День на Каллисто (антология) - Вейс Ярослав. Страница 20

— Где тебя носит? — устало бросил Алан.

Улыбка на лице индейца расплылась еще шире.

— Сеньор Спенсер очень сердится, — потупился он. — Очень, — и добавил: — Кофе?

Алан невольно улыбнулся, кивнув в ответ — да, конечно.

— А почему он сердится?

Уже в Манаосе Спенсер пришелся ему не по душе, и будь его, Алана, воля, он ни за что не выбрал бы его себе в напарники… Но Алан только пожал плечами: что оставалось делать, коли Вебстер пристал к нему как с ножом к горлу. Не дурите, мол, Брэкфорд, канючил старик, этот парень финансирует большую часть затрат экспедиции, а кроме того, он энтомолог, в ваши дела он нос совать не собирается, об этом договорено.

Алан вздохнул. Что правда, то правда — Спенсер не лезет в его исследования по ботанике, зато вечные стычки с проводниками просто утомляют. Этот малый совершенно не воспитан, не знает элементарных норм поведения.

— Так почему сеньор сердится? — снова спросил Алан.

Маноэли поднял руку к уху — в его пальцах появилась сигарета.

— Индейцы отказываются идти за холм, они хотят к реке и домой… Поэтому сеньор сердится. — Маноэли подался вперед, прикрыв глаза, приложил палец к губам. — Курупиру, — прошептал он. — Они боятся курупиру…

Проводники и раньше боялись углубляться в горы, опасаясь лесных духов. А Спенсер никак не мог этого понять. Алан избрал иную тактику — он не вступал в пререкания с туземцами, а попросту выжидал. Стоило иссякнуть запасам табака и сигарет, как исчезали и страшные лесные духи.

— Пошли-ка сюда Умару, — попросил Алан, помешивая ложечкой кофе. — После ужина, — добавил он.

Лагерь был разбит на берегу одного из многочисленных притоков Ксинга. Здесь, у подножия холма, течение воды довольно стремительное, а потому для аллигаторов и крокодилов место неподходящее. Что и говорить, Умару умеет выбирать стоянку. У самого лагеря сплошная стена леса вгрызалась в шафрановое небо; на нем отчетливо выделялись веерообразные листья пальм.

После ужина в палатку вошел Умару — широкоплечий мужчина с плоским лицом, на котором едва виднелись узкие щелочки глаз. Он сел на землю, потупив взор, молча принял предложенную сигарету и затянулся медленными глубокими затяжками.

— Умару боится холмов? — спросил Алан. Ответом ему было молчание. — Умару боится курупиру в холмах?

Индеец докурил сигарету и выплюнул окурок в траву.

— Там, — вздохнул он свободнее, описывая рукой широкий круг, — там, вверху, плохое место… — Алан терпеливо ждал. Индеец продолжал: — Белый человек идет за смертью. Но мои люди хотят жить…

Алану припомнились без малого почти десять месяцев совместной жизни с этим человеком. Вместе они пробирались болотами среди ядовитых змей и пауков, вброд переправлялись по рекам, которые кишели пираниями и другими хищниками. И Умару ни разу его не ослушался.

— Ты и я, — Алан указал пальцем, — мы друзья. Индеец кивнул головой.

— Я знаю Умару, а Умару знает меня, — продолжал Алан. — Почему же Умару боится?

Индеец протянул ладонь. Алан вложил в нее новую сигарету и дал прикурить.

— За холмом плохая земля, там курупиру, — заговорил Умару.

— А как он выглядит?

— Это хозяин леса, — ответил индеец, — он посылает смерть… Мои люди не хотят идти за холм. — Он взглянул на Алана и добавил: — Умару пойдет, если ты пожелаешь, но мои люди не хотят…

Два месяца назад Алан, сжалившись, вскрыл на носе проводника огромный нарыв. С той поры индеец взирал на него с благоговением как на чудотворца, избавителя от всех земных болезней.

— Умару не женщина, — торжественно произнес индеец.

Час спустя Алан рассматривал свою последнюю добычу: несколько киприпедий, две-три дендробии и один превосходный одонтогиоссум. Собственно, сбор орхидей не входил в его задачу, но эти цветы всегда были в цене, поэтому он осторожно опустил цветок в оцинкованную коробочку, выстланную ватой.

— Вы спите, дружище? — раздался голос в дверях.

