Карьеристки - Бэгшоу Луиза. Страница 77

— Кстати, как Майкл? — будто невзначай спросила Ровена.

— Все еще женат, — весело и с намеком ответил Оберман.

— Джош, — запротестовала она, — это все не то, что ты думаешь. Ничего не было, и я обручена с Джоном Меткалфом. Видишь? — Она подняла левую руку, чтобы он увидел засверкавшее на солнце сапфировое кольцо.

Старик засунул омлет в рот и подмигнул.

— Конечно, конечно, детка, — сказал он.

Понимая, что слухи непременно просочатся, Ровена, выйдя из отеля «Риджент», села в такси и поехала в аэропорт Кеннеди. Там из кабины первого класса позвонила Джону и попросила встретить дома в шесть.

Будет нелегко. Как сказать ему, что она собирается вернуться в «Мьюзика рекордс»? Ведь это значит, что фирма «Каухайд», которую Джон помогал ей создавать, должна быть продана и она возвращается в Нью-Йорк. Джона держит «Метрополис», и вряд ли он сможет переехать к ней. Кто знает, когда-нибудь она, вероятно, сумеет организовать переезд компании в Лос-Анджелес или хотя бы создаст филиал. Но в данный момент для обоих — это снова встречи по выходным.

В общем-то многие пары живут так, искала аргументы Ровена. Очень часто муж руководит одной компанией, жена — другой, и жизнь строится так: неделя работы, а по субботам и воскресеньям — радость встречи друг с другом…

— Шампанское, мадам? — спросил стюард, наполняя ее бокал до краев.

Она задумчиво пила шампанское.

Но как посмотрит на это Джон? В конце концов мы же обручены?

И однако Оберман прав. Поразительно, насколько хорошо понимает ее старик. Он только рот открыл, а она уже знала, что согласится. Несмотря на все показное негодование. Она слегка приподнялась в просторном кресле, чувствуя — большая порция адреналина выбросилась в кровь: первая женщина в истории во главе крупной фирмы по производству дисков! Ее мечта осуществляется, это трудно отрицать. И как бы ни сходил с ума ее любовник, ничто в мире не заставит ее отказаться!

Джон ждал ее в саду под апельсиновым деревом со стаканом минеральной воды, в котором звенели кубики льда.

Ровена налила грейпфрутового сока и вышла к нему. После грязного холодного Манхэттена теплый ароматный воздух казался особенно приятным.

Да, она будет скучать без этого, подумала Ровена с уколом сожаления.

— Я была на ленче с Джошем Оберманом, и он предложил мне место президента «Мьюзика уорлдвайд», с полной властью над компанией. И он думает, что «Меншн индастриз» намерена поглотить «Мьюзика».

Меткалф уставился на нее, и Ровена почувствовала, как сердце екнуло. Его красивое лицо перекосилось от гнева.

— Можешь не продолжать. Ты согласилась.

— Да, я согласилась, — ответила она как можно увереннее. — Это именно то, чего я всегда хотела, Джон. Я не могу упустить подобную возможность.

— Почему? — строго спросил он. — Значит, ты будешь президентом, при котором все перейдет к «Меншн»? Ты разве не читаешь «Уолл-стрит джорнэл» или «Экономик мансли»? Боже мой! Коннор Майлз не остановится, если захочет владеть «Мьюзика», он купит ее в двадцать раз дороже, чем она стоит! И кроме всего прочего, ты готова пожертвовать нашими отношениями ради пустого титула и корпорации, давшей тебе в свое время пинка под зад?

— Нет, наши отношения, дорогой, я не приношу в жертву! — взмолилась Ровена, наклоняясь к нему и мягко касаясь его руки. — Всего несколько месяцев, и я открою офис в Лос-Анджелесе… и потом… я буду прилетать на выходные.

— Выходные! Боже мой! — воскликнул Джон, оттолкнув ее. Голубые глаза заледенели от ярости. — Я не игрушка, с которой ты можешь обращаться, как тебе заблагорассудится!

— Все не так, Джон.

— Разве? Вспомни, какая ты была после того как они выкинули тебя! Или память короткая? — строго спросил он, коснувшись подбородка и приподняв ее лицо. — Ровена, ты же превратилась в отшельницу, я переехал к тебе, чтобы вытащить, вернуть тебя к жизни, шел на риск ради тебя. Я был президентом «Метрополиса», а ты — в центре скандала с наркотиками…

— …Я благодарна тебе, — перебила она. — Но это ничего не меняет! Попытайся понять.

