Запретный плод - Колесникова Наташа. Страница 4

— Верно. Не сдаваться и надеяться на тебя.

— Слушай, я ей доверяю больше, чем некоторым своим заместителям. Повезло нам с домработницей.

— Она не домработница, пап, она моя Петровна, — уверенно сказала Марина.

— Наша Петровна, — усмехнулся Стернин. — Ты уж не особо… приватизируй хороших людей. Их чертовски мало в нашем мире. Ладно, пойду ужинать.

Марина усмехнулась, глядя вслед уходящему отцу. Он все решит, и эта мымра Сушина поймет свое место! А Муравьев… тоже поймет, кто есть кто. Если захочет, чтобы их отношения были не только рабочими… должен предпринять усилия, и немалые, а она еще подумает, стоит ли отвечать на них.

У Сушиной была просторная квартира на Земляном валу. После гибели сестры обменяла ее и свою «двушки» на эту трехкомнатную. Одну комнату отдала детям, своим дочерям, Елене и Розе, пятнадцати и тринадцати лет, и двенадцатилетней Оксане, племяннице. Разницы между детьми не делала, одинаково строга была ко всем, и девчонки радовали ее, жили дружно, умело хозяйничали в доме, что было немаловажно, ведь Сушина редко бывала дома, готовить не умела, а прибираться не любила. Две другие комнаты были ее спальней и гостиной, где незазорно было встретить любого важного посетителя.

Зарабатывала она неплохо, но тратить деньги с умом не умела, поэтому взяла за правило отдавать половину своих гонораров старшей дочери, Ленке, — на еду, одежду и прочие нужды, приказав: если останется что — спрятать и ей не говорить где. До тех пор, пока не скажет пароль. Лена была хозяйственной девочкой, наверное, немалую сумму уже скопила, но Сушина, потратив свою половину, предпочитала занять у друзей до следующего гонорара, а не спрашивать у дочери, где деньги. Видела, что девчонки прилично одеты, в доме все есть, но особого мотовства не наблюдается. И радовалась, что дочь избавила ее от проблемы считать деньги и планировать семейный бюджет, да к тому же наверняка что-то скопила на черный день. Сама она вряд ли смогла бы так толково распорядиться своими деньгами.

В половине двенадцатого ее «девятка» остановилась во дворе дома. Вместе с Татьяной из машины вышел изрядно пьяный Муравьев. Три месяца назад он развелся со своей второй женой и теперь утешался в объятиях давней подруги, которая, хоть и была на десять лет его старше, в постели могла дать фору любой двадцатилетней девчонке. К тому же она пригласила его на главную роль в многосерийном телефильме, так что «романтические» отношения между давними любовниками вспыхнули с новой силой. Гонорар, правда, мог быть и больше, но двенадцать серий и намеки Тани на проценты от рекламы сделали свое дело.

Нет, Муравьев не платил Сушиной за выгодное предложение, ему действительно было хорошо с ней, когда период очередной влюбленности в длинноногую красотку заканчивался. Татьяна не ревновала его, не учила уму-разуму, не требовала денег, напротив, сама расплачивалась за двоих в престижных клубах, а в постели была настоящей богиней. Счастье иметь такую женщину… в запасе.

Но сегодня Муравьев слишком много выпил в ресторане, поэтому, войдя в квартиру, пошатнулся, плюхнулся на пуфик в прихожей.

— Осторожно, Игорь, — шепотом сказала Сушина. — Девчонки спят уже.

— Понял, все понял, Таня.

Она взяла его под руку, подняла с пуфика, понимая, что сегодня толку от него как от любовника мало. Ну и ладно.

— Пойдем, отведу тебя в спальню.

Муравьев и сам понимал, что выпил многовато виски. А что ж не пить, когда за тебя платят? Нет, он мог бы и сам расплатиться, но Таня не позволила. Фантастическая баба! И если он ничего… никуда… она поймет и даже не обидится. На такой и жениться можно, но это уже совсем другие отношения. И три дочки — слишком много. Да она и сама не хотела выходить замуж, и получается… Да все просто классно получается!

Сушина привела его в спальню, посадила на край широкой кровати.

— Раздевайся, ложись. Я пойду приму душ, — сказала она.

— Понял. Тань, пить хочется. Где у нас шампанское?

— Ты нормально себя чувствуешь, Игорь?

— Вполне. Бокал шампанского мне не повредит. Муравьев в форме, Таня!

