Записки средневековой домохозяйки - Ковалевская Елена. Страница 2

Топнув ногой, чтобы они посмотрели на меня, я едва не завопила:

— Как вы смеете?! Что вы себе позволяете?!

Но меня никто не слушал, по-прежнему удерживая конями в плотном кольце, возможности убежать — не было.

— Хоть она мне и не нравится, но подходит… — неожиданно для меня, задумчиво протянул шатен.

Его я прежде не разглядывала, но теперь…

Ох, как мне не понравился его взгляд! Какой-то оценивающий, взвешивающий. Словно он не на меня смотрел, а на выставленную на продажу вещь.

— У тебя муж есть? — тем временем спросил он.

— А тебе какое до этого дело?! — сердце внутри сначала предательски вздрогнув, болезненно сжалось, а потом пустилось вскачь галопом.

— Хоть кольца на пальце нет, — спокойно заметил блондин. — И замужняя сразу ответила бы… А может не стоит?…

— Нет, я уже все решил! — махнул рукой шатен, словно отсекая ненужный спор.

— Ты уверен? — нахмурился черноволосый. — Мне кажется, ты не в настолько бедственном положении, чтобы устраивать такую авантюру. Может все-таки Элиза? С ней хотя бы все понятно, а эта незнакомка…

— И чтоб я эту плаксу всю жизнь терпел? Чтобы я покорился дядькиной воле?! Отдал все ее папаше Горрану?! — взвыл тот, перебивая друзей. — Ни за что! Я лучше себе пулю в лоб пущу! На войну наемником пойду! Но никогда… слышишь?! Никогда не покорюсь ему!

На лицо шатена было противно смотреть, его настолько перекосило от злости, что лицо из симпатичного, превратилось в отталкивающую маску.

— А взять безродную? Подумай, ведь это на всю жизнь! — продолжил увещевания черноволосый. — Такие дела спешно не делаются!

— Плевать! Пусть безродная! Пусть незнамо кто! Но только не по его воле! Никогда!

Он подал коня вперед на меня. Я попятилась, хотя и понимала, что отступать особо некуда. И вдруг шатен наклонился и, схватив меня подмышки, одним рывком перекинул поперек седла. Воздух разом вышибло из легких.

Когда с трудом удалось вздохнуть, я, что есть силы, закричала:

— Отпустите меня! — но тут же поняв, что окружающим мужчинам наплевать на мой вопль, сменила пластинку: — Помогите! Спасите! Убивают! По-мо-ги-те-е-е!

Кислорода не хватало, лука седла давила в солнечное сплетение, отчего уже на втором шаге, когда коня пустили рысью, перед глазами заплясали цветные пятна. Я продолжала звать на помощь еще, но безуспешно. Дышать становилось все трудней, и пытаясь кричать, я невольно отправила себя в забытье.

Приходить в себя начала оттого, что кто-то пытался сунуть мне под нос какую-то ужасно воняющую гадость. Не совсем понимая, что делаю, и даже не открывая глаз, я попыталась оттолкнуть ее. Но тут же на ухо незнакомый голос зашептал:

— Тебе не нравится?

— Д-да… — попыталась вытолкнуть я из пересохшего горла. — Да…

— Тогда скажи громче, я не слышу.

К лицу вновь поднесли нечто жутко-воняющее. И хотя сознание начало проясняться, я невольно попыталась отдернуть голову. Только-только сложившаяся картинка перед глазами вновь затуманилась. Казалось я смотрю на мир из невероятного далека сквозь плотную серую вуаль.

Вот вновь в поле зрения показалась рука, сжимавшая какой-то маленький флакончик. Вонь вновь ударила в нос, да так сильно, что возымела обратный эффект — я начала терять сознание.

— Уб… убе-ри… уберите…

— Не слышу, — вновь зашептали на ухо. — Ты хочешь, чтобы я это убрал?

— Д… да…

— Громче! — хлестнул шепот. — Скажи громко и отчетливо. Тогда я пойму.

Собрав всю волю в кулак, я постаралась, как можно громче произнести:

— Да… Да!

Вонь тут же исчезла, а я попыталась понять, что происходит и где нахожусь. Словно сквозь вату я услышала облегченные вздохи тех, кто окружал меня, а старческий голос довольно произнес: 'Наконец-то! Продолжим, дети мои'. Красиво зазвучали высокие детские голоса, выводящие славу всевышнему.

