Джокер - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 23

что все остальные просто исчезают. Я скоро вернусь, ко мне должны приехать из фонда.

9 ГЛАВА. Мирослава

Всё–таки моя грёбаная интуиция в очередной раз не подвела меня. Однако, никакого удовлетворения по этому поводу я не испытывал. Скорее наоборот. Мысли в голове лихорадочно сменяли одна другу. Я встал с кресла и подошёл к окну, пытаясь найти тот единственный, верный, вариант дальнейшего развития собственных действий.

Я был у себя в кабинете, когда раздался звонок от Серафима. Он уже знал о том, что я прилетел, и собирался отчитаться по ситуации, что сейчас сложилась вокруг Влада в частности, и в Братстве в целом. Очень кстати, вашу мать! Последние десять минут я и сам буквально мечтал об этом. То, что доносили мне знакомые и ли партнёры по бизнесу пока ещё казалось маловероятным, но уже настораживало. Бунты. Поговаривали, что сам Влад решил подогреть обстановку в клане с их помощью. ВО что изначально верить не хотелось, учитывая то, что на носу были выборы. Я ещё не знал о том, что по предварительным данным Влад Воронов их благополучно проигрывал своему оппоненту Альберту Эйбелю.

Именно поэтому и ждал звонка главы ищеек, надеясь на то, что уж он–то точно обладает всей полнотой информации. Но то, что рассказал мне Зорич практически выбивало почву из –под ног. В голове не укладывалось, что Влад способен на подобный поступок. Это объясняло многое.

Почти три года демона не было слышно. Клан мало–помалу оправлялся от нанесённого этим подонком урона. Чёрные львы старались поскорее забыть тот ужас, что им пришлось пройти. Кому – то это удавалось, кому – то нет. И, конечно, глупо было бы предполагать, что Король Братства входит в первую группу. Такое не забывается. Влад чувствовал на себе ответственность за каждую жизнь, что унесла проклятая война. По–другому и не могло быть. Он правитель. Он каждый день корил себя за то, что Асмодей ушёл от наказания. Я это знал. Слышал в его голосе при телефонных разговорах, видел в глубине глаз при каждой встрече. Там затаилась боль. Та, которую он успешно прятал от поданных холодностью, а от дочерей и внуков радушными улыбками. Вот только я за сотни лет слишком хорошо изучил своего брата, чтобы поверить тому, что он смирится с произошедшим.

Он изменился. Очень сильно. Стал более жёстким. Жестоким. Теперь это уже был совершенно другой Влад Воронов. Мир как будто разделился для него на своих и чужих. И, чёрт тебя побери, оказаться в категории его врагов.

Но чего я точно не ожидал от брата, так это того, что он решит украсть дочь Асмодея. В другое время я бы восхитился этим поступком. Да, что там говорить, я бы сам, лично, выкрал это исчадие Ада и привёз к нему. Но не сейчас. Не тогда, когда клан только начал поднимать голову. Когда мы были ещё слишком слабы для того, чтобы дать достойный отпор. Раз и навсегда покончить с демоном. И не тогда, когда мне есть, что терять. Нечто намного большее, чем власть или уважение подданных. Те, за кого я эгоистично готов отдать ещё столько же жизней, делая вид, что забыл произошедшее с нашим кланом.

Серафим отчитался и замолчал, хладнокровно ожидая моей реакции на услышанное. А у меня появилось смутное подозрение того, есть что–то ещё, о чём он умолчал. Я нутром это чуял. Что–то не менее важное, чем похищение отродья демона и слежка за Марианной. Проклятье! Руки непроизвольно сжали подоконник. По донесению Зорича за Марианной вели наблюдение ищейки Северных львов. Долбаный Эйбель! Он тоже что–то затеял, и, я голову готов дать на отсечение, что немец связан с Асмодеем. Уж если и сохранилось у меня какое–то из человеческих чувств, то это интуиция. Вспышка злости охватила тело, глаза заволокло красной пеленой. Какого хрена, Влад?! Почему ты даже не посоветовался со мной. Хотя, когда это он считался с мнением своего блудного брата. Он же аристократ. Лев! А не презренная Гиена, каковой он до сих пор, видимо, считает меня.

Я лежал с закрытыми глазами на нашей кровати и думал, думал, думал. Голова уже отказывалась работать, посылая меня к такой–то матери.

Услышал тихие шаги жены. Марианна открыла дверь и зашла в комнату. Воздух сразу наполнил её аромат. Я шумно втянул его в себя...Мой любимый парфюм. Самый возбуждающий и самый дорогой для меня.

– Не притворяйся, что спишь, Николас! Или так притомился за последние пять сотен лет, что решил отдохнуть?

