Тайна Иеронима Босха - Демпф Петер. Страница 70

— Пожалуйста, Грит, оденься. Я хочу поговорить с тобой. О картине.

Голос Грит звучал низко, но тепло. Кайе услышал, как расстегнулась молния, и во рту сразу пересохло. Кайе не хотел оборачиваться, но какая-то сила тянула его, и он посмотрел на Грит. В сумерках комнаты ее белая кожа отливала серебром. У Кайе пропал голос. Запах обнаженного женского тела пьянил его, все прочие мысли растворились. Грит не двигалась, словно статуя греческой богини, позволяя реставратору рассмотреть себя. И хотя Кайе не хотел этого, его взгляд скользил по ее телу, по белой коже, пока не закружилась голова.

— Я ничего не могу рассказать тебе о последнем послании, Михаэль. Оно существует лишь тут.

Она подошла к Кайе и постучала по лбу. Затем медленно расстегнула пуговицы на его рубашке и сняла ее.

— За последние дни я многое узнала о страхах мужчин перед сексуальностью женщин, о наших желаниях, о нашей тоске. Я рассказывала тебе, что знаю некоторых женщин, таких же сумасшедших, как патер Берле. И ты должен согласиться: мысль о том, что в картине спрятано решение всех проблем между мужчинами и женщинами, очень притягательна. В какой-то момент я сама поверила в это.

Грит расстегнула его брюки и сняла их. Кайе позволял ей гладить его, желание пробудилось.

— Вы боитесь власти, которую мы имеем над вами в такие минуты.

Грит говорила медленно, низким голосом и одновременно касалась кончиками пальцев его кожи, скользила по рукам, ногам, по его напряженной плоти.

— Поэтому церковь прокляла тело и чувственность. Вы не хозяева своих чувств. Вы всегда во власти женской притягательности. А церковь — это сообщество мужчин, переполняемых страхом.

Она наклонилась к нему и нежно поцеловала в губы. Кайе закрыл глаза. Грит что-то шептала словно издалека. Нежными движениями она касалась его тела, прижалась к нему и гладила. Кайе чувствовал, как холодеет кожа от ее прикосновений, и не находил слов.

— Об этом говорит средняя часть картины, Грит. О том, что женщины через свое тело обладают властью над мужчинами. А откуда ты узнала про знак Венеры?

Грит целовала Кайе. Ее губы скользили по его телу. Ему стало зябко, и он задрожал.

Но вдруг Грит села и вздохнула:

— Хорошо. Иначе ты не успокоишься. Я рассказывала тебе о моей учебе. В кружке нашей женской группы курсировал один слух. Речь шла о тайном послании картины Босха «Сад наслаждений», о знаке Венеры, о буквах и еще кое о чем. Похоже, у Арианы, основательницы кружка, имелись несколько страниц старинной рукописи. Я сама ее никогда не видела и долгие годы не думала о ней. Можешь представить себе, как я была потрясена, когда познакомилась с Берле и он начал свою историю о Петрониусе Орисе. Однако он отказался рассказать мне больше. А поскольку я прочитала в газетах о твоей работе, то решила свести вас. Не могла и подумать, что ты и твой ходячий «справочник Босха» так отреагируете!

— Ты использовала нас, желая выяснить, что в этом есть интересного.

Грит укусила Кайе за мочку уха и провела рукой по бедру.

— Прости меня. Я повела себя непрофессионально и забыла о своем задании. Кроме того, по глупости влюбилась в тебя. А теперь перестань думать наконец о картине. Нам не узнать истины, и, возможно, так будет лучше.

Грит скользнула к Кайе и приняла его плоть в себя так нежно, что он едва не лишился чувств. Ее голос опять доносился как будто издалека.

Только теперь Кайе почувствовал тепло ее тела. Почувствовал прикосновение волосков, светлых и почти невидимых.

— Грит! Мужчины скачут вокруг пруда. Но Иероним Босх неправильно расположил знаки Льва, Скорпиона, Тельца и Водолея. Они не стоят друг против друга и не образуют креста. Почему небесный крест нельзя вписать в хоровод?

Грит всем телом прижалась к Кайе, склонила голову ему на грудь.

— Вы, мужчины, как дети, — произнесла она тихо, закрыв глаза и обхватив Кайе руками. — Можете думать только о себе и своих символах. Никто не собирался вписывать в хоровод крест.

Она выпрямилась, упираясь руками в грудь Кайе, царапая его ногтями.

— Ну хорошо, я скажу тебе, что я вижу. Знаки зодиака образуют «омегу». Это символ материнства, открытый круг и больше ничего.

Кайе смотрел в раскрасневшееся лицо Грит.

— Откуда ты все это знаешь? Или Небриха прав, и ты адамитка и ведьма из радикального феминистского кружка?

Кайе осторожно гладил ее грудь.

— А если и так?

— Я должен быть осторожнее.

Грит тихо рассмеялась:

— Почему?

— Природа изменяется, правда убивает.

Грит на мгновение застыла. Кайе почувствовал, как вздрогнули мышцы ее бедер.

— Высказывание, которое было верно пятьсот лет назад, сейчас не имеет смысла. — Грит водила пальцами по его шее. — Прекрати наконец, правдоискатель! Кроме Берле, никто не знает о рукописи. Возможно, полный текст есть в архивах Ватикана. Впрочем, это не важно. До сих пор не было доказательств ее существования.

— Но она должна существовать. Никто не смог бы придумать такую историю.

Грит приложила палец к его губам и прикрыла левой рукой глаза, ища утерянный ритм.

— Natura mutatur. Veritas extinquit! — услышал Кайе голос у своего уха и отдался ритму ее тела.