— Нет еще, входите, пожалуйста, Спенсер.

В палатку ввалился рыжеволосый верзила и без околичностей уселся на низкую скамейку. Цепким взглядом он оглядел помещение, мгновенно ухватил названия на корешках нескольких книг в открытом шкафу, светящийся микроскоп в углу стола и разбросанные по столу ботанические инструменты. Ничего не ускользнуло от его внимательного взора.

— Вечный студент, как я посмотрю, — наконец изрек он.

Алана обдало сильным запахом виски. Какое счастье, что они спят в разных палатках!

— Слишком много знаете, но не всегда успешно применяете, — загоготал гость.

— А о вас такого не скажешь…

Спенсер на миг застыл, но тут же разразился громким смехом.

— К месту шуточка, не правда ли? Доктор, доктор, то ли я вам еще скажу. Да за такую шутку и выпить не грех.

— Чай для вас слабоват, а спирт я держу для других целей, — парировал Алан.

Спенсер, махнув рукой, вытащил из кармана наполовину пустую бутылку и поставил ее на стол, после чего полез в другой карман и извлек из него две маленькие рюмки.

— Знайте же, Джек Спенсер — настоящий товарищ.

— А как поживают ваши жучки? Простите, муравьи?

— Живут и размножаются. Как люди.

Спенсер, чокнувшись, поднес рюмку ко рту, скосив глаза куда-то в угол палатки.

— Напрасный труд, — он повысил голос и перевел взгляд на Алана. — Ты веришь, брат, что эти черномазые сдвинутся с места? Не хотят трогаться ни на шаг вперед, хоть режь.

— Не стоило бы вам столько пить. Сварить кофе?

Спенсер пропустил слова Алана мимо ушей.

— Они, видите ли, боятся, дурни эдакие. Именно сейчас они намерены оставить меня на бобах, сейчас, когда, кажется, стоит только рукой подать… Знаешь ли ты, Брэкфорд, каково человеку, когда у него рыбка с крючка срывается? — Спенсер покачал головой. — А вот с Джеком Спенсером с самого рожденья так: потянет улов за удочку — откуда ни возьмись, появляется расфуфыренный фрайер…

— Послушайте, Спенсер, вот ваш кофе, пейте да ложитесь-ка спать.

Гость привычным жестом опрокинул чашку в рот, а Алан, воспользовавшись моментом, швырнул недопитую бутыль в темень тропической ночи.

— А тут еще черномазые как назло подняли головы.

По утверждению Вебстера, Спенсер занимался муравьями, но сколько Алан ни ломал себе голову, на память не приходил ученый-энтомолог с такой фамилией. Муравьи… Удивительно, что в этом затерянном уголке земли водятся совершенно обычные виды муравьев. «Мне трудно найти повод отказать Спенсеру, — бурчал старик-профессор. — За него хлопотал Линдал из университета в Филадельфии, я не мог выдвинуть сколько-нибудь убедительного аргумента против такой кандидатуры. А кроме того, не забывайте, что он берет на себя большую часть наших затрат».

Ничего не скажешь, веский довод. Когда у Алана несколько месяцев назад в этих проклятых прериях пропали ценные препараты, не считая двух лодок, на сцене, словно по заказу, объявился Спенсер, черт бы его побрал.

Его размышления прервал громкий голос Спенсера.

— А что может быть? Что собрал, с тем и вернусь обратно и постараюсь позабыть обо всем на свете. — Спенсер укоризненно покачал головой. — Иными словами, Джек Спенсер сделал свое дело, Джек Спенсер может катиться к черту.

— О чем вы толкуете. Право же, я никак не пойму?

— Не о худшем в жизни, приятель. — Спенсер ухмыльнулся. — Вы достигли своей цели: плевать вам на меня. Как и этим цветным…

— Будьте любезны, коллега, объясните, что означают ваши неуместные намеки.

Спенсер, покачнувшись, встал на ноги и зевнул.

— Только не притворяйтесь овечкой. Я так понимаю: вы набьете карманы деньжатами и адью…

— Уж не спутали ли вы меня с гребцами? — Алан едва владел собой. — Какие еще деньжата?

— Я заплатил проводникам за полгода вперед, — Спенсер свирепо выпятил нижнюю челюсть, — накупил провианта, бензина для лодок. На ваше имя в банке Манаоса переведено две тысячи долларов; насколько я знаю, Вебстер лично вам денежки перевел.