Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Монтвила Витаутас. Страница 26

* * *

В каземате над нарами скупо

Лампа светит, мерцая устало.

То не братьев замученных трупы,

Что под смертным лежат покрывалом,

То не воинов павших кладбище,

Хоть печальней надгробий солдатских

В головах именные таблички…

То обычный наш сон березняцкий.

* * *

Пусть мой голос услышат люди.

Напоследок себе я позволю

Встрепенуться, вздохнуть всей грудью,

Упиваясь тоской и болью.

Я, кто всех своих чувств кипенье

Переплавил в броню стальную,

Камень сердца в нежной купели,

В ароматах лип растворю я.

Все цветы призываю, все звуки.

Всем, чем юность моя пламенела,

Насладиться хочу… Будут муки,

Будут раны — приму их смело…

* * *

Вы, покрытые тьмою селенья,

Вы, друзья неподкупные наши,

Я над бездной измен и сомнений

Проношу свою верность, как чашу.

Знаю голос суровый, жестокий,

Знаю радость бойца-гражданина…

Но хочу я в ночи одинокой

Быть бойцом, и любимым, и сыном.

Из Березы, глубокой, беззвездной,

Всей душой к тебе, мама, стремлюсь я.

Слышишь, путник торопится поздний?

Это я, это сын твой, матуся…

Где, седая, ты слепнешь от плача?

Где немеешь от горя и боли?

Видишь, полную легкой удачи

Сын твой выбрал и высватал долю.

Выбрал долю — не сыщешь светлее,

Выбрал долю — дворцы да именья.

Как на старости мать он лелеет,

Всем на зависть и на удивленье.

…Кто же клад твой ценнейший, родная,

Кто дитя твое бросил в пучину?

Кто ножом твое сердце кромсает

С той поры, как лишилась ты сына?

Иль бродягой сама воспитала

Ты его, чтоб из дому ушел он

И не раз о житейские скалы

Расшибался в дороге тяжелой?

…Так прощай же, прощай же, родная,

И рожден я тобою, и отдан…

Материнская доля такая:

Не для матери сын — для народа.

Знай, что в сердце ушедшего сына

Больше ласки, любви, состраданья,

Чем у труса, что, дом не покинув,

Мать позорит и землю поганит.

* * *

И другая уже наплывает

Нежность, душу собою наполнив,

Как волна, набежавшая в полночь,

Как широкие воды Дуная.

Я к тебе обращаюсь, наследник,

С этой, может прощальною, речью,

Мой сынок, мой дружок пятилетний.

Видно, больше тебя я не встречу…

Вот от сердца завет мой последний.

Чтобы горечь сиротской судьбины

Не согнула тебя, я, отец твой,

Как родитель богатый, что сыну

Оставляет поместья в наследство,

Так тебе в завещании кратком,

Чтобы ты мою ласку почуял,

Чтоб ни в чем ты не знал недостатка,

Клад бесценный оставить хочу я.

С ним и в жизни не будешь ты сирым,

С ним и смерть не страшна никакая:

То любовь безграничная к миру,—

Ум и сердце она заполняет.

Страшен мир для трусливых, бескрылых —

Что живут лишь собою — калеки.

Потому и страшит их могила,

Что предаст их забвенью навеки.

Мы ж с усмешкою смерть принимаем,

Мы встречаем ее без боязни.

Мы — дорога в бессмертье прямая,

Та, что выше решеток и казней.

* * *

Как на ниве растут плодородной —

Окруженный моими друзьями,

Ты растешь средь борцов благородных,

Что высоко несут наше знамя.

Пусть ты мал — повидал ты немало,

Был свидетелем жатвы кровавой

Там, где наше восстание пало,

Где убийцы чинили расправу.

Стань же гневным и гордым трибуном,

Смело миру всему расскажи ты

О повстанцах полесской коммуны,

Что в болотах тайком перебиты.

Тени виселиц детство затмили…

Без отца тебе, малому, худо.

Поклянись же, дитя, перед миром:

«Я на этом расту! Не забуду!»

Чистым сердцем ты рано почуешь

Правду дела, что начато нами.

Если в схватке жестокой паду я,

Твой черед понести наше знамя.

Вижу, как, подхватив его смело,

Побеждая любые невзгоды,

Продолжатель бессмертного дела,

Ты дойдешь, ты познаешь свободу.

Нету подвига выше, я знаю, —

Жизнь отдать за грядущее это.

Выше, песня! Разлейся без края!

Верю, сыном ты будешь допета.

* * *

Над уснувшей землей, словно песня,

Луч зари возникает, алея.

Позволяю: пусть в сердце воскреснет

Та любовь, что разлуки сильнее.

Это вновь над рассветною тишью

Я лечу к тебе, счастьем объятый.

Припадаю к ногам твоим — слышишь?

Весь я полон тобою… моя ты!

Да, моя! Океана бездонней

Встречи миг с ненаглядной, прекрасной.

Знай, тоска по любимым ладоням

И по ласке твоей не погаснет.

Пусть ограду колючую эту

Я сломать и прорвать не сумею,

Но навеки, навеки во мне ты,

Сквозь пространства навеки в тебе я…

Там, где, стиснувши зубы покрепче,

Люди силятся в горе сдержаться,

Там стихи о любимой не шепчут,

Там любимую вспомнить боятся,

Чтоб тоска, появившись нежданно,

Малодушия не пробудила,

Чтоб от мысли о ласке желанной

Не угасла в нас воля и сила.

Но скажи, наша ясность и верность,

Сила нашей любви такова ли?

Нет, не даст запятнать себя скверной

Тот, в чьем сердце цветы не увяли.

Знаю, с гневом в глазах твоих чистых

Ты осудишь меня, не жалея,

Если вдруг от любви я раскисну,

Если честь; уронить я посмею.

Низок тот, кто изменой трусливой

Поруганью предаст и позору

То, что грудь наполняет порывом

И сердца устремляет в просторы.

Нет, любовь нас с дороги не сводит,

Тяжким грузом не виснет на крыльях.

Песнь любви, словно песнь о свободе,

Прозвучи в этом царстве насилья!