Жаркая ночь - Маккена Шеннон. Страница 49

– Да нет же, ты выглядишь роскошно, – совершенно серьезно ответил Зан и тут же понял, что этого не следовало говорить.

Эбби отскочила от него, словно кошка.

– Не трогай меня, – прошипела она. – Теперь я погибла! Ты порвал мою блузку, ты… Свинья – вот ты кто! Теперь я должна вымыться, переодеться, заново причесаться, накраситься, и все за десять секунд, а ты… – Она ткнула в него пальцем, и Зан вперед спиной начал выбираться из ванной, а затем сделал шаг в направлении спальни. – А ты попробуй только еще хоть раз пристать ко мне, урод! Видеть тебя не хочу, понятно?

– Да уж, куда понятнее. – Зан бухнулся на кровать и затих.

Эбби скинула туфли и сдернула с ноги трусы.

– Придется тебе кое-что сказать, а ты постарайся запомнить. Твоя привычка к господству прекрасно подходит для сексуальных игр, но если еще когда-нибудь ты попытаешься пристроиться с этим ко мне в обычной жизни, то окажешься связанным в узел. Тебе ясно, приятель?

Зан с восторгом наблюдал, как, сдернув блузку, Эбби пересчитала недостающие пуговицы и в сердцах кинула блузку на пол.

– Надеюсь, – осторожно протянул Зан, – ты не имеешь в виду мой э…

– Да! – Она сдернула юбку и кинула ею в него, угодив Зану в лицо. – Я имею в виду именно твой «э»!.. – Эбби хмуро посмотрела на член Зана, с энтузиазмом набухавший в ответ на критику и не обращавший никакого внимания на ее злобные выпады, потом воздела руки вверх: – Господи, помоги! – Схватив с пола джинсы Зана, она швырнула их ему в голову. – Убери прочь с глаз моих эту твою штуку, пока я ее не сломала!

Схватив чулки и бюстгальтер, Эбби как буря унеслась в ванную, роскошная в своем неподдельном гневе.

Едва Зан успел натянуть джинсы, как дверь ванной хлопнула. Эбби вошла, широко шагая, и направила на него указательный палец.

– Вон отсюда! – заявила она решительно. – Мне не нужны зрители.

Уныло свесив голову, Зан поплелся на кухню, а уже через две минуты Эбби появилась там в новом вызывающе сексуальном красном костюме. Ее наряд довершали красные туфли на шпильках.

– Я ушла, – бросила она через плечо.

Зан ждал. Он-то надеялся услышать что-нибудь вроде обещания увидеться позже, но ничего подобного не произошло.

Эбби просто уперла руки в бедра и мрачно посмотрела на него.

– Хочешь, я подброшу тебя до работы? – пробормотал Зан, надеясь по дороге найти удобный случай и пригласить ее пообедать.

– Нет. Сегодня я поеду автобусом.

Зан содрогнулся, но, как оказалось, это было еще не все, Выходя, Эбби обернулась:

– И заруби себе на носу: гнусный, грязный кобель – вот ты кто!

– Мне слышится некий итог в твоем заявлении, или я ошибаюсь?

Эбби заколебалась.

– Не совсем. Ночью было чудесно. – Она повернулась и быстро вышла; ее каблуки зацокали вниз по ступенькам лестницы.

В смущении Зан выглянул в открытую дверь. Вот черт! Это было совсем не то, на что он надеялся. И к чему относится ее «не совсем»: к итогу или к тому, что он ошибся? С другой стороны, его все-таки окончательно не послали…

Зан потер щетину на щеке, прикидывая, может ли тайный любовник позволить себе держать в ванной своей любовницы бритву и зубную щетку. Наверное, все же лучше не торопить удачу; он и так уже явно хватил лишнего!

Включив сотовый, Зан начал обследовать квартиру. Мебель дорогая, но не экстравагантная, без ярких накидок и страшных, пугающих масок. Среднего размера телевизор, плейер, отличная стереоустановка. Однако на столе творилось черт знает что. Зан начал обследовать спальню. Тут тоже был полный разгром, словно через комнату пронесся ураган.

Внезапно до него донеслось мяуканье, и Зан оглянулся: усевшись в дверях, Шеба наблюдала за ним с явным неодобрением.

– Ты что, собираешься настучать Эбби, что я рылся в ее платьях? Ладно, я знаю, как тебя умаслить. – Отыскав сухой корм, Зан насыпал немного в миску, а потом, немного подумав, решил сварить кофе. Это не заняло у него слишком много времени, и вскоре он, налив себе кофе, сделал глоток. Ух, как хорошо!

Кофе мгновенно взбодрил его, он почувствовал, что снова хочет Эбби…

В этот момент сладостные мечтания Зана прервал звонок мобильника. Мэтти, провались он пропадом! У Зана было такое чувство, будто его обокрали.

– Привет, Мэтти, какого черта ты так рано на ногах? Некоторое время Мэтти молчал, потом произнес, странно заикаясь:

– П-просто интересуюсь, появились ли у тебя какие-нибудь идеи по поводу моего предложения на прошлой неделе, п-помнишь?

Зан уже открыл рот, собираясь предложить Мэтти поискать кого-нибудь другого, но… Разве это не позволит ему увидеть Эбби еще раз. Прямо сегодня?

– Ладно, так и быть, я подъеду.

– Приедешь, точно? – Казалось, Мэтти был поражен.

– Да, но попозже, – внес поправку Зан. – Сначала я поеду и закажу еду в ресторане, чтобы удивить мою девушку. – Это было безумием – посвящать Мэтти в свои дела, но заявить об этом вслух значило приблизить мечту к реальности.

– Девушку? А кто она. Я ее знаю?

– Эбби Мейтленд. Она работает в музее.

Мэтти надолго замолчал.

– Угу, – произнес он наконец. – Тебе повезло. И давно у тебя с ней?

– Да нет, недавно, – признался Зан. – Всего пару дней. Она – роскошная.

Мэтти шумно вздохнул:

– Это точно. Тут и спорить не с чем…

– Вот и не спорь. Ладно, мне пора, много дел, – важно сказал Зан. – Позже позвоню. – Он прервал разговор, допил кофе и поднялся.

Теперь ему нужно было сосредоточиться. Никаких звонков по слесарным делам, никакого Мэтти, никакого его чертова проекта. Драгоценности – вот классический способ показать, что намерения мужчины искренни. Для кольца время не наступило, но ведь есть еще серьги, браслеты, ожерелья… Ни разу в жизни Зан не был в ювелирном магазине, и, значит, ему предстоял день, полный волнующих впечатлений.

Вскарабкавшись на дюну, Мэтти почувствовал, что ноги у него дрожат. Совсем не потому, что подъем был трудным – просто он был пьян в стельку. Полупьяным он ходил каждый день после того, как услышал о смерти Элани. Набравшись под завязку, Мэтти мог уговорить себя, что она сама наложила на себя руки, – ведь так твердили все вокруг. Он довольно часто размышлял об этом, но у него не хватало смелости додумать все до конца. Зато когда он был слегка пьяным, пустота в животе убеждала его, что история с самоубийством – чистейшей воды ложь.