Эпоха Воюющих провинций - Вязовский Алексей. Страница 13

Оставшиеся двадцать тысяч коку формируются из косвенных налогов — на вылов рыбы, производство сакэ, налогов с горожан, кузниц, чайных домиков и другого «малого» бизнеса. Какие-то деньги приносят таможенные посты на Токайдийском тракте.

Я сразу вижу несколько способов увеличить доходную часть. Во-первых, новые производства. Сегодня же переговорю с айном насчет домны и железоделательного комбината. Во-вторых, новые направления в торговле. Самый ходовой товар в Японии после риса — шелк. Им даже наряду с рисом выдают жалованье. Поэтому надо привлечь португальцев в Тибу и организовать поставки шелка. Третий способ — спекуляции рисом. Курс коку к золоту колеблется, часть налога клан обналичивает на бирже в Мито, столице клана Сатакэ. Тут для меня есть большое поле деятельности, да и тестя надо бы проведать. Все, планирую поездку к дружественному клану. Пора этой стране узнать про искусственную биржевую панику, короткие продажи, маржинальные сделки…

С расходами обстоит все несколько интереснее. Около тридцати тысяч коку в год уходит на содержание самураев из дзикисидана и куни-сю, причем большую часть расходов казна делает в натуральном виде, то есть рисом, рыбой… В пять тысяч обходится ремонт и строительство дорог, мостов, таможенных застав. Пять тысяч — выплаты административному аппарату и слугам. В каждом городе, селе живут чиновники Сатоми, которые собирают налоги, следят за исполнением законов и указов дайме. Около семи тысяч уходит на разведку и контрразведку — оплата агентов мацукэ, подкуп чиновников. Еще тысяч десять коку в году приходится «засылать» паханам. Делать подарки императору ко дню рождения, радовать сёгуна элитными конями и так далее. Для этого в Киото при дворе живет специальный чиновник по особым поручениям. Тотоми жалуется, что из года в год расходы на него растут, а толку ноль. Надо думать, что делать и стоит ли что-то делать, если скоро старых сёгунов уже не будет, а новые еще пятьдесят лет будут воевать друг с другом за власть. Восемь тысяч коку стоит содержание двух замков, три тысячи приходится тратить на закупку оружия и припасов для армии.

Итого чистая прибыль Сатоми — порядка пятидесяти тысяч коку в год. И жена, и казначей очень впечатлились скоростью, с которой я в столбик посчитал цифры. Быстренько показал им прогрессивный метод, а заодно набросал таблицу умножения. А что? Арабские цифры Тотоми уже известны, пусть учится умножать и делить без использования иероглифов. Это быстрее и проще. Завтра обещал рассказать о двойной записи в бухгалтерии. Дебет-кредит, актив-пассив, сальдо-бульдо. Без достижений в области финансов ситуацию не сдвинуть с мертвой точки. Впереди тотальная война — все против всех, — и на нее нужны деньги. В казне хранится двойная годовая прибыль, профицит бюджета — пятьдесят тысяч коку, и при этом армия — всего около пяти тысяч человек! Какой смысл сидеть на золотых монетах, если они не приносят: а) безопасности; б) дохода?

Ситуацию надо в корне менять. И первым делом следует открыть банк. Ссужать деньги под процент, принимать сбережения — таким образом мы увеличиваем оборачиваемость средств в экономике и создаем мультипликационный эффект.

Пока я витал в финансовых облаках, за окном раздался какой-то шум. Ударил колокол, послышался топот копыт. Тотоми выглянула в бойницу, и я увидел, как жена побледнела.

— Ёшитойо приехал!

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Размечтался — банк, спекуляции… Сейчас дядя устроит спекуляцию с твоей головой. Так, главное не раскисать. Вдох-выдох.

— Быстро одежду!

Вокруг меня началась суета. Новое коричневое кимоно с логотипом клана, специальная белая накидка с широкими плечами, мечи. Все, готов.

Выхожу из донжона на плац, за мной собирается свита тибовских самураев. Иду навстречу группе всадников в красных доспехах. За мной пристраивается Симодзумо Хиро, его правая рука Танэда Цурумаки, мой начальник охраны Эмуро Ясино, мацукэ Мисаки Мураками и еще с десяток замковых солдат.

