Противостояние - Шидловский Дмитрий. Страница 34

* Такую песню написали и в Финляндии в 1939 году.

* Опять полная аналогия с Финской войной в нашем мире. "Молотов коктейль" действительно впервые применили финны, именно так и окрестив эту адскую смесь.

Поднявшись на второй этаж, он увидел стоящего у окна и нервно курящего сигарету Маклая. Алексей подошел к маршалу, крепко пожал его руку и произнес:

- Поздравляю вас. Мне доложили, что вам удалось окружить три дивизии противника под Архангельском. Это очень важный успех для всех нас.

- Да, - как-то рассеянно проговорил Маклай. - И сдали Вологду.

- Полноте, - развел руками Алексей. - Это было две недели назад, еще до Нового года. А теперь на севере вы фактически одержали победу. Первую победу в этой войне.

- Я хочу, чтобы вы знали, Татищев, - глядя в сторону, произнес Маклай, - мы не выиграем эту войну. С таким противником невозможно воевать. У них нет нормального зимнего обмундирования. Они не умеют согласовывать действия пехоты, танков и авиации, и только на этом теряют огромное количество людей и техники. Но они все равно наступают. В УРах наши пулеметы выходят из строя от перегрева, а они всё идут. Перед дотами вырастают горы трупов, выше самой огневой точки, а они переваливают через них и берут нашу линию обороны. При штурме Вологодского УРа они несли потери около ста человек на одного нашего, но даже не остановились, прорвав нашу линию обороны, с ходу взяли Вологду и приступили к штурму оборонительной линии Лодейное Поле - Пикалево. Да в такие морозы, согласно военной науке, вообще воевать нельзя, а они еще и наступают. Я окончил академию Генштаба, я воевал и с немцами с четырнадцатого по восемнадцатый, и с большевиками в восемнадцатом-девятнадцатом. Я был наблюдателем в Китае. Я знаю, как воевать в Европе и Азии, но я не знаю, как воевать здесь. Поверьте мне, Татищев, ни наши военные знания, ни великолепное оружие не помогут в войне с войсками, где офицеры готовы класть роты и батальоны за каждый дот, а солдаты покорно идут на верную смерть.

- Вы преувеличиваете, маршал, - вздохнул Алексей. - Непреодолимой силы не бывает.

- Хотите на Псковский УР? - нервно дернулся Маклай. - Я посажу вас в самый укрепленный дот. И когда за день вы израсходуете десять дневных боекомплектов, перед вашей позицией вырастет Эверест из трупов, а на вас все так же будут идти атакующие... Если вы не свихнетесь, я поклонюсь вам в ноги. Мои предки приехали сюда около трехсот лет назад, но мы так и не поняли этого народа. Северороссы, те же русские, сражаются не менее стойко. Мне докладывают, нечто подобное творится и в Керчи, и на Перекопе. Татищев, это не европейская, не азиатская, а какая-то варварская война времен Аттилы. Но выиграют в ней не те, кто лучше вооружен, а те, кто жестче, у кого больше людей и злобы. И это не мы. Татищев, я хочу, чтобы вы знали. Военные до конца отдадут свой долг. Когда я пойму, что как главнокомандующий уже не могу ничего сделать, сформирую роту из штабистов и пойду в окопы. Но это будет лишь отсрочка. Вся надежда на вас. Если вы не создадите блок ведущих держав, последовательно действующий против Сталина, рано или поздно красные войдут в Петербург.

Алексей грустно улыбнулся:

- Маршал, я делаю все, что в моих силах.

- Делайте, и да поможет нам Бог, - бросил маршал, давя окурок в пепельнице и направляясь к выходу.

Алексей тяжело вздохнул и пошел в приемную президента. Надо было докладывать об очередных вежливых ответах Лондона и Парижа, выражавших горячее сочувствие, но не суливших ни единого реального шага в военной помощи. "Исключили СССР из Лиги Наций*, ну и что? Сталин понимает только силу. А вот ее-то у него сейчас больше, чем у нас".

* В нашем мире СССР исключили из Лиги Наций за агрессию против Финляндии в 1939 году.

* * *

Когда Алексей вернулся в министерство, его там ожидал посол Эстонии Петер Эыдл.

- Господин министр, - забыв об официальном приветствии и других условностях, выпалил посол, - несколько часов назад советские войска без объявления войны перешли нашу границу и начали наступление на Таллинн. На основании нашего договора о взаимопомощи я прошу правительство Северороссии об оказании военной помощи.

- Разумеется, - мгновенно проговорил Алексей, срывая трубку аппарата прямой связи с президентом. Когда на противоположном конце ответили, он произнес:

- Ваше высокопревосходительство, в Эстонии...

- Знаю, - глухо ответил Оладьин. - Маклай уже отдал приказ нашим частям на Нарове готовиться к обороне.

- Ваше высокопревосходительство, Эстонии требуется военная поддержка.

- Она ей не поможет, - проворчал президент. - Вся эстонская армия четыре тысячи человек, плюс восемь тысяч Кайтселита*, это вообще несерьезно. Кремль выставил против них пять дивизий. Через пару дней красные будут в Таллинне. У нас еле хватает войск, чтобы сдержать укрепления на Нарове. Выводить армию на эстонскую равнину - самоубийство. Вы, черт побери, должны понимать, что такое военная и политическая целесообразность. Мы поддержим эстонцев авиацией, но ровно в той степени, в какой это нужно нам, для обороны нашей территории.

- Беженцы, - мгновенно вставил Алексей.

* Эстонское ополчение.

- Разумеется, - процедил президент и повесил трубку.

Алексей поднялся и произнес, обращаясь к эстонцу:

- Господин посол, правительство Северороссии выражает поддержку вашей борьбе против агрессии. По советским войскам, вторгшимся в Эстонию, будут нанесены авиаудары.

- Введите в Эстонию хотя бы дивизию, - взмолился посол.

- Ввиду сложной обстановки на фронтах это невозможно, - опустил глаза Алексей.

- Господин Татищев, - эстонца трясло, - когда вы уговаривали нас не подписывать договор с Советами, вы обещали, что поддержите нас в случае агрессии.

- Мы поддержим, - промямлил Алексей, - всеми доступными мерами. Будет сделано заявление. Граница для беженцев будет открыта. Все они будут приняты на территории Северороссии. Части эстонской армии, перешедшие границу, не будут интернированы и смогут продолжить борьбу с СССР в составе североросской армии.

Не произнеся ни слова, посол повернулся и вышел из кабинета. Посидев безмолвно около минуты, Алексей вызвал секретаря.