Враги - Шидловский Дмитрий. Страница 38

- Хорошо, - выдохнул адмирал. - У тебя дипломатический талант. Я этого не забуду. Значит, в девять ноль-ноль радиостанция Кронштадта передаст манифест о выходе Северороссии из империи и о моем провозглашении верховным правителем до Учредительного собрания. В девять ноль одну правительствам ее величества, Франции и США уйдет телеграмма с признанием соответствующих обязательств. А в девять ноль пять проинформируем Берлин, Вену и Стамбул о своем нейтралитете. Потом начнем переговоры с остальными державами. Но это не твоя печаль. Министром иностранных дел я назначил вице-адмирала Вайсберга, дядю Гюнтера. Министром внутренних дел будет Шульц. Посты премьер-министра и верховного главнокомандующего оставляю за собой. Что касается тебя. За сегодняшнее дело получаешь очередное звание капитана третьего ранга, и бери под начало первый батальон морской пехоты. С ним войдешь в Петербург. Твоя задача - штурм Смольного. Цени! К девяти утра жду доклада о взятии большевистского гнезда. Жаль, Ленин со Сталиным теперь в Московском Кремле, но и это нам на пользу. Тем меньше охраны в Смольном. И не вздумай погибнуть, ты мне еще понадобишься. После взятия Петербурга подпишу приказ о твоем назначении командующим пограничными войсками с присвоением звания подполковника. Это тоже важно. Твои люди останутся при тебе и наденут зеленые фуражки. У тебя блестящая карьера, молодой человек. Ну, ступай принимай командование и перешивай погоны. В эту ночь нам всем спать не придется.

* * *

Алексей вышел из кабинета адмирала и прежде всего направился в комнату дежурного офицера. Там, на табурете, склонив голову, сидел Павел. Его рука уже была перевязана, но на бинте проступила кровь. Он посмотрел на входящего Алексея мутными глазами и бросил:

- Сволочь ты.

Алексей дал знак караулу выйти из комнаты и, сев на табурет напротив Павла, произнес:

- Не у одного у тебя есть цель, Паша. Ты бы действовал так же. Да ты и действовал так же. Извини, сейчас проиграл ты. Была бы моя воля, я бы тебя отпустил. Катился бы ты ко всем чертям, все равно шансов у вас нет.

- Это у вас нет шансов, - помотал головой Павел. - Ты же знаешь, что советская власть победит. И Кронштадтское восстание было, не помогло.

- Было, да не такое и не тогда, - хмыкнул Алексей.

- Что вы задумали? - обеспокоился Павел. - Кстати, что это за зелено-красные повязки у твоих людей?

- Сегодня, - торжественно произнес Алексей, - Оладьин подписал указ о выходе Северороссии в границах тысяча семьсот сорок первого года из состава Российской империи. Себя он провозгласил верховным правителем, до Учредительного собрания. Это тебе не белое непредрешенчество, это реальная альтернатива вашему коммунизму. Кстати, он просил передать тебе глубокую благодарность за то, что ты помог сформировать десантные команды. Завтра утром они пойдут на штурм Смольного.

Павел застонал, как от тяжелой боли.

- Вы с ума сошли, - выдавил он наконец. - Знаешь что, Леша, беги отсюда. Беги, пока вас не уничтожили. Беги, потому что пощады не будет. И знай еще вот что. Ты мне больше не друг. Ты враг моего дела. И я буду сражаться с тобой до конца. Пока ты противостоишь нам, ты мой личный враг. Я еще раньше должен был понять, кто ты есть. Знаешь, в пятнадцатом, когда меня арестовывали, я готов был всех вас передушить. Потом, после нашей победы, решил: ладно, все равно исход предрешен, шанс тебе надо дать... Сейчас только об одном жалею - что не шлепнул тебя в декабре.

- Хорошо, - кивнул Алексей. - Какая уж тут дружба, когда мы стрелять друг в друга начали. Лично к тебе у меня злобы нет, но с коммуняками драться до конца буду. И раз ты на их стороне, то и с тобой.

- Погоди, - процедил Павел, - еще через орудийные прицелы друг на друга посмотрим.

- Есть еще один вопрос, - отвернувшись, произнес Алексей, - наши знания о событиях в нашем мире. Кстати, зачем ты Дыбенко рассказал?

- Да так, - поморщился Павел, - была мысль. Я думал твоего адмирала к своей работе подключить, раз уж ты ему все выложил. Он согласился. Такой план у нас был, Леша, такой план. Ведь социалистическую Германию уже к концу этого года создать можно было, притом до французской границы, а не как у нас, в полстраны. Ну, чего уж теперь. В общем, реализовать это без Дыбенко было нельзя, вот мы его и проинформировали.

- Вот я ему, бедолаге, мозги и вышиб, - хмыкнул Алексей. - А так бы жил. Мы бы его еще судили. И ты, и я понимаем, что, если выпустить эту информацию наружу, могут произойти непоправимые события, вплоть до глобальной катастрофы. Есть предложение. Здешним людям об известном нам ни слова. Не дай бог еще Гитлер атомную бомбу получит к сорок первому. Представляешь, что тогда будет, даже если и Сталин ее к этому времени получит! Это же глобальная катастрофа.

- Насчет техники - принято, - буркнул Павел. - А вот насчет политики... До пятьдесят третьего, обещаю. Этот срок меня еще устраивает. А уж после...

- Ладно, - кивнул Алексей, - хоть на этом сошлись. Прощай.

Он поднялся и вышел, на ходу приказав караульному отвезти арестованного в гарнизонную тюрьму, куда уже доставляли всех захваченных живыми коммунистов, анархистов и левых эсеров.

* * *

"Паккард" с брезентовым верхом остановился на Кирочной, и два матроса выскочили из него, взяв винтовки с примкнутыми штыками наизготовку. Алексей, в форме подполковника пограничных войск, вышел, сразу увязнув в снегу, и, высоко поднимая ноги, направился к парадной ближайшего дома. Матросы последовали за ним. Поднявшись на третий этаж, Алексей нажал кнопку звонка. Через минуту дверь распахнулась и на пороге появился Санин.

- Здравствуйте, Лешенька, - расплылся он в улыбке. - Проходите. Вы, я смотрю, все в чинах растете. Поздравляю. Откуда вы на этот раз?

- Здравствуйте, Дмитрий Андреевич.-Алексей вошел, расстегивая шинель. Я только что из Генштаба.

- Сбежали, выпустили? - светским тоном осведомился Санин.

- Сбежал, - кивнул Алексей. - Через три часа с воинским эшелоном убываю в Новгород.

Он прошел в комнату, галантно поцеловал ручку супруге Санина и уселся за большой обеденный стол в центре комнаты. Матросы остались в прихожей.

- Душечка, - обратился Санин к жене, - там, в прихожей, два юноши, голодные и с мороза. Не сочтите за труд, бутербродиков им и водочки.