Флот обреченных (сборник) - Коул Аллан. Страница 109

Дискета, доставленная курьерским кораблем на планету, весила почти целый килограмм и содержала в себе все необходимые сведения о том, как нужно принимать Императора. Называлась она: «Протокол имперских визитов» и содержала следующего рода информацию: какое оружие может носить почетный караул (никаких пулеметов и огнеметов; из личного оружия магазины должны быть вынуты); продолжительность приветственной речи (не более пяти минут); количество людей, допущенных к разговору при приземлении (максимум три человека); расквартирование имперской службы безопасности (один барак плюс апартаменты, смежные с комнатами Императора); стол для взвода штатских службы безопасности (обычные продукты питания для нормальных людей; дхаль, рис, дичь или соевые стейки для гурков); и так далее и тому подобное, до бесконечности.

Благодаря этой дискете с досконально выверенной информацией Императору удавалось выжить. По личным подсчетам властителя Вселенной, на него было совершено сто шестьдесят покушений, из которых только три оказались удачными.

Конечно, такое знаменательное событие происходило в один из немногочисленных солнечных дней. Это означало, что на каком-нибудь далеком континенте Санктуса влажность в этот день невероятно повысилась и стояла невыносимая духота.

Представители иерархии Церкви Таламейна, одетые в парадные балахоны, выстроились на высокой трибуне еще за час до рассвета и теперь терпеливо жарились под палящими лучами солнца, мечтая, чтобы на город опустился густой туман или обрушился снегопад.

Император, выдерживая марку, заставлял их ждать. Самые уважаемые люди, включая и высокопоставленных компаньонов Матиаса в их красных униформах, стояли на взлетной площадке размерами в один квадратный километр. В дальнем конце поля, за охраняемым периметром, находились те счастливые граждане планеты, которым разрешено было улицезреть первый визит Императора на Санктус, впрочем, как и в само Волчье созвездие.

Матиас стоял рядом с отцом. Они оба, вовсе не по благородному, истекали потом. Отец и сын не находили нужным разговаривать друг с другом.

Вдруг толпа загудела. Высоко в небе материализовались пять точек и направились к взлетно-посадочному полю. По мере приближения точки росли и превратились в пять крейсеров. Послышались радостные крики толпы – крейсеры были авангардом Императорского флота. Корабли заглушили двигатели в тысяче метрах от взлетного поля и медленно опустились на него. Пятый крейсер сел прямо напротив трибуны.

Из люков четырех кораблей выскользнули сходни, по ним в две шеренги спустились военные – телохранители, державшие заряженные виллиганы наготове.

Военные, сошедшие по сходням с пятого корабля, выстроились перед трибуной. Все они были одеты в коричневую форму членов гильдии императорского двора, все служили в знаменитых войсках Охраны подразделения «Меркурий», то есть были оперативниками отряда Богомолов.

Быстро, не унижая ничьего достоинства, они проверили оружие компаньонов, убедившись, что оно не заряжено. Военные следующего взвода вежливо извинились, взошли на трибуну и обследовали детекторами каждого духовного сановника. Теодомир был оскорблен – один из штатских имел наглость конфисковать у него фляжку с вином, припрятанную во внутреннем кармане, как необходимый запас.

Затем начальник службы безопасности снял с пояса маленький компьютер, набрал нужный код, выслушал дальнейшие указания, после чего выключил компьютер, повесил его на место, повернулся к Теодомиру и низко поклонился:

– Готовьтесь к встрече с Вечным Императором, Повелителем Тысячи Солнц.

Теодомир воспрял духом, расслабился, облегченно вздохнул – скоро он станет помазанным Пророком Веры Таламейна – и, в знак уважения, отвесил ответный поклон.

– Полковник, как ты думаешь, эти придурки заметят, если мы с тобой хряпнем немного винца? – с игривой фамильярностью спросил Император.

– Нет, сир, – ответил Махони, однако графин из соседней комнаты не принес.

Император тоже остался на месте.

