Журнал «Если», 1995 № 05 - Хигон Альбер. Страница 14

Зою отличало необычное стремление к одиночеству. Почти все удачливые охотники оседали где-нибудь среди комфорта, покупали крупные компании или вкладывали деньги и припеваючи жили на проценты. Они или не желали, или не могли заставить себя провести еще двадцать лет в одиночестве. Зоя же снова отправилась в поиск, и третий полет принес ей дыру. Сейчас подходил к концу пятый.

Но по каким-то причинам (Ксантия так и не поняла ее объяснений) на сей раз она пожелала иметь спутника. А кто может стать лучшим компаньоном, чем ты сам? Установив на борту «Ширли» необходимое медицинское оборудование, она создала свою точную копию и вырастила малышку как родную дочь.

Ксантия с трудом развернулась в тесном отсеке управления «Леденца», сунула голову в кормовой люк, за которым располагалась комнатушка для упражнений, но ничего не обнаружила. Она сама не знала, что именно ищет. Затем, схватив отвертку, атаковала панель, прикрывающую радиоблок.

— Что ты тут делаешь одна? — поинтересовался голос.

— Почему бы тебе не рассказать об этом мне, Зоя? — буркнула Ксантия, снимая панель и раздраженно отпихивая ее в сторону. Из полутемного пространства, только что прикрытого панелью, потянуло запахами масла и парафина. Сморщив нос, она направила внутрь тонкий, как карандаш, луч фонарика, перемещая пятнышко света с блока на блок. Все они были ей прекрасно знакомы. Все оказалось на месте, ничего лишнего не прибавилось.

Большинство блоков было залито в пластик, защищающий самые важные схемы от влаги или пыли. Никаких следов или отметин на пластике тоже не обнаружилось.

— Связь затрудняется. Я не твоя мать. Я гравитация и причинность…

— Она не моя мать! — рявкнула Ксантия.

— Судя по моим записям, она оспорила бы твое утверждение.

Ксантии не понравилась произнесенная таинственным голосом фраза, но в душе она была вынуждена признать, что подстроить такое Зоя попросту не сумела бы. Выходит, остается последняя из возможных причин: она и в самом деле разговаривает с черной дырой.

— Она не моя мать, — повторила Ксантия. — А коли уж ты подслушивала все наши разговоры, то сама знаешь, для чего я болтаюсь в спасательной шлюпке. Зачем же спрашивать?

— Я хочу помочь тебе. Из ваших разговоров я поняла, что за последние несколько лет между вами возникла напряженность. А ты стала взрослой.

Ксантия уселась в кресло пилота. У нее слегка закружилась голова.

Охота на дыры — тонкое экономическое балансирование на грани между необходимостью выживания и ограничением массы. Начальные вложения средств огромны, а их возврат далеко не гарантирован, поэтому потенциальный охотник должен или иметь доступ к кредиторам, согласным на большой риск, или обладать финансовой независимостью.

Никакому консорциуму или корпорации не удалось получить прибыль за счет широкомасштабного поиска дыр. Правительство Плутона до сих пор сохраняет монополию на использование невозвращаемых роботов-разведчиков, но за многие годы оно убедилось, что, как только разведчику удается обнаружить дыру, тут же начинается гонка, участники которой стремятся первыми добраться до цели и заявить свои права. Посланные же за такими дырами корабли обычно бесследно исчезают после схваток с пиратами вдали от закона и правопорядка.

Потребность в дырах оказалась настолько большой, что образовавшуюся экономическую нишу заполнили старатели-одиночки, которых материально поддерживали те, кто не желал платить слишком большой подоходный налог. Девяносто процентов старателей терпели банкротство. Но, как и в случае с золотом и нефтью в прошедшие времена, потенциальная прибыль была огромной, поэтому желающих рискнуть было хоть отбавляй.

Охотники вылетали с Плутона и разгонялись на пределе мощности двигателей, потом дрейфовали от десяти до пятнадцати лет, не спуская глаз с детектора массы. Иногда они отмахивали на половину светового года от Солнца и лишь затем тормозили, разворачивались и летели обратно. С уменьшением массы увеличивался радиус поиска, поэтому охотились, как правило, в одиночку.

