Страсти в сентябре - Колесникова Наташа. Страница 34

Он вошел во двор, заглянул в дом, суровым голосом приказал:

— Дети, пора ужинать. — Не дождавшись ответа, добавил: — Саманта уехала в Москву. Могла бы попрощаться с нами, но почему-то не захотела. Все, ребятки, пошли ужинать.

Антон и Настя вышли в прихожую, глаза у детей были грустными. Романов обнял их, повел в кухню. Накормит детей, как-нибудь объяснит, что сказка с московской барышней на роскошной машине закончилась. Как-нибудь… Кто бы ему объяснил, почему все так случилось?

Глава 19

Пять дней прошло, как вернулась из Левобережной, а сказка, неожиданно начавшаяся в станице, не кончалась. Валентина теперь уже не только радовалась переменам, которые произошли с ее мужем, но и немного тревожилась. Ведь все хорошее когда-нибудь кончается…

А еще чуточку ревновала дочь к мужу. Ну как они готовят — это стоит посмотреть, и в цирк ходить не надо. Борис всерьез занялся переоборудованием комнаты дочки, исполнял все ее пожелания беспрекословно. Купил мощный компьютер с жидкокристаллическим монитором, кучу лазерных дисков с музыкой и всякими играми, полностью заменил мебель. Когда выбирали компьютер, Светка рассуждала как заправский программист, и Борис полностью с ней соглашался. Когда ездили по мебельным салонам, Валентина почувствовала себя лишней. Опять Светка выбирала, распоряжалась, а Боря с важным видом кивал и расплачивался.

— Света, это не очень симпатичный стол, я бы выбрала другой, — сказала она.

— Мам, ты ничего не понимаешь. Боря, иди плати, и пускай побыстрее доставят, понял?

Продавцы и покупатели в салонах улыбались, глядя на них, а Борис прямо-таки светился от счастья. На них двоих люди смотрели, а она, родная мать, как бы и ни при чем тут была!

Пробовала усовестить дочь, вечером, когда муж помчался проверить, как дела в его игорных заведениях, сказала ей:

— Света, Борис — большой начальник, ты должна обращаться к нему с уважением.

— Мы друзья, мам, значит, и обращаюсь как к другу. Я, между прочим, тоже ему помогаю. Научила, как пылесос включать, а то он сам не мог.

— Но он может обидеться на тебя.

— Друзья не обижаются, а предают, — ответила Светлана. — Если это случится, как-нибудь переживу.

Борис успокаивал ее: мол, пусть девочка привыкает к дому, пусть делает все, что захочет. Оно, конечно, хорошо, что он так привязался к ее дочке, они друзья, но… она-то сама кто тут?

А когда Борис решил обновить гардероб Светланы и они стали ездить по модным бутикам и салонам, Валентина разозлилась. Она-то видела, что этот дорогущий свитерок или джинсики не совсем идут дочке, пыталась подсказать, но… Светка вела себя чересчур независимо, совсем не считалась с мнением матери. Она выбирала, Боря согласно кивал и платил. И снова они были самыми главными в бутиках и салонах, на них люди смотрели с улыбкой, вокруг них суетились продавцы и менеджеры, а она была сбоку припека. Правда, сдержала злость в себе, а потом и забыла о ней.

Странные они, мужики. Взрослых красавиц одаривают — это понятно, но если с маленькой девчушкой подружатся, найдут общий язык, общие интересы — прямо-таки млеют от счастья. Даже водитель Саша с улыбкой подчинялся приказаниям Светки, и заметно было, что ему это нравится.

— Саша, отнеси покупки в дом, только смотри, ничего не урони и не помни, — серьезно приказывала Светка, когда они подъезжали к дому.

— Да, моя госпожа, все исполню, Как приказано, — расплывался в улыбке огромный Саша.

Борис обнимал Валентину, подмигивал ей, и все четверо, довольные друг другом, заваливались в подъезд. Ну что тут поделаешь?

Да все эти переживания были просто неприятными мгновениями. А вообще жизнь казалась прекрасной и удивительной. Они втроем побывали в Большом театре, а еще посмотрели модный мюзикл, который оказался довольно убогой пародией на советскую оперетту, однажды поужинали в ресторане, но там Светке не понравилось, она теперь просто обожала готовить вместе с Борей.

На кухне и к советам матери прислушивалась, и это были самые прекрасные мгновения для всех троих. А для двоих взрослых они наступали чуть позже, когда девочку укладывали спать.