Сушина достала из пластикового пакета бутылку шампанского, поставила на тумбочку. Достала из нее пару хрустальных фужеров, поставила рядом.

— Не особо увлекайся, Игорь, — сказала она и ушла.

Муравьев и не думал увлекаться. Уверенно откупорил бутылку шампанского, осторожно наполнил хрустальный фужер, немного подумал, наполнил и другой, глотнул пенистый напиток.

Да, выпил многовато в ресторане, но мог соображать. И пил-то, не задумываясь о последствиях, потому что была причина. Серьезная. Эта Марина… Кто она такая? Студентка «Щепки», ну и что? Таня сразу ее невзлюбила, он это почувствовал, слава Богу, не первый год знает Таню. А зачем тогда пригласила на главную роль? Мало у нас актрис, что ли? Не нравится ей студентка, а — пригласила! Что за дела такие? Работая с девчонкой три съемочных дня, он даже фамилию своей партнерши по сериалу не узнал. Но сегодня… Таня была слишком жестокой по отношению к ней, точно — слишком… Почему? А девчонка какова! Взяла и сдернула, Селиванов извинялся… Ничего непонятно. Но классная телка!

Муравьев глотнул шампанского, зажмурился, блаженно облизал пересохшие губы. Какая была соблазнительная под одеялом, а!

Он снял туфли и носки, потом стащил джинсы, свитер, лег под одеяло с фужером шампанского в руке. Девчонка решила послать режиссера Селиванова, которого он уважал, хороший режиссер, настоящий мастер из новых, дураку понятно. И она, Марина, это знала, но… все-таки, по сути, послала. С каких это пор студентки могут так вести себя на съемках? Похожей ситуации и припомнить трудно. Не было на его памяти такого!

Татьяна стремительно вошла в спальню, на ней был махровый белый халат. Сбросила халат, под прозрачной короткой рубашкой четко обозначились плавные линии ее знойного тела, но Муравьев не смотрел на него, он уставился в ее светлые глаза.

— Тань, что за дела сегодня творились на съемочной площадке? Может, объяснишь?

Сушина взяла свой фужер, отхлебнула глоток, присела на край кровати. Закурила свой любимый «Кэмел».

— Что тебя интересует, Игорь?

— Да все. Тань, я не первый раз замужем. Ты постоянно достаешь Марину, хотя она совсем неплохо играет. Но в чем проблема, не могу понять. Ты отбирала людей, выбрала ее, никому не известную студентку. Надо сказать… не ошиблась. А теперь… зачем?

— Игорь, я бы никогда не выбрала ее.

— Заставили? Бывает, но Марина толковая телка. В смысле — нормально играет, понимаешь?

— Заставить меня выбрать актрису на главную роль трудно, сам знаешь. Это стоит очень больших денег. В данном конкретном случае никто меня не заставлял, я сама решила, что она будет играть главную женскую роль.

— Ни хрена не понимаю…

— Она — Марина Стернина, дочь главного продюсера сериала, банкира Ивана Стернина, понял?

Муравьеву стало страшно. Конечно, он знал, кто такой Иван Стернин, хозяин одного из солидных российских банков, говорят, особа, приближенная к президенту. И он ее дочку так нагло лапал на съемке? За такие дела и башку могут снести…

— Тань, ты совсем с катушек съехала? — пробормотал Муравьев, залпом опорожняя свой фужер. — Это ж такие дела… Ну на хрена ты наезжаешь на телку? — Продюсер — он и в Африке продюсер, отзовет свои бабки и — прощай то, о чем он мечтал уже не первый год, — новая, более просторная квартира… Но сказать об этом не решился. Татьяне совсем не обязательно знать, на что он собирался потратить гонорар от участия в ее сериале.

— Ты прав, Игорек, но Стернин — прижимистый мужик. Денег дает в обрез. Дочка втянулась, ей нравится играть, самое время придавить ее, чтобы заставить папашу еще немного раскошелиться. Это нужно нам всем, понимаешь?

Муравьев ничего не понимал. Денег, которые он должен был получить за этот сериал, вполне хватало, чтобы обменять убогую однокомнатную квартиру на более просторную двухкомнатную в престижном районе, а может, и на трехкомнатную. А давить на дочку главного продюсера, на чьи деньги и снимается фильм, просто глупо. Он ведь может вложить свои бабки в другой сериал, обговорив предварительно условия…