Пробовали, конечно, летать и парами, но компаньоны, наткнувшиеся на дыру, редко возвращались вдвоем — один из них, как правило, погибал от несчастного случая. За дырами охотился народ жадный, циничный и корыстный.

От оборудования требовалась в первую очередь надежность. Запасные части обходились слишком дорого в смысле массы, поэтому охотнику приходилось отбирать каждый предмет, делая мучительный выбор. Что лучше: оставить его на Плутоне с риском погибнуть после поломки или же взять с собой, уменьшив радиус поиска, и упустить из-за этого вожделенную дыру, не дотянув до нее какой-то одной жалкой АЕ? [2] Охотникам поневоле приходилось учиться чинить, латать и изобретать, потому что через двадцать лет даже надежные узлы с тройным дублированием начинают отказывать один за другим.

Зоя долго пыталась привести в чувство отказавший на ее корабле детектор массы, но в конце концов признала, что задачка ей не по силам. Основной детектор сломался еще десять лет назад, а шесть лет спустя начал барахлить и второй. Она попробовала собрать работающий детектор из блоков, выдранных из обоих, и целый год комбинировала детали и так, и сяк, скрепляя их чуть ли не шпильками и жевательной резинкой. Безнадежно.

Зато по сравнению с кораблями других охотников «Ширли Темпл» был настоящим дворцом. Отыскав целых две Дыры, Зоя могла не экономить. Она накупила запасных частей, сменила двигатель на более мощный и даже решилась на неслыханную роскошь — спасательную шлюпку.

Покупка шлюпки и впрямь отдавала экстравагантностью, если бы не одно обстоятельство — ее навигационное оборудование включало и детектор массы. Зою подкупило именно это, поскольку радиус автономного полета кораблика равнялся всего восемнадцати месяцам, и он был по сути бесполезен, за исключением начала и конца полета, когда до Плутона еще рукой подать. На нем имелось множество съемных блоков и узлов, залитых в пластик, чтобы неопытные пассажиры не поддались соблазну в них поковыряться и не стали жертвами несчастного случая или поломки. Детектор массы на шлюпке далеко уступал детектору на «Ширли» по дальнодействию или точности. Его можно было вынуть или заменить, но калибровке он не поддавался.

После поломки главного детектора они начали автономные трехмесячные полеты на шлюпке. Поначалу, еще не доверяя Ксантии управление «Ширли», Зоя брала ее с собой, но потом они поменялись ролями.

— Вот почему я здесь одна, — сказала Ксантия.

— Мне нужно удалиться от «Ширли» на десять миллионов километров, чтобы ее масса не влияла на детектор. Мой инструмент откалиброван так, чтобы игнорировать массу только этого корабля, но не «Ширли». Я проведу в полете три месяца, это достаточно безопасная длительность пребывания на «Леденце», учитывая состояние его систем жизнеобеспечения. Как раз успеваешь понять, что такое одиночество. Потом возвращаюсь заправиться и пополнить припасы.

— «Леденец»?

Ксантия смутилась и покраснела.

— Ну я так назвала нашу шлюпку, когда стала проводить на ней много времени. У нас в библиотеке есть записи Ширли Темпл, я услышала, как она поет ту самую песенку, вот и…

— Да, я тоже ее слышала. Я слушаю радио уже очень давно. Так что, ты больше не веришь, что это шуточка твоей матери?

— Она не моя… — начала Ксантия и тут же поняла, что снова упомянула Зою в третьем лице. — Даже не знаю, что и думать, — растерянно добавила она.

— Я чувствую, что ты все еще смущена. Как, по твоему, почему меня до сих пор не засек твой детектор массы?

Ксантия рванулась, но ремни кресла удержали ее на месте. И верно, стрелка на шкале детектора даже не шелохнулась.

— Ладно, и в самом деле, почему?

Ксантию охватило бессильное отчаяние. Она была уверена, что наступил момент наказания, ведь она только что проболталась насчет «Леденца» — она держала это название в секрете от Зои, — к тому же признала вслух, что Зоя не ее мать. То был ее маленький личный бунт. А теперь Зоя выставит ее дурой.