В никуда - Демилль Нельсон. Страница 97

– Видимо, тебе было суждено оказаться там, – проговорила Сьюзан.

– Вот я и оказался.

Я ступил на тропинку между возделанных полей, Сьюзан последовала за мной. Тропинка привела нас к границе леса, и вскоре я увидел мелкую речушку. Она бежала по камням, и я вспомнил, что выше по течению был каменный брод. Я спустился к кромке воды. Сьюзан встала рядом со мной на плоский камень.

– Как-то раз мы переходили эту реку немного выше по течению. От роты в сто шестьдесят человек нас оставалось всего около сотни. Мы потеряли много людей во время новогоднего наступления северовьетнамцев, потом в начале апреля в Кесанге. А теперь был конец месяца, и мы успели потерять несколько солдат здесь. Мясорубка требовала свежатины, а пополнение все не прибывало. Возникали перебои и с пайком, и с очищенной водой...

Я посмотрел на журчащий поток.

– Здесь чистая вода. Мы пользовались случаем, чтобы наполнить фляги, и пили прямо из реки.

Я повернул вверх по течению и нашел каменный брод. Сьюзан шла за мной. Мы ступили на первый камень. Вода доходила нам до лодыжек и была все такой же холодной. Мы перешли русло и выбрались на противоположный берег.

– Вот так же мы переходили в тот раз. И знаешь что увидели? С десяток мертвых вражеских солдат – некоторые наполовину в воде. Трупы раздулись, разложились и позеленели. У одного челюсть держалась на одних волокнах и вывалилась на плечо, но зубы были все целы... жутко. Все сразу вылили воду из фляг, а одного из нас стошнило. – Я наклонился, набрал воды в ладонь, но пить не стал.

Сьюзан притихла.

А я встал и отвернулся от реки. Тропинка убегала дальше, в густую растительность.

– Пол, – предупредила Сьюзан, – здесь такое место, где еще могут оставаться мины.

– Не думаю, – отозвался я. – По этому броду ходят, и по дорожке тоже. Но все равно надо соблюдать осторожность. – Я пошел по тропинке, Сьюзан – за мной. – Потом проверим, не нахватали ли мы пиявок.

Она не ответила.

– Вот так же и в тот раз: мы шли по этой тропе, и что-то шевельнулось в кустах. Но это оказался не комми, а олень. Я шагал в голове первого взвода, и мы начали палить по оленю как помешанные. Промахнулись и кинулись вдогонку. А остальная часть взвода двигалась по тропе, чтобы соединиться с нами наверху.

Командир роты капитан Росс остался у реки с двумя взводами и решил, что мы напоролись на неприятеля. Но наш командир взвода сообщил ему по радио, что это не противник, а олень, и получил по первое число, потому что капитан повел остатки роты нас спасать. – Я рассмеялся. – Полный дурдом.

Я шел вперед, джунгли становились все гуще. И я не мог избавиться от ощущения, что пиявки валились мне за шиворот.

– Куда мы идем? – спросила Сьюзан.

– Хочу посмотреть одно местечко, только не уверен, что сумею его найти.

Мы миновали несколько бомбовых воронок. Теперь они заросли кустарником и деревцами, а в то время зияли свежевзорван-ной землей.

И наконец выбрались на поляну, которую я помнил. На ней тоже сохранились воронки. На краю возвышалась сплошная стена тропического леса, а в ста метрах над ним поднимались ярусы гор. То самое место. Я остановился у стены растительности.

– Примерно двадцать из нас побежали за оленем и оторвались от остальных. Олень юркнул в чащу – раньше здесь был проход, и мы решили, что это продолжение тропы. Мы бросились за ним и внезапно оказались на открытом пространстве. Но это была не поляна – перед нами было множество свежих пней. Спрятанная в джунглях база противника! С воздуха ее скрывал тройной покров листвы, который образовывал огромный поднебесный купол. Солнечные лучи просачивались сквозь ветви и заливали сюрреалистическим светом многие акры расчищенного леса. Хижины, грузовички, подвесные койки, полевые кухни, полевой госпиталь, подбитый танк и огромное количество зенитного оружия.

Я попробовал обнаружить проход, но его там не было.

– Это где-то здесь. – Я попытался продраться сквозь чащу, запутался во вьющемся винограде и стал резать лиану перочинным ножом.

– Пол, это не нахоженная тропа, – встревожилась Сьюзан. – Ты нарвешься на мину.

– Иди обратно.

– Нет, это ты возвращайся. Довольно.

– Стой на месте. Я тебя позову.

Я пробирался вперед, сознавая, что в этом месте наверняка полно неразорвавшихся кассетных бомб, которые имеют неприятную особенность взрываться, если их потревожить. Но мне требовалось увидеть старую базу.