Чем ближе подхожу к дядиному отряду, тем больше меня охватывает если не паника, то сильная тревога. В центре группы возвышается огромный японец. Под два метра ростом, весь закованный в доспехи, просто увешанный оружием: и мечи, и лук, и даже — вот это новость — кремневый пистолет за поясом! Самурай спешивается, снимает шлем, и я медленно выдыхаю воздух. Японский Николай Валуев. Большие надбровные дуги, густые сросшиеся брови, тяжелый подбородок и выступающие скулы. Лицо безволосое, на голове плешь. А вот глаза маленькие, злые.

Рядом с лошади слезает моя копия — молодой самурай, почти подросток. На лбу повязка с символом клана Сатоми. Самурайская косичка, мечи, все как положено. Я так понимаю, это мои дядя и брат.

Кланяемся. Брат с радостной улыбкой кланяется в ответ, дядя кривит толстые губы и лишь кивает. Ладно, проглотим оскорбление.

— Приветствую доблестных самураев Итихары в замке Тиба, — адресуюсь я к спутникам дяди. — Прошу вас чувствовать себя как дома. Хиро-сан, распорядитесь устроить воинов дзикисидан, накормить.

— Хай, [36] — рапортует генерал и уводит бойцов в казармы.

— Дядя, брат, я рад вас видеть. — Подхожу вплотную к гиганту, кладу руку на плечо Хайры Сатоми. — Как насчет бани после утомительного путешествия?

— Мы скакали сутки подряд, — сплевывает в песок Ёшитойо Сатоми. — Загнали десяток лошадей — и все для чего? Чтобы нежиться в ваннах с девками?

— Тогда прошу пройти в главный зал, — пытаюсь перевести я назревающий конфликт в иное место. — Там все обсудим.

Пока поднимаемся по лестнице, брат шепчет, что тоже рад меня видеть, дядя очень не в духе — по дороге зарубил какого-то крестьянина, который загораживал путь. Просит меня быть очень осторожным. Перед входом в зал успеваю тихо попросить Мураками, чтобы принесли как можно больше сакэ, а мне незаметно — кусок китового жира.

Пока заходим с дядей на помост (он жалобно скрипит под его весом), пока рассаживаемся, соблюдая все ритуалы: «Нет, я прошу взять эту удобную подушку вас, господин Ёшитойо-сан! Как я могу? Ёшихиро-сан, только после тебя! Нет, я настаиваю, дорогой дядя…» — пока слуги заносят угощения и расставляют сакэ, я успеваю рассмотреть спутников гиганта. Это два самурая совершенно невзрачной комплекции. У одного все лицо рассечено длинным шрамом, другой — обладатель выдающегося носа и набитых костяшек на кистях. Оба, судя по всему, отличные бойцы — жилистые, быстрые. Нас, кроме брата, тоже трое. Я, Цурумаки, раненный в плечо Ясино. Как все повернется, не очень ясно. За кого вступится охрана? На чьей стороне будет брат? Жаль, что не удалось поговорить с ним до начала встречи.

А наши «посиделки» тем временем превращаются в поминки. Первую чашу сакэ поднимаем за погибшего отца. Дядя желает ему хорошего перерождения. Быстро выпиваем. Слуги расставляют кушанья, но все налегают на выпивку. За окном темнеет, и начинается ливень. Я тайком ем из пиалы белые кусочки китового жира. Второй тост — за императора. Тут же третий, дядя клянется отомстить Огигаяцу и стоящим за ними Ходзе. Несколько минут наполнены чистой руганью в адрес дайме двух кланов. Беру на вооружение несколько выражений.

Первым напивается, ожидаемо, брат. Он моложе, опыта попоек нет. Сначала сильно краснеют его щеки и шея, потом руки, Хайра начинает глупо смеяться невпопад, вспоминать какой-то обряд мидзуагэ [37] с прелестной Коё-сан. Ах как хорошо было с дядей в Итихаре, ах как весело они там проводили время. Ёшихиро, тебе обязательно надо заглянуть на недельку в Итихару, там такие девчонки живут! Ага, обязательно загляну. Только презервативы захвачу. СПИДа тут еще не наблюдается, а вот сифилис подхватить вполне можно. Антибиотиков нет, лечить его не умеют — ходи потом с проваленным носом.

Сам дядя веселья племянника не разделяет, смотрит хмуро.

— Ну, расскажи нам, Ёшихиро, как погиб мой брат, — бросает первый камень Ёшитойо.