Я постепенно приходила в себя. Оказалось, что я где-то стою, вернее меня удерживают в вертикальном положении двое мужчин, ухватив за руки, почти на уровне подмышек. На лицо действительно оказалась наброшена плотная вуаль серовато-беловатого цвета и именно из-за нее толком ничего не видно. Я уже хотела сдернуть ее с головы, как тот, кто стоял справа, перехватил мою руку своей и зашептал на ухо.

— Нельзя! Нельзя шевелиться! Сейчас все закончится и…

— Где я?..

Я попыталась спросить в голос, но под нос тут же подсунули воняющий флакончик. Мне резко стало дурно, сопротивляться сил не осталось.

В полузабытьи я пыталась понять, что же поют дети, что вообще происходит… Вдруг все резко стихло, и дребезжащий старческий голос отчетливо произнес:

— Вы вступили в брак, освященный богом, и теперь муж может законно поцеловать свою жену.

Я встрепенулась, попыталась вырваться, но не тут-то было, держали крепко. Передо мной появился мужчина, он протянул руки и поднял вуаль. С удивлением я узнала в нем того самого шатена.

— Вы?! — только и удалось выдохнуть мне, как он наклонился и властным, но чрезвычайно холодным поцелуем запечатал мне губы.

Вокруг радостно зааплодировали, что-то закричали, кажется, поздравляли. Я же замерла под этим жутким и ужасно пугающим своим напором лобзанием, и стояла, ни жива, ни мертва. Наконец он оторвался, жестко, если не сказать жестоко посмотрел мне в лицо.

— Теперь ты моя законная супруга, — с холодом в голосе, выделяя каждое слово, сказал он. — И слушаться будешь меня, как господина. Как своего бога. Поняла?

Казалось, я позабыла, как дышать. С расширившимися от изумления глазами, не совсем понимая, что же на самом деле произошло, я замерла, оцепенев под его взглядом.

— Поняла?! — еще раз хлестнул он вопросом.

На всякий случай я судорожно кивнула.

— Не слышу! Ты поняла?!

— Д-да…

— Молодец, — он вальяжно, как барин собачку похлопал меня по щеке. — Умничка. А теперь вопрос — как тебя зовут? Я хочу выяснить, кого получил.

От растерянности я не знала что сказать. А шатен все больше хмурился и с неприязнью глядел на меня. Положение спас блондин, он подошел к нам и, похлопав шатена по плечу, негромко сказал:

— Кларенс, не здесь. Выяснять, кто она и откуда, теперь можно дома. Ваше бракосочетание все равно состоялось, вы уже не в силах ничего изменить.

Тот нехотя отступился, однако по его лицу с легкостью можно было прочесть — он все равно получит ответы на свои вопросы.

А я по-прежнему была в шоке. В голове царил полный сумбур, мысли сталкивались меж собой. Но только две из них были более или менее связными: первая — его зовут Кларенс, и вторая — что происходит, где я?

Но на размышления времени не дали, шатен схватил меня за руку и потащил за собой к выходу. Теперь, когда у меня появилась возможность оглядеться, я повертела головой по сторонам и выяснила, что меня привезли в собор, где и произошла данная церемония. Здание напоминало мне храмы Западной Европы — такие же величественные, но подавляющие молящихся своим великолепием.

Я как безвольная кукла следовала за мужчиной, едва успевая переставлять ноги. Мне даже казалось, замешкайся я на секунду или запнись, и он волоком бы потащил меня за собой — уж настолько сильным был его напор. А прийти в себя, чтобы вырваться из железной хватки, а уж тем более начать выяснять, что происходит, почему он смеет обращаться со мной подобным образом, просто не хватало времени. Происходящее до сих пор казалось каким-то завораживающим и жутковатым видением.

К тому же остальные шестеро мужчин — его друзей следовали за нами по пятам. На их лицах то и дело проскальзывало недоумение, смешанное напополам с напряжением. И от этого мне становилось все страшнее.

На улице было морозно. Едва мы оказались за дверями собора, меня начало подтряхивать от озноба, хотя может быть и от нервов. Однако именно холод придал храбрости, я немедленно выдернула руку их цепкой хватки шатена.

Тот мгновенно остановился и с недовольством уставился на меня. Его друзья тоже затормозили и встали полукругом за моей спиной. Я же уперев руки в бока, с вызовом воззрилась на него.