Наконец лес поредел. И я оказался на краю того, что некогда было вражеским лагерем под тройным сводом джунглей. Света сюда проникало настолько мало, что растительность так и осталась хилой – не разрослась ни вверх, ни вширь. И я мог видеть на сотню метров вверх по склону.

Сзади приблизилась Сьюзан.

– Это здесь?

– Да. База северовьетнамцев. Видишь бамбуковые хижины? Здесь было много таких. Боеприпасы, грузовики, оружие...

Я прошел дальше и поднял глаза на лесные своды.

– Они растянули камуфляжные сети. Очень умно.

Сьюзан не ответила.

– Мы гнались за оленем – человек двадцать, не больше, и застыли здесь как вкопанные. Хотели раздобыть ужин, а вьетнамцы решили, что мы напали на них большими силами, и слиняли. Кто-то из наших заметил, что еще дымился костер на кухне.

Я углубился еще на несколько метров.

– Мы двигались очень осторожно: от дерева к дереву, от пня к пню. Понимали, что, обнаружив лагерь, попали в десятку. Командир взвода лейтенант Меррит сообщил капитану о нашей находке, но на сей раз ни словом не обмолвился про оленя. Но оказывается, красные не ушли, а рассредоточились по периметру базы, в основном на крутых соседних склонах. Однако мы тоже не придурки: залегли за деревьями и пнями и произвели то, что называется огневой разведкой, то есть палили куда ни попадя и смотрели, не ответит ли нам противник. И точно, у одного плохиша то ли не выдержали нервы, то ли он перевозбудился – бахнул по нам, прежде чем взвод оказался в зоне поражения. И мы устроили им неплохой пожарчик – стреляли гранатами и ракетами по цистернам с бензином, цистерны взрывались, взрывались закладки с боеприпасами. И к нам уже подтянулась остальная рота.

Я прошел дальше, в глубь заросшего лагеря, и огляделся вокруг. Не вызывало сомнений, что здесь успели побывать сборщики металлолома – ни кусочка стали, ни обломка взорванных цистерн, ни покореженных грузовиков, ни даже осколков снарядов на земле.

Подошла Сьюзан и вгляделась в акры открытого пространства под покровом джунглей.

– Потрясающе! Такие штуковины, наверное, есть по всему Вьетнаму!

– Есть. Они умудрялись прятать одновременно до миллиона мужчин и женщин: в лесных лагерях вроде этого, в тоннелях, в деревнях на побережье, в болотах в дельте реки Меконг. А потом выходили и давали нам бой на своих условиях. Но на этот раз мы их подловили – зажали в долине, и бой шел на наших условиях.

Я двинулся дальше в заброшенный, жуткий лагерь.

– Но оказалось, что мы столкнулись с намного превосходящими нас силами. Пришлось отступать. Мы спускались к реке, а они старались нас окружить и отсечь от своих. Нам все время приходилось отстреливаться. Вызвали вертолеты огневой поддержки, скорректировали залпы артиллерии. Только это спасло нас в тот день от окружения и полного уничтожения. Ничего не скажешь – настоящая бойня. Но оказалось, что худшее еще впереди. Наш командир батальона, подполковник, был ранен во время воздушной атаки. А его заместитель, майор, тоже очень хотел стать подполковником и два дня приказывал контратаковать. И хотя нас поддерживали артиллерия и вертолеты, к третьему дню потери убитыми и ранеными составляли треть роты. Но лагерь все-таки взяли. Или по крайней мере думали, что взяли. Внезапно послышались странные звуки и из джунглей показались два танка – явно не наши, потому что в долине наших танков не было. Мы еще ни разу не видели танков противника и... застыли. На танках были установлены турели со спаренными пятидесятисемимиллиметровыми скорострельными пушками, и они открыли огонь. Один из ребят получил снаряд в грудь, и его буквально разорвало, двоих других ранило осколками. Мы попадали на землю, кто-то побежал. Но разве от танка убежишь? И вот один солдат достает противотанковую ракету "М-72" – такую маленькую штучку в картонной трубке, – устанавливает, хладнокровно прицеливается, стреляет по головному танку, попадает в турель и сносит наводчика. Другой стреляет и перебивает второму танку трак. Водители не выдерживают и начинают разворачиваться. И тут мы их достаем и мочим. Командир роты сообщает в штаб батальона, что мы уничтожили два танка, и вот мы – герои. Думаешь нас отзывают в Алуой? Ничего подобного. Майор то ли зарабатывает репутацию, то ли еще что – он приказывает нам двигаться вперед. Нам это не слишком по нраву, но он сообщает по радио, что, по сведениям разведки, где-то дальше на склонах американских военнопленных держат в бамбуковых клетках. Нас это воодушевляет, и мы идем вперед.