Игра в послушание - Карлов Борис. Страница 16
К половине двенадцатого всё было готово. Столпившиеся вокруг пруда зрители волновались, поглядывая на часы.
Больше всех хлопотал, приготовляясь к празднику, руководитель кружка судомоделистов Максим Кузьмич Мореходов. Телевидение снимало его впервые, а ещё поговаривали, что приедет сам губернатор. На соседних лужайках уже взлетали в небо ракеты и трещали кордовые модели самолетов. Народу прибывало всё больше. Максим Кузьмич волновался как во время первого свидания и порывался лезть в воду, чтобы распутать застрявшую в водорослях бечеву с сигнальными флажками.
С детского возраста Максим Кузьмич мечтал о дальних плаваньях. Но он рос в деревне и ему с малых лет приходилось работать, поэтому о поступлении в морское училище тогда не могло быть и речи. Только после того как ему исполнилось восемнадцать и его призвали в армию, юный Максим Кузьмич уговорил комиссию направить его служить во флот. Он тогда был крепким и здоровым (а во флот берут только очень здоровых людей), поэтому члены комиссии пошли ему навстречу. Они только удивились немного, потому что служить во флоте тогда надо было три года, в то время как в сухопутных войсках всего два. И мало кто из призывников изъявлял желание служить три года.
Но не таков был Максим Кузьмич. Он твёрдо решил не только отслужить с отличием весь положенный срок, но и остаться на флоте на всю жизнь.
И тут судьба сыграла с Максимом Кузьмичом ужасную, злую шутку: в первую же неделю службы на замечательном крейсере "Нахрапистый" он поскользнулся на пролитом нерадивым коком киселе, кубарем скатился с высокого трапа и переломал себе ноги.
Увы! После выхода из госпиталя Максим Кузьмич уже не мог вернуться на флот: он остался хромым на всю жизнь, не успев отслужить на крейсере даже недели из положенных трех лет.
Он больше не вернулся в родную деревню. Погоревав, он устроился учеником слесаря на большой судостроительный завод, где с годами, десятилетиями достиг в своём мастерстве необычайных высот.
Тогда же, в свободное время, он увлёкся изготовлением деревянных моделей океанских судов. Он обстругивал, выдалбливал и вытачивал корпус, под лупой изготавливал тончайшие детали надстроек, трапов и якорей, натягивал снасти и сажал внутрь крохотных человечков в матросских курточках.
Бывало ему снилось, что он сам крошечный капитан своего маленького корабля и у него в подчинении команда таких же крошечных как он, справных и ловких матросиков.
Когда Максиму Кузьмичу Мореходову исполнилось шестьдесят пять лет, его с почестями проводили на пенсию и предложили работать руководителем судомодельного кружка в заводском Дворце культуры. Максим Кузьмич с радостью согласился.
С тех пор его мечта в каком-то смысле обрела реальность: в своей просторной мастерской он был полноправным капитаном. Матросами были его ученики, а кораблями - десятки и сотни моделей, прошедших за годы работы через его руки.
В ночь перед праздником Мореходову приснился настоящий морской бой моделей судов, в каждом из которых находилась команда живых матросиков. И капитаном самого большого и красивого из них был он сам, стоящий в фуражке и белоснежном кителе на капитанском мостике. Это были прекрасные мгновения.
3
Бунт на корабле?
Жестокие правила морского боя
Мореходов встретил Славика Подберёзкина с подобающей случаю серьёзностью, пожал руку как взрослому и внимательно осмотрел лодку. Внешне в ней не было заметно никаких изменений; все переделки, касающиеся системы управления, скрывались внутри корпуса. Только за стёклышком рулевой рубки на капитанском мостике появились штурвал и крошечные рычажки управления.
- А это что? - поинтересовался Максим Кузьмич, через очки вглядываясь в маленькое окошечко.
- Это просто так, - отмахнулся Славик. - Хочу туда игрушечного матросика посадить, пускай рулит...
После этих слов Мореходов посмотрел на мальчика как-то странно, и даже снял очки.
Но Славик уже повернулся к Маринке Корзинкиной.
- Давай, - сказал он, приблизившись вплотную и подставляя ладонь.
Реакция девочки была неожиданна.
- Не дам, - сказала она и прижала коробок к груди.
- Что? - удивился Славик.
- Не дам, - повторила Маринка. - Он не игрушечный.
Славик почувствовал, как внезапно теряет почву под ногами. Положение было незавидное: на них смотрели, и он не мог на глазах у всех применить силу по отношению к девочке.
- Ты что, с ума сошла? - зашипел он, делая вид, что улыбается. - Давай быстрее, сейчас начнётся!..
- Не дам, - упрямо повторила Корзинкина. - Я лучше всем расскажу, прямо сейчас, перед телевидением. Не хочу, чтобы вы его утопили, он не игрушка.
Славик перепугался и растерялся по-настоящему. У лодки больше не было дистанционного управления, она не могла участвовать в соревнованиях без Пети Огонькова.
В стороне послышался шум: несколько хулиганов старшеклассников бросали камнями в парусники, которые владельцы спустили на воду опробовать до начала смотра. Мальчишек было трое, они вели себя нагло и вызывающе. Никто, даже взрослые, не смели к ним приблизиться. Все только возмущённо галдели и требовали позвать милиционера. Но, как всегда, в самый нужный момент милиционера поблизости не оказалось.
Вот один на камней попал в мачту белоснежного швертбота, тот опасно качнулся и едва удержался на плаву. Хулиганы радостно зашумели, в толпе прокатилась волна возмущения. Славик искоса взглянул на Маринку и быстрым шагом направился к мальчишкам.
Увидев, что к ним решительно приближается какой-то с виду не очень крепкий пятиклашка, хулиганы перестали бросать камни и стали ждать что будет дальше.
А дальше всё произошло очень быстро. Не вступая в переговоры и не сбавляя шага, Славик с разгона толкнул в грудь одного, сделал подсечку другому и, увернувшись от кулака третьего, ударом ноги столкнул его в воду.
Пока двое поднимались и вытаскивали из воды третьего, на аллее наконец показалась милицейская фуражка, и опозоренные хулиганы бросились наутек. А наградой герою были дружные аплодисменты.
- Давай, - негромко сказал Славик, вернувшись.