы можно было провести сравнение. Мы попробуем проверить все это с помощью инфракрасных снимков и спектрального анализа, если не сможем доставить на место надежного агента. У нас есть также данные радаров, радио- и визуальных наблюдений, которые, похоже, больше указывают на нечто, предназначенное для отвода глаз.
– Операция была хорошо спланирована. Но для ее подготовки требовался внедренный агент, не так ли?
– Это не моя сфера, сэр. Спросите у Шин Бет.
Премьер-министр больше часа продержал Мазара у себя в кабинете, но служба внутренней безопасности была в таком же недоумении, как и все остальные. Однако Мазар, в отличие от дюжины других ответственных лиц, не выразил желания подать прошение об отставке. Премьер-министр не мог не восхищаться человеком, который в запальчивости сказал: «Уверяю вас, мое прошение об отставке делу не поможет». Но он знал, что Мазару все равно придется уйти.
Помощник принес ему телефон:
– Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, сэр.
Премьер-министр взял трубку:
– Да, господин секретарь?
Он подавал запрос относительно сложившейся ситуации и теперь слушал рассказ Генерального секретаря. Тот говорил, осторожно выбирая слова. Арабская миротворческая делегация еще находится в Нью-Йорке. Никого не отозвали. Настроение сочувственное. Станет ли Израиль резко реагировать в ответ и поставит ли арабов в трудное положение? Премьер-министр не собирался делать каких-либо заявлений. Они вежливо беседовали несколько минут. Премьер-министр посмотрел на настенные часы. В Нью-Йорке полночь. Голос у Генерального секретаря был усталый.
– Благодарю вас, господин секретарь. Не могли бы вы соединить меня с офисом израильской делегации? Спасибо.
Он поговорил со своим постоянным представителем при ООН, а затем с руководителями миротворческой делегации, которые до этого несколько месяцев работали над подготовкой к конференции. У многих были друзья и родственники в пропавшем и погибшем самолетах. Они негодовали, страдали и надеялись на лучшее. Премьер-министр слышал свей голос, раздававшийся из усилителей в их рабочих кабинетах. Он обратился ко всем:
– Вы подготовили плодородную почву, чтобы взрастить мир. – Премьер был фермером и любил такие метафоры. – Но мы все-таки посадим это семя. Держите поле наготове. Однако если понадобится вспахать землю с солью… – Он сделал паузу. Линия была незащищенной, и скорее всего и ФБР, и контрразведка ее прослушивали, а он хотел, чтобы его слышали и они, и все остальные, – …тогда мы вспашем ее с солью, и она останется бесплодной на десятилетия.
Премьер-министр положил трубку и повернулся к генералу Гуру.
– Понадобится несколько минут, чтобы американский Государственный департамент прослушал пленку с этим телефонным разговором и перезвонил нам. Выпьем кофе.
Они прошли к стойке с кофе и налили себе по кружке. На соседней стойке громоздились кипы иностранных и местных газет с одним и тем же снимком «конкорда» с опознавательными знаками «Эль-Аль» – премьер-министр узнал эту фотографию, разосланную пресс-службой по случаю первого полета «01». Все они были снабжены заголовками, объявлявшими об одной и той же новости различным способом и на разных языках. Премьер-министр бегло просмотрел несколько газет.
– Иногда мне кажется, что мы очень одиноки на этой большой планете. А иной раз я чувствую, что люди переживают за нас.
Генерал Гур стоял, опустив голову. Он скорее чувствовал, чем видел, и покрасневшие глаза, и воспаленную кожу, и взъерошенные волосы утомленных сверх всякой меры людей. Генерал не верил в успех мирной конференции, когда вокруг только о ней и говорили, но теперь понимал, как много других людей верили в нее, и чувствовал свою вину из-за того, что она сорвалась. Он посмотрел на премьер-министра:
– Мой опыт военного подсказывает, что люди заботятся о мире лишь в последнюю минуту. А потом часто уже невозможно повернуть ход событий в обратную сторону.
– Сколько же времени в нашем распоряжении, генерал?
– Не могу сказать, сэр. В этом-то и состоит проблема. Никогда нельзя определить, сколько осталось до двенадцати. А потом вдруг видишь: уже пять минут первого.
Помощник принес премьер-министру другой телефон:
– Вашингтон. Государственный департамент.
Премьер-министр бросил взгляд на генерала Гура, потом взял трубку:
– Да, господин секретарь. Как дела на вашей ферме в Виргинии? Да, я знаю, с тех пор как ваши предки поселились там, почвы в прибрежном районе стали весьма солеными. Времена меняются. Прилив неумолим. У нас здесь такие же проблемы. Казалось бы, у моря столько пространства для прогулок, однако кажется, оно хочет забрать и сушу. – В такой манере вокруг да около они проговорили несколько минут, потом премьер-министр положил трубку и повернулся к Гуру: – Наша репутация активного противостояния терроризму нам не повредила, генерал. Все хотят удостовериться, что мы еще настроены беседовать.
И генерал Гур, забыв о том, что он солдат, забыв о своем положении, спросил:
– А мы действительно хотим этого?