Имена на поверке - Багрицкий Всеволод Эдуардович. Страница 24
Август 1939 г.
В поезде
В вагоне тихо.
Люди спят давно.
Им право всем
на лучший сон дано.
Лишь я не сплю,
гляжу в окно:
вот птица
ночная пролетает
над рекой
ночной.
Вот лес далекий шевелится,
как девушку,
я б гладил лес рукой.
Но нет лесов.
Уходит дальше поезд.
Мелькает степь.
В степи озер до тьмы.
Вокруг озер трава растет по пояс.
В такой траве когда-то мы
с веселым другом
на седом рассвете
волосяные ставили силки —
и птиц ловили,
и, как часто дети,
мы птиц пускали радостно с руки.
В вагоне тихо,
люди спят давно.
Им право всем
на лучший сон дано.
Но только я
сижу один, не сплю…
Смотрю на мир ночной,
кругом темно.
И что я не увижу за окном —
я, как гончар, в мечтах
сижу леплю.
Осень
(Отрывок)
Сентябрьский ветер стучит в окно,
прозябшие сосны бросает в дрожь.
Закат над полем погас давно.
И вот наступает седая ночь.
И я надеваю свой желтый плащ,
центрального боя беру ружье.
Я вышел. Над избами гуси вплавь
спешат и горнистом трубят в рожок.
Мне хочется выстрелить в них сплеча,
в летящих косым косяком гусей,
но пульс начинает в висках стучать.
«Не трогай!» — мне слышится из ветвей.
И я понимаю, что им далеко,
гостям перелетным, лететь, лететь.
Ты, осень, нарушила их покой,
отняла болота, отбила степь,
предвестница холода и дождей,
мороза — по лужам стеклянный скрип.
Тебя узнаю я, как новый день,
как уток, на юг отлетающих, крик…
Футбол
И ты войдешь. И голос твой потонет
в толпе людей, кричащих вразнобой.
Ты сядешь. И, как будто на ладони,
большое поле ляжет пред тобой.
И то мгновенье, верь, неуловимо,
когда замрет восторженный народ,
удар в ворота! Мяч стрелой и… мимо.
Мяч пролетит стрелой мимо ворот.
И, на трибунах крик души исторгнув,
вновь ход игры необычайно строг…
Я сам не раз бывал в таком восторге,
что у соседа пропадал восторг,
но на футбол меня влекло другое,
иные чувства были у меня:
футбол не миг, не зрелище благое,
футбол другое мне напоминал.
Он был похож на то, как ходят тени
по стенам изб вечерней тишиной.
На быстрое движение растений,
сцепление дерев, переплетенье
ветвей и листьев с беглою луной.
Я находил в нем маленькое сходство
с тем в жизни человеческой, когда
идет борьба прекрасного с уродством
и мыслящего здраво
с сумасбродством.
Борьба меня волнует, как всегда.
Она живет настойчиво и грубо
в полете птиц, в журчании ручья,
опроделенна,
как игра на кубок,
где никогда не может быть ничья.
Эдуард Подаревский
«Вспомним про лето. Про это вот лето…»
Вспомним про лето. Про это вот лето.
Оно заслужило, чтоб вспомнить о нем.
Мы доброю славой его помянем,
И доброю песней,
и добрым вином.
И вместе потом просидим до рассвета,
Припоминая про то
и про это,
Про славное лето,
веселое лето,
Как мчалось,
как пенилось,
солнцем согрето,
Как кличут
кузнечики
в спеющей ржи,
Как небо
крылом
рассекают стрижи,
Как осока растет
на поемном лугу,
На зеленом до боли
речном берегу…
А в небе
звезда догоняет звезду,
И грозди созвездий плывут
в вышине,
И жирные карпы
в замшелом пруду
Носами копаются в илистом дне…
И венок из цветов
на твоей голове,
И томик Багрицкого
в мятой траве…
И дорога прямая,
И ветер степной,
И ветер степной над родной стороной…
Ветер в лицо
И ветер в груди,
И ветер приказывает: иди!
Иди посмотри, как хлеба хороши,
Прислушайся, как шелестят камыши,
Как песни звенят
в полуночной тиши,
Иди
и дыши, всей грудью дыши,
Иди и гляди, всем сердцем гляди.
Простор голубой
впереди,
позади,
Простор голубой,
Да ветер степной,
Да ветер степной
над тобой,
надо мной…
И дьявольски хочется
не умирать,
Все в мире
услышать,
узнать и понять, —
И звезды ночей,
И журчанье ручьев,
Рожденье стихов
И дрожь парусов,
Романтику странствий
и цокот подков,
Романтику бурь и походных костров
Романтику схваток,
Романтику слов,
Романтику песен
и песни ветров…
… … … … … … …
Я поднимаю тост
за это
Уже промчавшееся лето…
За то, чтоб солнцем вновь и вновь
Кипела кровь,
звенела кровь,
За то,
чтоб сквозь годов громаду,
Не посутулившись, пройти,
Чтоб жить,
Чтоб умереть как надо;
Чтоб не растратить в полпути
Большую радость созерцанья,
Большое, жадное вниманье,
Чтоб до последнего дыханья,
Не растранжирив, донести
Зарниц далеких полыханье,
Горячей полночи молчанье
И трепет Млечного Пути…
Чтоб залпом выпить дар бесценный,
Любить,
работать,
петь,
дышать,
Чтоб каждой клеткой
вдохновенно
Весь этот мир воспринимать;
Чтоб дней поток
Свободно тек,
Безбрежно светел и широк;
Склонив седеющий висок,
Чтоб каждый
после
вспомнить мог,
В веселый час,
в минуту злую,
В труде,
на отдыхе,
в бою,
Огнем и ветром налитую
Большую
молодость свою.