БОРИС БОГАТКОВ
Борис Андреевич Богатков родился в сентябре 1922 года в Ачинске (Красноярский край). Отец и мать его — учителя. Мать умерла, когда Борису исполнилось десять лет, и он воспитывался у тетки. Богатков учился в Ачинске, Красноярске, Новосибирске. С детских лет увлекался поэзией и рисованием. Хорошо знал стихи Пушкина, Лермонтова, Маяковского, Багрицкого, Асеева. В 1938 году за поэму «Дума о Красном флаге» получил грамоту на Всесоюзном смотре детского литературного творчества. В 1940 году Богатков приехал в Москву. Работал проходчиком на строительстве метрополитена и учился на вечернем отделении Литературного института им. Горького.
С начала Великой Отечественной войны Богатков в армии. При налете фашистской авиации был тяжело контужен и демобилизован по состоянию здоровья. В 1942 году вернулся в Новосибирск. Здесь писал сатирические стихи для окон ТАСС, печатался в местных газетах. И упорно добивался возвращения в армию. После длительных хлопот Богаткова зачисляют в Сибирскую добровольческую дивизию. На фронте командир взвода автоматчиков старший сержант Богатков продолжает писать стихи, сочиняет гимн дивизии.
11 августа 1943 года в бою за Гнездиловскую высоту (в районе Смоленск — Ельня) Богатков поднимает в атаку автоматчиков и во главе их врывается во вражеские окопы. В этом бою Борис Богатков пал смертью храбрых [15]. Его имя навечно занесено в списки дивизии, его автомат передавался лучшим стрелкам взвода.
22. ИЗ ШКОЛЬНОГО ДНЕВНИКА
С завистью большой и затаенной
На отца смотрел я потому,
Что наган тяжелый, вороненый
Партия доверила ему.
Вечерами зимними, при лампе,
Он рассказывал,
как их отряд
Атакующей кулацкой банде
Указал штыками путь назад;
Как в сугробы падали бандиты,
Черной кровью прожигая снег;
Как взвивался пулями пробитый
Красный флаг над сотней человек;
Как партийцы шли вперед бесстрашно,
Шли,
а ветер заглушал «ура-а»,
Как скрестили в схватке рукопашной
Взгляд со взглядом,
штык с штыком врага…
Наизусть я знал рассказ подробный.
Каждый вечер всё же мне опять
Вдруг казались неправдоподобны
Стулья,
шкаф,
и лампа,
и кровать.
Все они куда-то исчезали,
Стены расступались,
и тогда
Предо мной бесшумно проплывали
Тучи дыма,
флаги и снега…
Вспоминаю с гордостью теперь я
Про рассказы своего отца.
Самому мне Родина доверит
Славное оружие бойца.
Охватило страны пламя злое
Новых разрушительных боев,
Вовремя пришло ты, боевое
Совершеннолетие мое.
Встану я, решительный и зоркий,
На родном советском рубеже
С кимовским значком на гимнастерке,
С легкою винтовкою в руке.
И откуда б враг ни появился —
С суши,
с моря
или с вышины, —
Будут счастья нашего границы
От него везде защищены.
Наши танки
ринутся рядами,
Эскадрильи
небо истемнят,
Грозными спокойными штыками
Мы врагу
укажем путь назад.
1939?
23. МАВЗОЛЕЙ
Густые толпы дружного народа,
Серьезный вид родителей моих
И лица застывающих у входа
Безмолвных и суровых часовых.
Мы подходили тихими шагами,
Ступая в такт смолкающим сердцам.
Какими мне стихами и словами
То описать,
что я увидел там?
Закрыв глаза полоской светлых век,
Лежал,
на грудь
как будто подняв руку,
Недвижный,
бледный человек.
Казалось,
он
прислушивался к звуку,
К шагам людей, идущих чередой.
И слышал,
точно клятву,
как поруку:
«За дело Ленина
мы все готовы в бой!»
<1940>
24. СКВОЗЬ ЛИВЕНЬ
Мелькнули молнии несколько раз,
Всё настойчивей грома удары
Повторяют прохожим приказ:
«Освободить тротуары».
Старушечка, опуская веки,
Походкой дрожащей
Через улицу спешит к аптеке.
Вошел гражданин в магазин ближайший.
И вот, пробитый каплями первыми,
Красный флаг, что спокойно висел,
Вдруг, как что-то живое, с нервами,
Весь рванулся навстречу грозе.
С шумом на город притихший, серый,
Дробясь об асфальт, уходя в песок,
Дождевые, прозрачные стрелы
Густо льются наискосок.
В футболке, к телу прильнувшей компрессом,
В брюках блестящих, потяжелевших
Шагаю ливню наперерез я,
Смелой мыслью себя утешив:
Лучше так вот шагать всю жизнь,
Чем, грозу переждя,
Вслед за теми послушно плестись,
Кто прошел сквозь стрелы дождя
И не видит душою праздною,
Как во всей красоте и силе
Сверкает и свищет полотнище красное,
Омытое ливнем от будничной пыли.
1940
