В моих безумных фантазиях - Маклейн Джулиана. Страница 44

— Иногда нам не приходится выбирать между тем, что должно делать, как поступить.

— Ты сожалеешь о своем выборе? — спросила Ребекка, имея в виду, разумеется, их брак.

Испытывая все большую неловкость оттого, какое направление принял их разговор, он перекатился поверх жены.

— Я ни о чем не жалею. Но скажи, ты думаешь, что Раштон попытается снова увидеться с тобой?

— Почему мы обсуждаем это сейчас? — спросила Ребекка. — Ведь ты избегал этой темы всю неделю?

— Право, не знаю. Я всегда удивляюсь своим чувствам, находясь рядом с тобой.

Она приглашающе повела бедрами, маня его, прижимаясь к его возбужденной плоти.

— Сомневаюсь, что он придет сюда. Ведь это Пембрук-Пэлас, а ты — будущий герцог.

Он нежно вошел в ее жаркие складочки, затем остановился.

— На его месте я бы пожелал, чтобы все было решено раз и навсегда. Возможно, даже извинение с твоей стороны за то, что ушла, не сказав ему ни слова. Мне бы, например, захотелось встретиться с человеком, который похитил мою невесту.

Ребекка обняла ладонями его ягодицы, притягивая его к себе ближе и крепче.

— Я тебе уже говорила, что никогда бы не согласилась стать его невестой. И это ему хорошо известно. Он попросту оставит все так, как есть.

Девон толкнулся и проник в нее единственным глубоким толчком. Она восторженно вздохнула, а он начал терять ощущение жизни за пределами этой кровати, его неистовое возбуждение, казалось, не знало границ. Ребекка двигалась словно по спирали, и он ускорил свое движение.

Вскоре страсть затмила все остальное. Они занимались любовью с увлечением, часто меняя позиции, делясь ощущениями друг с другом. Когда оба достигли высшей точки наслаждения, каждый лежал, стараясь обрести дыхание. Огонь в камине затухал.

— Это было изумительно, — сказала Ребекка, вздохнув с глубоким облегчением.

— Как и все предыдущие ночи, — ответил он.

Они тихо лежали, измученные и удовлетворенные. На него наплывал сон, когда Ребекка заговорила:

— Почему ты хочешь узнать все о мистере Раштоне? Неужели ты думаешь, что я что-то скрываю от тебя? И что между нами было нечто большее?

— Признаюсь, какая-то часть меня все еще сомневается.

— Между нами ничего не было, Девон. Абсолютно ничего.

Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее.

— И все же меня охватывает гнев каждый раз, когда я представляю, что ты читала ему вслух тот дневник.

— Этого никогда не было. Поверь мне.

Он взглянул на потолок.

— Я верю, И дай Бог, никогда не встречусь с ним. Ради него самого.

Глава 19

Максимилиан Раштон прибыл в Пембрук-Виллидж в экипаже в половине пятого во вторник. Он вошел в гостиницу, сделал комплимент хозяйке по поводу ее платья и снял лучшую комнату. Потом заказал бутылку самого дорогого бренди и удалился к себе.

Утомленный, но непоколебимый в своих намерениях, он наполнил стакан, даже не потрудившись снять пальто. Он поднес его к губам, сделал глоток, потом поставил на стол и принялся размышлять над сложившейся ситуацией.

Теперь, когда он очутился здесь, ему необходимо было осуществить задуманный план, и нужно было продумать все очень тщательно, до мельчайших деталей. Нельзя было сосредоточиться на своем гневе. Сейчас следовало позабыть о своем недовольстве и неудовлетворенности или о том, как ему осточертела эта борьба, когда постоянно рушились все его надежды.

Нельзя было забывать о прошлом, в результате чего он оказался здесь. Он так много трудился в жизни, зарабатывая состояние, совершенствуя навыки делового человека, свои манеры и речь. И был удивлен, столкнувшись в последние годы с возникающим перед ним сопротивлением обстоятельств. С тех же пор, как он приобрел дом, соседствующий с Крейтон-Мэнором, препятствия достигли небывалой высоты. Он сносил одну стену за другой, что становилось все труднее, по мере того как он продвигался в жизни.

