Запретный плод - Колесникова Наташа. Страница 34

— Ты мне поможешь, — уверенно сказала она. — А если тебе будет трудно — я всегда рядом. Так — годится?

— Кто б возражал, — со смехом повторил Муравьев ее излюбленное выражение.

— Я больше не хочу пить, помою посуду и пойду в ванную. А ты принеси мне свою рубашку.

— Да ладно, оставь эту посуду…

— Нет. Утром проснемся, а в раковине непонятно что творится, противно смотреть… Я так не люблю.

Муравьев засмеялся:

— Знаешь, я и сам никогда не оставляю в раковине грязную посуду на ночь. Я «сова» и утром чувствую себя не так комфортно… Поэтому все не очень приятные дела стараюсь завершить вечером или даже ночью.

Он коротко поцеловал ее в губы и пошел в комнату за рубашкой, а Марина уверенно встала к мойке. Уж посуду мыть она умела. Петровна с детских лет приучила ее мыть за собой посуду, сколько скандалов у них было из-за этого! Но получается, мудрая домработница была права, внушая своенравной девчонке, что девушка, даже из обеспеченной семьи, должна иметь кое-какие навыки по ведению домашнего хозяйства, по крайней мере могла хоть вымыть за собой посуду, если рядом нет домработницы. Еще как была права!

Муравьев быстро разложил диван, застелил чистую простыню, сменил наволочки и пододеяльник на свежие, разделся, лег.

В ванной шумела вода, и этот шум возбуждал его. Хотелось вскочить и пойти к Марине в ванную. Но… непонятно, как она воспримет это. Девчонка и так сделала слишком много для того, чтобы он поверил ей, поверил в то, что они могут быть вместе.

Кстати, Арина никогда не мыла посуду в его квартире, да и в своей тоже.

Дурацкая фраза вертелась в голове, мало того, что Цезарь ее сказал, почему-то вспомнилось, что и Киров в своей революционной юности написал родителям: «Рубикон пройден».

Ну, пусть будет так. Рубикон это или нет, а он сделал свой выбор. И к черту прежние сомнения, размышления, страхи! Отныне у него есть своя семья — Маринка.

Она вошла в комнату, остановилась у двери, смущенно улыбаясь. Муравьев рывком сел на постели, судорожно облизнул внезапно пересохшие губы. Она была не просто красивой девчонкой, но — родной и желанной. И… это невозможно было передать словами.

— Что, Игорь? — настороженно спросила Марина.

— Марин… В этой моей рубашке ты… просто фантастика… — прошептал он.

— Тогда я докажу тебе, что это реальность!

Марина подбежала к дивану и прыгнула прямо на Игоря. Муравьев вскинул мускулистые руки, поймал ее, плавно опустил на себя.

— Все равно ты — фантастика, Маринка, — сказал он.

— Как ты это сделал? — удивилась Марина. — Можешь повторить?

— И не подумаю, забирайся под одеяло, а то замерзнешь.

— С таким-то «качком»? — со смехом спросила Марина.

— Если мои мышцы не нравятся тебе — завтра же начну убирать их, стану дистрофиком.

— Мне нравится все, что у вас есть, господин заслуженный кулинар России, — сказала Марина, прижимаясь к нему.

Глава 19

Осенний вечер стремительно съедал белый свет, все вокруг стало серым, скучным вдвойне. Но свет оранжевых фонарей оживил московские улицы. Как будто немного теплее стало в столице, как будто немного уютнее.

— Папа очень любит тебя, скучает по тебе, — сказала Марина, спускаясь по грязной лестнице с шестилетним мальчиком. — Поэтому не обижайся на него.

— Как же, любит! — недовольно сказал Артем. — Он давно уже забыл про меня. Даже на день рождения не приходит.

— Он очень занятой человек, много снимается, часто бывает в командировках.

— Мог бы хоть на час приехать, — гнул свое мальчишка.

— Давай поговорим как взрослые люди, Артемка. Твой папа — известный актер, знаменитый человек. Но актеры, они ведь очень чувствительные люди, понимаешь? Ты смотрел фильмы с его участием, наверное, в глубине души радовался и гордился, а что говорили твоя мама и дядя Гена? Я не осуждаю их, дела житейские, но ты пойми, что папа чувствовал это и… ему было трудно говорить с ними.

— Артист он, может, и хороший, а отец — никакой.

— Не повторяй чужие слова. И хватит о грустном. Знаешь, куда мы сейчас поедем? Кататься на картах, это такие маленькие гоночные машины.

— Ух ты! Правда?

— А то нет? Я сама давно хотела, вот вместе и погоняем, посмотрим, кто будет быстрее.

