День «Д». 6 июня 1944 г. - Амброз Стивен. Страница 135

Макмас докатился на волнах до берега. Он подобрал чью-то винтовку, очистил ее от крови и песка. Потом сапер снял с убитого солдата носки и надел их на свои мокрые ноги. У другого погибшего десантника Аллен раздобыл сухие сигареты и отметил про себя, что ему впервые не приходится за них платить.

Макмас не встретил никого из своих. Он решил забраться в окоп и покурить. Там уже сидел солдат. К величайшему изумлению Аллена, это был его друг детства, с которым он вместе рос: «Мы вспомнили родных, школу, вместе порадовались, что все еще живы».

Сапер Ол Литтке высаживался с ДССК в первом эшелоне. Ему предстояло вначале быть чем- то вроде ломовой лошади: перетаскивать на берег взрывчатку. А затем уж заняться разминированием. Литтке повесил на одно плечо винтовку «М-1», на другое – заряды, взял в руки миноискатель и спрыгнул с рампы. Сапер не прошел и двух шагов, как с головой погрузился в воду.

«Я встал на дно, выкинул чемоданчик с миноискателем и подскочил вверх. Слава Богу, на мне был спасательный пояс. Поплыл по-собачьи. Когда коленки уперлись в грунт, поднялся на ноги и, как пьяный, падая в волны, побрел к берегу».

На пляже Литтке сложил у заграждения взрывчатку и направился к дамбе: «Там уже скопилось довольно много солдат». Сапер расстрелял всю обойму по скале, перезарядил винтовку, перелез через стену и пополз к утесу. Когда он стал взбираться по круче, «буквально в полуметре начали подскакивать комья грязи». Литтке вырыл окоп и укрылся в нем от пуль.

В отличие от пехотинцев сапер знал, что делать: «У меня была с собой белая лента. Я намотал ее на палку и снова двинулся наверх». Ол внимательно смотрел под ноги, выискивая характерные для выпрыгивающих «Бетти» усики. Когда Литтке находил выпрыгивающую, дисковую или коробчатую мину, он осторожно ее выковыривал и вынимал запал. Лента кончилась, и он вернулся в свой окоп.

Сапер взглянул на берег. Подошло десантно-пехотное судно. С обоих бортов по сходням сбегали пехотинцы. «Вдруг по левому борту взметнулся взрыв. Снаряд врезался прямо посредине сходни. «Джи-айз» раскидало в разные стороны. Я для себя решил: если останусь живым, не пропущу ни одной воскресной службы в церкви».

У окопа, как из-под земли, возник промокший насквозь десантник (из 116-го полка). Увидев Литтке, он спросил:

– Парень, с тобой все в порядке?

Сапер кивнул головой. Солдат отправился на скалу по только что обозначенной Олом тропе. За ним гуськом потянулось целое отделение десантников.

«Черт побери, может, и мне пойти с ними», – подумал Литтке.

Он вылез из окопа и в этот момент услышал, что кто-то его зовет:

– Толстячок, ты, оказывается, здесь!

Это был капрал из взвода Ола. Литтке стал помогать ему выносить раненых. Он спросил капрала, не видел ли он сержанта.

– На берегу, – ответил капрал. Сапер пошел обратно на пляж. Не дойдя до прибоя, он остановился, остолбенев от ужаса: «За танком корчился от боли раненый солдат. Вокруг брони рвались снаряды. Командир экипажа закричал:

– Проклятие! Бежим отсюда! Они наступают! Танк попятился и раздавил солдата».

В то утро Литтке испытал что-то вроде морального удовлетворения. Ему встретились бригадный генерал и полковник. Генерал спросил у сапера:

– Сынок, как нам пройти наверх?

«Я просто показал на мою белую ленту».

По тропе, помеченной Литтке, поднимался на плоскогорье и Джон Мазер с отрядом лейтенанта Аллена. Солдаты несли кирки, лопаты, миноискатели, удлиненные и ранцевые заряды, базуки, реактивные снаряды. Лейтенант знал, что его группа высадилась не на своем участке. Но он решил воспользоваться проходом, проделанным Олом, надеясь на то, что удастся выйти к цели. Поднявшись на плато, Аллен сверился по карте и понял, что их сектор совсем в другом месте. Рядом в живых изгородях взвод из 116-го полка вел огонь по немецким позициям. Саперы не были достаточно вооружены для боя. Аллен со своим отрядом вернулся на берег и попытался найти нужный выезд. Он взобрался по другой тропе, снова заблудился и возвратился на пляжи.

«Меня уже стала раздражать наша беспомощность», – вспоминает Мазер. Сапер подошел к лейтенанту Аллену, который о чем-то разговаривал с командиром роты. Капитан пребывал в состоянии нервного шока: он потерял половину солдат. «Ротный выглядел смертельно уставшим и печальным. Я поинтересовался у лейтенанта, можем ли мы хотя бы что-то сделать, и получил негативный ответ. Я знал, что лейтенант был готов действовать, но он никак не мог расшевелить впавшего в уныние комроты. Мы уселись в окопы, слушали, как взвывают над нами минометы, наблюдали за отливом».

Барнетт Хоффнер из 6-й инженерной специальной бригады выходил на берег во время прилива: «От одного вида пенящихся волн перехватывало дыхание. Казалось, что вокруг нас бесятся тысячи чертей. Когда рампу опустили и десантники, спотыкаясь, побрели через буруны, у меня появилось ощущение, что мы попали в настоящий ад. Песчаный пляж был завален горевшими танками, грузовиками, тракторами, бульдозерами. Из 16 команд подрывников и саперов только пять сохранили дееспособность. Три отряда высадились с пустыми руками: все оборудование и снаряжение осталось на дне. Из 16 бульдозеров уцелели лишь три. Но и они не могли тронуться с места, потому что за ними прятались пехотинцы».

Подполковник Фрэнк Уолк был помощником коменданта высадки десанта от инженерной бригады. Он намеревался сразу же приступить к исполнению своих обязанностей, то есть регулировать движение техники с пляжей на плоскогорье. Однако выезды все еще контролировались немцами, и в любом случае Уолк не мог уйти с берега. Подполковник с радистом и посыльным высадились около 8.00 и моментально попали под сумасшедший пулеметный и винтовочный огонь.

«В армии, – говорит Уолк, – потратили уйму времени на то, чтобы обучить нас рытью окопов. Зря старались. Оказавшись под обстрелом, человек инстинктивно начинает зарываться в землю. Если нет саперной лопатки, он будет окапываться хоть ногтями. Вряд ли стоит специально показывать солдатам, как это делается».

Когда стрельба поутихла, Уолк пополз к набережной стене и разыскал там своего командира, который высадился чуть раньше. Комбрига контузило: «Он совершенно не владел собой и смотрел на меня безумными глазами». Позднее его отправили в судовой госпиталь.