Он, Раштон, не мог допустить, чтобы это продолжалось. Вчера в маленькой деревенской гостинице он достал миниатюру своей матери, которую всегда носил с собой, и испытал такой гнев, что в приступе ярости разнес все в пух и прах в своей комнате. При одном воспоминании об этом у него вскипело внутри. Все, чего он желал, — это отомстить за ее смерть.

Все, чего он хотел сейчас и что принадлежало ему по праву, — это окончательная победа, которую он заслужил. И которую заслужили его родители.

Неожиданно он подумал о бальном зале Крейтона. Теперешний граф не использовал его. Зал пустовал весь год — с хрустальными люстрами, покрытыми пылью… и несколькими предметами мебели, спрятанными под белыми простынями, словно, привидения.

Предыдущий граф, конечно, устраивал здесь балы — тот презренный, отвратительный подлец. Именно он построил этот зал на средства от продажи дома Раштонов и семейного дела. Тот человек с дьявольским везением выиграл все это в карты и на следующий же день пришел за своим выигрышем. Он выбросил семью на грязные улицы западного Лондона, нисколько не заботясь о том, как они выживут. Его не остановило даже то, что этим домом владело четыре поколения семьи, а мать Максимилиана ожидала ребенка.

Раштон заскрипел зубами от ненависти. Его мать умерла через три недели после рождения мальчика, который должен был стать братом Максимилиана. В тот же день граф продал их дом, на что и построил этот бальный зал.

Максимилиан давно решил, что этот зал будет принадлежать ему. Он откроет его и повесит на центральной стене портреты отца и матери, Он собирался сделать это, когда станет владельцем имения, и был близок к этому всего две недели назад.

Но, как всегда, перед ним выросла очередная стена. Последовало новое разочарование, потому что Крейтон, этот бесхребетный старый граф, не смог удержать дочь под контролем.

Максимилиан снова взглянул на стакан бренди. Решив про себя, что ни за что не лишится во второй раз того, что принадлежит ему по праву, он поднес стакан ко рту и опустошил его одним глотком. Он взял в руку бутылку бренди и стал наливать второй стакан, наблюдая, как выливается янтарная жидкость, затем взял стакан с собой в постель.

Да, он позволил Ребекке убежать, потому что был слишком терпелив и мягок с графом, не ожидая никакого сопротивления, По крайней мере со стороны старика, принимая во внимание то, что их связывало. Раштон предположил, что дочь графа сама прибудет к порогу его дома, как всегда, исполненная долга и в подвенечном платье.

Очевидно, он недооценил ее, что, как он теперь понимал, было большой ошибкой. Ему следовало ожидать чего-то подобного, особенно после инцидента с собаками.

Он был слишком самоуверен, понял Раштон, лежа на кровати в пальто и сапогах. Он был убежден, что сможет сломать ее дух, словно сухой прутик, когда она станет жить под его крышей. Но девчонка оказалась гораздо более смелой и решительной, чем он предполагал. Неподходящие качества для жены, решил он, опустив голову на толстую подушку. Но по крайней мере, и в этом уверен, их сын — будущий наследник титула Крейтона — не будет слабовольной медузой, как нынешний граф. Своего сына Максимилиан будет воспитывать твердой рукой, чтобы тот вырос не нытиком, а сильным и влиятельным и со временем занял бы место в палате лордов. Тогда Максимилиан обретет новое положение в обществе.

Да, после всего, через что ему пришлось пройти, настало время пожинать плоды. Если существовала справедливость в мире — а он не мог доказать, что она отсутствует, — семейство Крейтон заплатит свой долг, как финансовый, так и любой другой.

Максимилиана не заботило, что Ребекка вышла замуж за маркиза, поскольку у него все еще были власть и средства, чтобы увести ее от мужа. Она обнаружит это очень скоро.

Прохладный туман висел в воздухе в тот день, когда Ребекка и Шарлотта отправились к модистке. Их карета остановилась перед магазином, слуга спрыгнул с облучка и опустил подножку. Он помог обеим дамам выйти из экипажа, и Шарлотта первой вошла внутрь.