Паром - Искандер Фазиль Абдулович. Страница 15
Античный взгляд
Широкий жест самоубийцы —
Как перевернутая страсть.
Кого он призывал учиться —
Возлюбленную, время, власть?
Петли вернейшее объятье
И прямодушие свинца,
И содрогание конца,
Как содрогание зачатья!
А мощный римлянин, в дорогу
Спокойно осушив бокал.
Рабу сенаторскую тогу
Откинул: — Подойдет, ей-богу!
И до упора — на кинжал!
Раньше
Нам говорят: бывало раньше,
Случалось раньше — верь не верь.
Не говорю, что будет дальше.
Но раньше — это не теперь.
Не та весна, не та погодка.
Бывала раньше неспроста
Жирней селедка, крепче водка.
Теперь вода и то не та.
Не так солили и любили…
Попробуй исповедь проверь.
Но ведь и раньше говорили.
Что раньше — лучше, чем теперь?
В увеличительные стекла,
Как детство, старость смотрит вдаль.
Там выглядит царевной Фекла,
Гуляет нараспах февраль.
Там молодость кричала: — Горько! —
А было сладко, говорят.
Недаром старость дальнозорка,
Не отнимай ее услад.
И в этом нет жестокой фальши,
И надо этим дорожить.
Тем и прекрасна рань, что раньше
Жить предстояло, братцы, жить.
Лифтерша
Мокрый плащ и шапку
В раздевалке сбросил. —
Как делишки, бабка?
Мимоходом бросил.
Бросил фразу эту
Сдуру, по привычке.
Вынул сигарету.
Позабыл про спички.
Тронула платочек,
Руки уронила:
— Так ведь я ж, сыночек,
Дочку схоронила…
Вот беда какая,
Проживала в Орше,
А теперь одна я… —
Говорит лифтерша.
А в глазах такая.
Богу в назиданье.
Просьба вековая.
Ясность ожиданья —
Нет яснее света,
Зеленее травки…
Так у райсовета
Пенсионной справки
Просят…
Выше! Выше!
Нажимай на кнопку!
Аж до самой крыши
Адскую коробку!
Никакого счастья
Нет и не бывало,
Если бабка Настя
Этого не знала.
Правды или кривды
Не бывало горше.
Подымает лифты
Старая лифтерша.
К небесам возносит
Прямо в кабинеты…
А еще разносит
Письма и пакеты.
Усталость
Отяжелел, обрюзг, одряб,
Душа не шевелится.
И даже зрением ослаб.
Не различаю лица
Друзей, врагов, людей вообще!
И болью отдает в плече
Попытка жить и длиться…
Так морем выброшенный краб
Стараньем перебитых лап
В стихию моря тщится…
Отяжелел, обрюзг, одряб,
Душа не шевелится.
Тоска по дружбе
Л С
Мне нужен собрат по перу —
Делиться последней закруткой,
И рядом сидеть на пиру,
И чокаться шуткой о шутку.
Душа устает голосить
По дружбе, как небо, огромной.
Мне некого в дом пригласить,
И сам я хожу, как бездомный.
Тоскуем по дружбе мужской.
Особенно если за тридцать.
С годами тоска обострится.
Но все-таки лучше с тоской.
Надежды единственный свет,
Прекрасное слово: «товарищ»…
Вдруг теплую руку нашаришь
Во мраке всемирных сует.
Но горько однажды открыть,
Что не во что больше рядиться,
С талантом для дружбы родиться.
Таланта не применить…
Тоскую по дружбе мужской
Тоской азиатской и желтой…
Да что в этой дружбе нашел ты?
Не знаю. Тоскую порой.
Сирень и молнии. И пригород Москвы…
Сирень и молнии. И пригород Москвы
Вы мне напомнили, а может, и не вы…
Сирень и сполохи, и не видать ни зги,
И быстрые по гравию шаги,
И молодость, и беспризорный куст,
И самый свежий, самый мокрый хруст.
Где кисти, тяжелея от дождя,
Дрожмя дрожали, губы холодя.
Дрожмя дрожали, путались, текли.
И небом фиолетовым вдали
Твой город, забегая за предел,
Библейским небом грозно пламенел
И рушился, как реактивный вал,
И в памяти зияющий провал.
Так значит — все? Так значит — отрешись?
Но я хочу свою додумать жизнь.
Когда дожить, в бесчестие не впав.
Нет признаков, мой друг… Иль я не прав?
Но почему ж так хлещут горячо
Сирень и молнии и что-то там еще.
Похожее на плачущую тень?
Кто ты? Что ты? Я все забыл, сирень…