Держа мальчика за руку, Марина шагала к двери подъезда. Игорь с неохотой дал ей телефон своей первой жены и не сомневался, что она понапрасну тратит свои силы. Но Марина знала, что нужно делать. Разумеется, Надежда говорила с ней довольно грубо, что и следовало предполагать. На Игоря была зла, считая, что он мог бы помогать сыну материально, она выше того, чтобы требовать алименты, но сам он мог бы позаботиться о ребенке! Однако когда услышала, что за свидание Муравьева с сыном получит триста долларов, тут же сменила гнев на милость.

И получила эти деньги, отправляя сына на свидание с первым мужем. И даже спасибо сказала. Деньги оказываются волшебной силой для тех, кто охотится за ними.

Они вышли из подъезда, навстречу им шагнул Муравьев:

— Привет, Артем. Ты уже не злишься на меня?

— Привет… Пап, а ты расскажешь, как снимался в том сериале, где твоего друга убивают бандиты?

Это «пап» растрогало Муравьева, он подхватил сына на руки, поцеловал его в щеку. Потом обнял Марину, и все трое они закружились у черной «хонды».

— Конечно, расскажу, малыш, — сказал Муравьев. — Но Марина… Она у нас просто волшебница.

— Она красивая… и хорошая.

— Это точно. Все, ребятки, садитесь в машину, едем на автотрек. Я хочу посмотреть, обгонит мой сын Маринку или нет. А по дороге расскажу все, что тебе интересно, Артем.

Марина с мальчиком сели на заднее сиденье «хонды», Муравьев сел за руль, и машина выехала на Филевский бульвар.

— Пап, а если мне не разрешат ездить? — спросил Артем.

— Такого просто быть не может, — успокоила его Марина. — Если у них суровые правила, мы их подкорректируем. В крайнем случае ты поедешь вместе с отцом, но он будет только подсказывать, а управлять машиной будешь ты.

— Мы обгоним тебя, Марина.

— Это мы еще посмотрим!

— Артем, так что тебя интересует в том сериале? Спрашивай конкретно, я готов отвечать на все вопросы, — сказал Муравьев.

Артем задумался, не зная, как спросить. Все его друзья смотрели этот сериал, и все утверждали, что актер, игравший главную роль, его отец, не сам дрался с тремя бандитами, а это делал дублер. Он противился этим утверждениям, но сказать почему, не мог. Теперь может. И если отец все расскажет, друзья станут уважать его.

— Пап, ребята в саду говорят, что это не ты дерешься в фильмах, за тебя дублеры дерутся.

Марина засмеялась, обняла мальчика, чмокнула его в затылок.

— Артемка, я сама отвечу на твой вопрос. Расскажу одну историю. Мы с твоим папой были еще не так хорошо знакомы, играли главные роли в новом сериале, да и только. Сыграли, потом снимается сцена, когда к главному герою, твоему папе, приходят бандиты. Здоровенные, лысые…

— «Качки», да? — нетерпеливо перебил Артем.

— Именно. И они, чтобы все выглядело правдоподобно, стали говорить гадости именно обо мне. Тогда твой папа разозлился и… знаешь, что было?

— Что? — блестя глазенками, спросил Артем.

— Очень скоро один актер, здоровенный мужик, валялся на полу с разбитым носом, а второй кричал режиссеру: «Остановите, он же какой-то зверь! В сценарии нет этого!»

— Он им врезал?!

— Еще как врезал! Вот и ответ на твой вопрос. Папа никогда не пользуется услугами дублеров.

— Ух ты!.. Пап, а ты можешь показать мне, как снимается кино, а?

— Конечно, Артем. Ты договорись с мамой, когда она тебя отпустит, а я приеду и отвезу тебя на «Мосфильм», — мельком взглянув на сына, сказал Муравьев.

— Ух ты! — только и смог воскликнуть мальчик.

Муравьев улыбался, глядя на влажное, черное в свете оранжевых фонарей шоссе. Уж как там она договаривалась с Надеждой, он не знает, но ведь договорилась и с сыном легко сумела подружиться. Вот уже неделю они живут вместе, и он не перестает восхищаться Мариной. То, что она красивая девушка, ясно как дважды два, но как она вела себя в его скромной квартире! Стремительно училась готовить, провела генеральную уборку и, вообще, чувствовала себя настоящей хозяйкой. Но — умной, что редко бывает, он в этом на собственном опыте много раз убеждался. Она все делала так… чтобы ему было удобно и приятно. Как она это угадывала, он не мог понять, но чувствовал себя на седьмом небе от счастья. А Марина с каждым днем становилась в его глазах все более красивой, все более желанной женщиной.