Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Монтвила Витаутас. Страница 13

Но и охваченный праведным гневом, Микола Шпак оставался лириком. Он писал стихи, полные сердечного сочувствия к людям, обреченным на муки оккупации («Украинские дивчата», «Ой, раина [14] в неволе…», «Матери друга»). Он не уставал напоминать:

И крепко мы верим,
И твердо мы знаем,
Что волю добудем
Родимому краю!

Весной 1942 года гестапо напало на след партизанской группы Миколы Шпака. Подпольщики с боем пробились к лесу. Теперь Шпак держит путь в Киев. Он надеется связаться с киевскими подпольщиками, наладить типографский выпуск своих стихов. Но нашелся изменник, выдавший Шпака. Гестаповцы схватили поэта, бросили в тюрьму и вскоре казнили… Дата смерти Миколы Шпака неизвестна.

Дым сражений и безмолвные тюремные стены поглотили тайну последних минут многих воинов-поэтов. Миновало более двадцати лет, прежде чем до нас дошли подробности расправы гитлеровцев с поэтессой Еленой Ширман. Они люто ее ненавидели, редактора ростовской агитгазеты «Прямой наводкой», автора патриотического сборника «Бойцу Н-ской части», и наконец смогли дать волю своей звериной злобе. На ее глазах гитлеровцы расстреляли отца — черноморского штурмана — и мать, приказали ей самой вырыть им могилу. На следующий день поэтессу повели на казнь. С нее сорвали одежду, заставили рыть могилу теперь уже себе… Кто знает, о чем думала, что пережила в эти часы Елена Ширман, еще в юности написавшая:

…Жить! Изорваться ветрами в клочки,
Жаркими листьями наземь сыпаться.
Только бы чуять артерий толчки,
Гнуться от боли, от ярости дыбиться.

Они любили жизнь, но еще дороже им была Отчизна. Глядя в пустые глаза смерти, поэты произносили слово, которому суждено было стать последним. Но это не только лично ими выстраданное слово. Оно рождено мыслью, волей и напряжением тысяч людей, рядом с ними шедших на бой.

Поистине неиссякаема человеческая глубина лучших поэтических произведений периода Великой Отечественной войны. Она обеспечила им новую жизнь в наши дни, приблизила их к людям 60-х годов, научившимся, как никогда, ценить человеческую личность, ее богатство, достоинство и свободу.

Нам не дано забыть то, что создавалось во имя счастья Родины и грядущих поколений, тех, чей талант и чья безвременно оборвавшаяся жизнь были устремлены в будущее.

В. Кардин

СТИХОТВОРЕНИЯ

АЛЕКСАНДР АРТЕМОВ

Александр Александрович Артемов родился в 1912 году. Начал писать стихи с пятнадцати лет. Вначале читал их на вечерах и комсомольских собраниях, потом стал печатать в дальневосточных изданиях, а вскоре в московских и ленинградских журналах, В 1939 году в Дальгизе выпустил сборник «Тихий океан»; в 1940 году — «Победители».

Творчество Александра Артемова неотделимо от Дальнего Востока. Поэт вдоль и поперек исколесил Приморье, часто встречался с воинами, охранявшими дальневосточные границы. Эти поездки, встречи дали богатый материал для стихов, посвященных Приморью и пограничникам — участникам боев с японскими самураями.

Александр Артемов увлекался историей, изучал прошлое Севера и Дальнего Востока, писал о былых походах, об исследователях и землепроходцах. Он написал также цикл стихотворений о героях гражданской войны, балладу о Михаиле Попове, адъютанте Сергея Лазо.

В 1940 году Александр Артемов поступил в Литературный институт им. Горького. Но учеба продолжалась недолго. В 1941 году поэт ушел добровольцем на фронт и погиб в боях за Родину.

1. ЗНАМЯ

Уже остывает нагретый разрывами камень,
Уже затихает гремящий с утра ураган.
Последний бросок. Из последних окопов штыками
Бойцы выбивают и гонят с вершины врага.
Как мертвые змеи, опутали сопку траншеи,
Бетонные гнезда пологий усыпали скат,
И, вытянув к небу холодные длинные шеи,
Разбитые пушки угрюмо глядят на закат.
И встал командир на земле, отвоеванной нами,
Изрытой снарядами и опаленной огнем,
И крикнул ребятам: «Товарищи, нужно бы знамя!..»
Поднялся, шатаясь, с земли пулеметчик. На нем
Висели клочки гимнастерки, пропитанной потом,
Обрызганной кровью. Он вынул спокойно платок,
Прижал его к ране, прожженной свинцом пулемета,
И вспыхнул на сопке невиданно яркий цветок.
Мы крепко к штыку привязали багровое знамя,
Оно заиграло, забилось на сильном ветру.
Обвел пулеметчик друзей голубыми глазами
И тихо промолвил: «Я, может быть, нынче умру,
Но буду гордиться, уже ослабевший, усталый,
До вздоха последнего тем, что в бою не сробел,
Что кровь моя знаменем нашего мужества стала,
Что я умереть за отчизну достойно сумел…»
Над темной землей и над каменной цепью дозорной,
Над хилым кустарником, скошенным градом свинца,
Горело звездой между скал высоты Заозерной
Священное знамя, залитое кровью бойца.
<1939> Владивосток

2. ДОРОГА ОТЦОВ

Походным порядком идут корабли,
Встречая рассветные зори;
И круглые сутки несут патрули
Дозорную службу на море.
За мыс Поворотный, до мыса Дежнёв
На север идти нам в тумане.
Для наших судов быстроходных не нов
Охранный поход в океане.
Но в годы былые здесь шли наугад
Корветы в далекое плаванье.
Здесь, тихо качаясь, спускался фрегат
На дно Императорской гавани.
Здесь Лаптевы морем и берегом шли
На север, в просторы седые,
И в тундре для них маяками зажгли
Эвенки костры золотые.
Шли прадеды наши в белесом дыму
Меж северных льдов и утесов
И мерли, цинготные, по одному,
И море сбирало матросов.
И море доселе их прах бережет
В подводных вулканах, на лаве.
Сердца наши голос прадедовский жжет
Призывом к победе и славе.
Здесь Беринг великий в полуночной тьме
Покоится рядом с морями,
И ржавые ядра на низком холме
Недвижно лежат с якорями.
Шли наши отцы по высоким огням,
Созвездий дорогою млечной,
Они оставляли моря эти нам
Во власть и наследство навечно.
И нашим судам по заливу одним
В походы идти на рассвете.
Путями отцов мы идем, и по ним
Суда поведут наши дети.
Летит за кормой одинокий баклан,
И стаи проносятся чаек.
Идут корабли в голубой океан,
Зарю молодую встречая.
Мы знаем дорогу и ночью и днем,
Наш компас проверен отцами.
Мы древним путем в океаны идем —
Путем, завоеванным нами.
<1939>