– Как-нибудь в этом или следующем столетии, – продолжил властитель, – я кубарем слечу по помосту, завизжу высоким фальцетом, что объявляю новый великолепный мост открытым, и лично срежу ножницами все пуговицы с парадного мундира первого сановника. Л на всех остальных благородных воров просто наблюю.

– Вопросов нет, – спокойно кивнул Махони. – Великолепная идея.

– Ох, чуть не забыл. Твой оперативник, как его?..

– Стэн.

– Да, Стэн. Его и наемников проинструктировали?

– Они не окажутся в поле вашего зрения, сир.

– Проблем не было?

– Абсолютно никаких. Теодомир их презирает. Большая часть наемников – дезертиры из Гвардии. Кроме того, с каких это пор солдату нравилось привлекать к себе внимание начальства?

– Полковник, – сказал Император, в сотый раз проверяя, все ли пуговицы на его полночно-черном мундире застегнуты правильно, – ты хороший психолог. Скажи, почему я до сих пор нервничаю перед событиями подобного рода – после тысячи лет царствования?

– Потому что вы вечно молодой, – ответил Махони. – Вы очаровательно наивны. Именно за это качество мы любим и ценим ваше Вечное Беспокойство.

– Да ну тебя, – проворчал Император, крутя одну из пуговиц. Капитан, опускай свою жестянку. Надоело ждать.

Пять боевых кораблей, почти километровой длины каждый, направились к взлетно-посадочному полю. Черное пространство за бортом корабля исчезло, в иллюминаторы проникли яркие лучи солнца Санктуса.

Четыре корабля повисли в ста метрах над головой людей, а пятый, «Версингаторико», мягко сел на поле. Следуя приказаниям, капитан включил генераторы Мак-Лина, и днище корабля погрузилось на двадцать метров в грунт поля. Таким способом Император оставлял личный автограф на планетах.

Борт корабля откинулся, превратившись в сходни двадцатиметровой ширины.

Теодомир, как ужаленный, замахал руками. Заиграл оркестр. Проиграв двадцать тактов, оркестр замолчал, поскольку на сходнях никто так и не появился. Только после того, как оркестр снова грянул и снова смолк, по сходням прошествовал Император. На расстоянии трех шагов за ним следовали два взвода гурков. Смуглые низкорослые мужчины выстроились в две шеренги на поле, и Император прошел сквозь этот строй к трибуне. Две орудийные башни, установленные на «Версингаториксе», стали вращаться, прикрывая трибуну.

Император остановился перед трибуной и стал ждать. Иерархи Таламейна бухнулись на колени. Даже Теодомир, осознав, что совершил недопустимую ошибку, пал ниц. Один лишь Матиас остался стоять, глядя на мускулистого темноволосого Императора сверху вниз.

Император включил свой микроларингофон. Техник на «Версингаториксе» нашел нужную частоту громкоговорителей взлетного поля и подключил к ним микрофон властителя.

– Приветствую тебя, о Пророк! – многоголосое эхо подхватило слова Императора. – Я, ваш Император, приглашаю тебя и твоих людей вернуться в лоно Империи и встать под ее покровительство. Как ваш Император, я признаю героизм людей этой планеты, истинность их убеждений и долгое мученичество основателя веры, Подлинного Пророка Таламейна.

Император отключил микрофон и стал подниматься по ступеням на трибуну, размышляя над тем, как долго ему удастся продержать этих обливающихся потом болванов на солнце, прежде чем позволить им приступить к следующей, полностью предсказуемой, части церемонии.

– А это, – с гордостью сказал Теодомир, – копия пушки, которую установил сам Таламейн в «Полете к Свободе». Матиас, Император и Теодомир находились в самом сердце Санктуса, осматривая сокровища веры, хранящиеся в крепости.

Куда бы Император ни поехал, его везде сопровождали сотрудники службы безопасности, одетые в штатское, а так же взводы гурков. За последними на расстоянии около сорока метров тянулся хвост сановников и компаньонов.

– Знаешь, – доверительно сказал Император, – я, между прочим, был лично знаком с Таламейном.

Теодомир прищурил глаза, а Матиас почувствовал острую потребность встать на колени. Император улыбнулся, видя их конфуз.