Пришлось Валентине и самой изменить своим привычкам. Например, научиться играть в компьютерные забавы с дочкой. И когда Боря уезжал в свой офис, «сражаться» с дочкой и постоянно проигрывать.

Деньги, которые родители незаметно вернули Борису, десять тысяч долларов, она отправила им почтовым переводом, да написала, что нельзя обижать ее мужа, если он обидится — у нее с дочкой могут возникнуть проблемы. С таким предупреждением родители возьмут деньги. Еще неделю назад она сама бы отказалась от его денег, но от нынешнего мужа возьмет все и родителям прикажет, чтобы взяли.

Так оно и получилось. Позвонила, выслушала упреки, но и сама сказала такое, что они мигом успокоились.

С Самантой не виделась ни разу, но время от времени думала о ней. Нехорошо как-то получилось, оставили девушку одну после того, что она пережила… Боря, конечно, прав был, в таком состоянии ехать с ней два дня, когда в машине ребенок, не стоит. Но Саманте-то каково было?

Хотела сказать матери, чтобы узнала телефон Макса, сама-то не догадалась взять, чтобы позвонить ему и все выяснить, но в последний момент отказалась от этой идеи. Саманта могла попросить ее узнать телефон Макса, но не попросила. А Макс мог выяснить ее номер у родителей и сам позвонить, чтобы потом связаться с Самантой. Все просто, есть мобильники, связаться не проблема. Но если они этого не хотят, вряд ли стоит предлагать свои услуги в таком тонком, сугубо интимном вопросе.

Можно только навредить.

Интересно, было у них с Максом что-то серьезное или нет?

Наверное, было, она это чувствовала по поведению Саманты после того вечера, когда поздно вернулась (вряд ли катала детей), а уж потом, видя ее разочарование… Что же так грустить, если ничего не было?

Хотя… Тут дело тонкое. Но Саманта! Могла бы позвонить ей. Валентина уединилась в спальне (Боря вышел на работу, и теперь уделял им не так много времени, а Светка сидела за своим компьютером), набрала номер мобильника Саманты.

— Привет, — сказала она, услышав в трубке знакомый голос. — Ты куда потерялась?

— Привет, Валь. Работаю. Сама понимаешь, должность у меня ответственная, отвлекаться не рекомендуется.

— Саманта, а что с Максом? У тебя ведь что-то было с ним? Может, я могу вам помочь?

— Спасибо, Валь. Не надо. Если б он хотел, сам бы нашел меня. А так… Да ничего, спасибо, что позвонила. Ты самая лучшая жена босса из всех, которых видела. Правда.

— Ладно. Саманта, если что — звони, не стесняйся, номер моего мобильника у тебя есть.

— Конечно, Валь. Глядя на босса, я вижу, что у вас все отлично? Рада, правда, рада за тебя.

— Пока, Саманта.

Валентина выключила «трубу» и пошла в комнату дочки. За окном хлестал осенний дождь, время близилось к вечеру, скоро Боря приедет, нужно посоветоваться с маленькой хозяйкой, что бы им на ужин приготовить.

Дождь шел и в Левобережной. Вторые сутки моросил холодный осенний дождь, дул резкий сырой ветер. И как-то сразу стало ясно, что наступила осень. Листья на деревьях стали желтеть и осыпаться, станица, украшенная фруктовыми деревьями во дворах и на улицах, стала похожей на старого, облезлого кота — обнажились покосившиеся заборы, обшарпанные стены хат и домов, прятавшиеся за буйной зеленью деревьев и кустов.

Однако Павла Ивановича Лугового погода не разочаровывала, он вообще не обращал на нее внимания, ибо дела его завода шли просто замечательно. Уже и ноябрьский розлив почти всех вин был распродан. Но партию вина «Черные глаза» Луговой все же придерживал для своих давних партнеров, Резо и Васи из Армавира. Что-то они долго там думали. Как раз сегодня днем позвонил Вася, сказал, что отправляет Резо подписывать контракт, уже отправил. Тыщу бутылок октябрьского розлива и две тыщи ноябрьского. По пятьдесят, как он и хотел. Но вот уже стемнело, а Резо так и не приехал. Он и так лишний час прождал в кабинете, а потом поехал домой. Даже Горилко не предупредил. Передумали армавирцы, что ли? Ну тогда пускай на себя обижается, завтра же продаст «Черные глаза», что берег для них. Покупателей навалом.