Ритер - Шидловский Дмитрий. Страница 13

– Нет, всего лишь рассказываю тебе, благородный ритер, каково положение вещей. – Старик снова поклонился.

Чубенко подкрался к Рыбникову, привстал на цыпочки и прошептал:

– Я бы не стал им доверять.

– А у тебя есть другое предложение, как накормить людей и помочь раненым? – так же тихо ответил Рыбников. Он повернулся к Ставру. – Плата достаточна?

– Для начинающего ритера нормальная, – ответил тот. – Больше они вряд ли смогут дать.

– Я принимаю ваше предложение, – объявил Рыбников старейшинам.

Те низко поклонились.

– Тогда скажи, что ты хочешь получить сейчас, благородный ритер? – спросил Ери.

– Пошлите побыстрее за знахарем, пожалуйста, – нетерпеливо попросил Антон.

Глава тринадцатая,

о гарнизоне

Антон натянул тетиву, прицелился и выстрелил. Стрела не сорвалась, как прежде, не ушла «в молоко», но воткнулась в самый край соломенной мишени, туда, где у потенциального врага должна была находиться кисть. Парень тихо выругался и потянул из колчана новую стрелу. Прошло уже двадцать дней с тех пор, как они поселились в замке Йохана, а Антон так и не сумел освоить стрельбу из лука.

После того как, по приказу старейшин, в храм явился знахарь, а общинники принесли еду, Антон и Толя, по приказу Рыбникова, обыскали лес вокруг храма. Там они нашли аккуратно сложенные пять луков с колчанами, полными стрел. Как объяснил Ставр, это оружие принадлежало его отряду. Направляясь к храму, вызванный людьми из племени Оти Йохан заявил, что если у разбойников есть машина, разящая на расстоянии громом и молнией, то следует как можно быстрее вступить с ними в рукопашную схватку. Но, на всякий случай, если это не удастся, он приказал приготовить луки, чтобы, отступив, держать противника в храме и дожидаться темноты.

Услышав об этом, Антон ужаснулся, поняв, что если бы сработал именно этот план, то положение осажденных могло бы стать критическим. Все воины здесь были неплохими стрелками, а значит, могли уничтожить значительную часть отряда из засады. После этого парень сразу решил побыстрее освоить стрельбу из лука.

Правда, в первые дни было не до этого. Местные как бы «забыли» об осквернении храма, но очень просили как можно быстрее покинуть их святилище. В качестве места дислокации они предложили замок Йохана, принесли носилки и помогли бережно перенести туда раненых.

Замок на поверку оказался огороженным частоколом подворьем, с большим бревенчатым домом, амбарами и баней. Он стоял на берегу большого озера километрах в четырех от храма. Там их ждали еще два дружинника Йохана, бежавшие с поля боя: Волей и Михан. Оба, как и Ставр, попросились на службу. Волей был принят, а Михану Рыбников приказал уйти, поскольку в бою он зарубил двух кулачников. Очевидно, Никита опасался, что в дружине снова возникнет раскол.

Разместившись в замке, большая часть дружинников вернулась к храму. Там местные уже сложили погребальный костер, на который положили тела всех погибших за прошедший день. Когда огненный вихрь взвился к небу, Антон не выдержал и отвернулся, чтобы окружающие не видели его слез. Зрелище было душераздирающим. Оставалось только радоваться, что девочки остались с ранеными.

Лекарь находился в замке неотлучно, поил раненых разными отварами, перебинтовывал, прикладывал к ранам высушенные травы. Однако Костю это не спасло. Он умер к утру следующего дня. Эта смерть почему-то потрясла всех еще больше, чем похоронная церемония прошлого дня. Девушки рыдали, да и ребята ходили совсем потерянные. Некоторые украдкой вытирали слезы. Ставр и Волей сами подготовили погребальный костер и провели весь обряд погребения.

Очевидно, чтобы вывести ребят из ступора, а, может быть, и действительно, чтобы подготовить к возможным стычкам, Рыбников вывел отряд на учебу. Кроме воинов, перешедших от Йохана, его дружина теперь состояла всего из шести боеспособных мужчин: Антона, Сережи Пака, Толи, двух кулачников и единственного спасшегося ушуиста Андрея. Все они теперь были вооружены и обмундированы в доспехи павших дружинников Йохана.