— О, я понимаю! — яростно сказал он. — Так же, как должен был понимать, когда ты день и ночь работала, создавая «Каухайд», и никак не могла найти для меня время. Боже мой, я просто идиот. Я думал, если ты согласишься выйти за меня замуж, все будет по-другому.

Он погладил ее по щеке, но это был скорее жест отчаяния.

— Твое сердце — неприступная крепость, Ровена, ты сама знаешь. Я люблю тебя, и что еще, черт побери, нужно, чтобы взять эту крепость?

— Я тебя тоже люблю, — сказала она, схватив его за руку и прижав к себе. — И только поэтому согласилась выйти за тебя замуж.

— Разве? — спросил он. — Или это часть задуманного плана?

— Джон!

— Делай, что должна делать, — прорычал он. — Но не забудь записать в своем проклятом дневнике дату нашей свадьбы. — И он убежал в дом.

Секунду она смотрела ему вслед, потом поставила сок и побежала за ним.

— Эй, эй! — говорила она, обнимая Джона. — Дорогой мой, пожалуйста, извини. Конечно, сперва я должна была поговорить с тобой. И клянусь, всего несколько месяцев — и мы откроем офис в Лос-Анджелесе.

Меткалф пытался оттолкнуть ее. Но она так настойчиво прижималась к нему, ее голос, запах ее волос заставили его расслабиться.

— Ладно, хорошо, — сказал он, — все о'кей, дорогая, — и обнял ее. Потом, как куклу, поднял на руки и понес в спальню, позволяя ей покрывать свою грудь легкими поцелуями, похожими на прикосновения крылышек бабочки. Гнев испарился, вытесненный желанием.

Он положил ее на простыни, стянул с нее пиджак, расстегнул шелковую блузку, пальцы действовали неловко от возбуждения, но сумели справиться и с кружевным лифчиком. Джон едва мог дышать, увидев розовые соски, его левая рука сама скользнула по ее гладкому бедру, он коснулся шелковистой ткани трусиков, и новая волна страсти омыла его.

— Я не могу долго без тебя, — пробормотал он, а когда ее оголенная рука обхватила его за шею, а другая потянулась к «молнии» на брюках, то, что он собирался сказать, потонуло в жарком поцелуе. Одежда скомкалась, а гладкие тела сплелись.

— Оберман? Это Ровена, — сказала она.

Слава Богу, они купили это пристанище в Манхэттене, подумала она, оглядывая аккуратную квартиру, выбранную вместе с Джоном в последнее Рождество. Светлая, просторная, на Мерсер-стрит в Сохо, с огромным окном, которое очень нравилось Ровене, с полированным деревянным полом. Джон и она нечасто пользовались ею, чемоданы так и стояли в полупустой спальне, а в шкафу висело по одной смене одежды для каждого. Несколько папок с бумагами — ее предложения по фирме «Каухайд» и документ, составленный юристами — железобетонный контракт с «Мьюзика», — валялись на кровати.

— Хорошо, я рад, что застал тебя, — закряхтел тот в трубку. — Я только что говорил с Барбарой Линкольн, у нее какие-то идеи насчет контракта с «Атомик масс», там пункт есть, касающийся тебя, понимаешь, о чем речь?

— Рада слышать ваш голос, — ответила Ровена, посмеиваясь. — Конечно, знаю. Если я оставлю компанию по той или иной причине, их контракт уже не будет иметь законной силы. Они могут выйти из «Мьюзика» и наняться на «Полиграм». Клайв Дэвид и Уитни Хьюстон — то же самое…

— Точно. И это первый шаг в попытке убедить «Меншн» не беспокоиться, — перебил ее председатель. — Так что будь умницей и лети в Испанию. Они играют в Барселоне.

— Но я только что прилетела в Нью-Йорк. Сегодня утром.

— Значит, прими душ, — резко сказал Оберман. — Можешь заняться новым офисом завтра.

— Да, сэр, хорошо, — сказала Ровена, улыбаясь и кладя трубку.

Она открыла гардероб. «Слава Богу, у меня есть хоть одна разумная привычка».

Она всегда держала наготове упакованный чемодан с вещами, чтобы сняться с места в любую минуту. Джинсы, белая рубашка «Найк», две пары брюк, лифчик, ночная рубашка, туалетные принадлежности и паспорт. Рядом с этим чемоданом два поменьше — каждый соответственно климату. Свитеры — для Москвы, летние вещи — для Карибского бассейна. Она взяла «теплый» чемодан и пошла звонить в «Континентал эйрлайнз» — заказать билет на «Меридиан». «Атомик масс» завтра выступает на стадионе «Олимпик», два вечера подряд, а потом в Париже.