Марианна села на край постели и провела пальчиком по моим бровям, будто стараясь разгладить складку между ними. Всё так же с закрытыми глазами я наслаждался её такими простыми и невинными прикосновениями. Палец спустился по щеке вниз и начали обводить губы. Я высунул язык и облизал его, затем медленно втянул в рот и услышал, как она прерывисто вздохнула. Я открыл глаза и встретился с её взглядом. Что только в нём не отражалось: и зарождающееся возбуждение, и бездна нежности, и тонна беспокойства. Всё–то ты чувствуешь, маленькая моя!!! Как же мне оградить тебя от всего этого...

– Они уже ушли, Ник.

– Я знаю, девочка моя!

Я притянул её к себе и обнял. Марианна устроилась у меня на плече, забравшись с ногами на кровать. А я наслаждался минутами спокойствия с ней, безотчётно гладил её волосы и плечи.

– Малыш, как ты смотришь на то, чтобы поехать в Прагу? Представь, как там сейчас красиво...

–Без тебя? –она нахмурилась, –Даже не думай!

Её тело сразу напряглось, и я физически почувствовал, как она готовится к тому, чтобы обрушить на меня все доводы против моего предложения. Моя дерзкая малышка! Вот что мне всегда нравилось в ней: она могла соглашаться со мной безоговорочно и уступать мне в чём угодно! Но, если вдруг наши мнения резко расходились, пиши пропало. Переубедить свою собственную жену я мог с великим трудом! Я закрыл ей рот ладонью и тихо рассмеялся, услышав возмущённый писк.

– Подожди, малыш. Послушай меня.

Я перевернулся, сжимая ее в объятиях, и оказался сверху на ней. Опустил руку и медленно поднял подол платья, лаская нежную кожу подушечками пальцев.

– Только ты, я и трое наших детей! Целых две недели! Без телефонов и интернета...Что скажешь?

Она смотрела на меня, не отрываясь, её дыхание стало учащаться... Марианна даже нахмурилась, сверкнув глазами...Я хрипло рассмеялся – злится, что не даю думать, отвлекаю. Я видел, какие мысли крутились у неё в голове. Я действительно видел. Первой была радость из–за того, что мы проведём время вместе; затем она начала подозревать, что всё неспроста. Я даже уловил момент, когда она уже собралась завалить меня вопросами о причинах моего неожиданного решения, хотя сама и догадывалась в общих чертах. Но мои действия не давали ей сосредоточиться. Рука уже нашла край трусиков и наглаживала кружева. Марианна сдалась, видимо, решив, что моё предложение слишком ей нравится, и не стоит портить нам обоим настроение неприятными разговорами.

– Маленькая, я жду ответа. Нет, если, конечно, ты против...– она не дала мне договорить и поспешно кивнула, а я, нагло улыбнувшись, снова обнял её и, прижав к себе, перевернулся на бок, а потом разжал объятия и встал с постели.

– Ты подумай, а я ещё поработаю.

Стоило огромных усилий не рассмеяться, когда я услышал, как от ярости участилось ее дыхание...

Я знал, что Марианна разозлится. Знал, потому что чувствовал сладкий аромат её желания. Я предполагал, то она постарается меня соблазнить. Даже представлял себе, как бы она это делала. Думал, что будет возбуждать меня прикосновениями, поцелуями. В мыслях я уже насмехался над её попытками. В этой игре всегда побеждаю я. Всегда.

Но уж чего я точно не ожидал, так это того, что она проигнорирует меня! Сначала я почувствовал, как усилился запах её возбуждения. Твою мать! Я резко склонился над кроватью и повернул её обратно на спину, посмотрел в глаза, ожидая увидеть смущение, злорадство, лукавство, что угодно. Но, нет! Ничего подобного! Она ласкала себя так, как будто меня и рядом не было. Я проследил взглядом за её рукой и шумно вдохнул воздух, увидев, КАК она облизала свои пальчики и скользнула ими под шелк трусиков, слегка раздвинув стройные ноги. Эротично...Это было сногсшибательно наблюдать за ней. Представлять, что это я сейчас так нежно касаюсь её. Я кожей чувствовал, каким густым стал воздух вокруг нас. А Марианна продолжала себя трогать, сладко постанывая. Её ресницы дрожали, а рот приоткрылся и мне хотелось пить ее стоны. Я видел, как покраснела бледная кожа, а сама она тяжело и прерывисто дышала, глядя на меня из–под опущенных ресниц. Я снова посмотрел на ее пальчики под прозрачным кружевом и сглотнул, а она в нерешительности замерла, буквально в миллиметре от самого сладкого местечка, и я понял, что и на этот раз выиграю. Пусть даже эта игра не совсем в моём стиле.