Ставр и Волей быстро показали нехитрые приемы боя местных воинов: строй, методы фехтования, способы отступления и наступления. Ставр объяснил, что все это методы боя «людей удачи», как они сами себя называли. Авантюристов, не то наемных бойцов, не то разбойников, путешествовавших по диким землям. Таким, как та, где они находились сейчас. Впрочем, для попавших в сей мир людей и это было в диковинку.

Отдельную дисциплину составляла стрельба из лука. Никому из новоиспеченных дружинников легко она не давалась, что вызывало издевательские усмешки со стороны Ставра и Волея. Разве что Рыбников достаточно быстро освоился с новым оружием и посылал стрелы в мишень с завидной точностью.

Никита Викторович был одним из немногих, кто не сменил одежду и так и остался в своем кимоно и хакаме. Даже тапки-шлепанцы из рисовой соломы он не стал менять на другую обувь. С мечом он теперь не расставался, даже во время сна. Неизменно замкнутый и неразговорчивый, он с безжалостностью и непреклонностью армейского старшины гонял людей на тренировки, заставлял чистить оружие и расставлял караулы. Хотя Ставр и уверял, что в этом нет никакого смысла, караульную службу у ворот теперь постоянно несли два человека. Этот порядок Рыбников установил с первого же дня.

Финны бесперебойно снабжали отряд продуктами, ведя строгий учет поставкам. Все это освобождало обитателей замка от необходимости добывать провиант, однако Рыбников постарался, чтобы подчиненным «не было скучно». Ежедневно он посылал людей, свободных от караулов и тренировок, в обходы, группами по три-четыре человека, и нередко сам возглавлял их. В итоге весь гарнизон вскоре неплохо знал окрестности замка в радиусе пятнадцати километров и свободно ориентировался в многочисленных озерах, лесах и лугах, на которых паслись стада, принадлежащие местным племенам.

Единственным здоровым мужчиной, освобожденным от «тягот воинской службы», был Чубенко. Он так и остался в своем костюме, надетом на голое тело, что вызывало немало насмешек. Впрочем, вскоре все признали и определенные таланты чиновника. С первого дня «гарнизонной жизни» он принял на себя функции завхоза. Наблюдая за этим человеком, Антон вскоре стал думать, что, может, он на самом деле не так плох, как показалось вначале. Просто власть сильно портит людей. А так приветливый, исполнительный, не злобный мужичок. Очень старательный и аккуратный, не чурающийся скучных и рутинных обязанностей. Он даже местные рунические цифры первым выучил и пытался выучить местный алфавит. Чубенко ночевал в амбаре, охраняя «общественное достояние». Полезный человек, в общем.

Не участвовали в тренировках, караулах и дозорах также девушки. С первого же дня Маша была отправлена на кухню, а Таня, в дополнение к обязанностям врача, получила задание не отходить от лекаря и старательно обучаться всем его приемам. Нельзя сказать, что девушки были в восторге от такого положения вещей, но спорить с грозным командиром не посмели.

В отличие от дружинников, спавших в большой общей комнате, для жилья девушкам было отведено небольшое помещение на втором этаже, попасть в которое можно было только по приставной лестнице, через маленькую комнату, в которой ночевал Рыбников. Похоже, Никита Викторович серьезно опасался за девушек, потому что приказывал им ночью выбирать лестницу наверх. Как и Рыбников, девушки так и остались в своих тренировочных костюмах: Таня – в кимоно и хакаме, а Маша – в ушуистской одежде. Это очень веселило Ставра и Волея, которые просто угорали от того, что «девки в штанах ходят».

Впрочем, вскоре Антон убедился, что отношение к женщинам у этих людей сильно отличается от его собственного не только в части моды. Уже на третий день Ставр, считавший Антона «первым учеником ритера», подошел к парню и без обиняков спросил:

– Почему девок до сих пор не оприходовали?

– О чем ты? – не понял Антон.

– Ну как? – удивился Ставр. – Две такие сладкие ходят, а все ни гу-гу. Из замка ритер выходить запретил. А мы же мужики! Как без баб-то? Ритеру-то хорошо с двумя, а нам что?