Пусть ему будет стыдно (ЛП) - Сивек Тара. Страница 14
— Он в порядке, мама. Как и его планы поторопить событие «Великое Событие», грядущее в следующем месяце, — говорю я в надежде, что она поймет намек и сменит тему.
Но она не понимает.
— Я не понимаю, почему вы не смогли во всем разобраться? Вы были так счастливы и у вас было все чудесно. У меня с твоим отцом тоже были разногласия, но нам всегда удавалось их разрешить.
Она поднимает на меня глаза, словно я виновата в том, что слишком плохо старалась уладить «наши разногласия». Я слышала эти слова столько раз, что уже выучила их наизусть.
— Каким образом ты предлагаешь мне уладить такое маленькое разногласие, как то, что он гей? Обратиться к консультанту брака? Присоединиться к его паре?
Даллас фыркает, и мне кажется поначалу, что он смеется надо мной. Когда я поднимаю на него глаза, то вижу в них поощрение.
— Пожалуйста без сарказма, Лорелей, — взывает отец. — Ты просто недостаточно времени уделяла ему. Жена всегда должна ставить на первое место мужа.
Даллас с сочувствием смотрит на меня и в очередной раз пытается прийти мне на помощь.
— Если вы спросите меня, то Даг облажался по полной. Любой мужчина был бы счастлив иметь Лорелей в женах.
Я сглатываю ком в горле, уставившись на него через стол. Он подмигивает и улыбается мне.
Отец, конечно же, не может оставить в покое такое высказывание. Ему обязательно стоит добавить свои две копейки.
— Ну, мы не спрашиваем вас, молодой человек. Такой как вы не поймете всю важность человека, обладающего определенным положением в обществе. Репутация Лорелей должна быть незапятнаной, и она должна об этом не забывать. Даг был хорош для нее. У него достойная работа в суде, и ему бы никогда и в голову не пришло прийти на ужин в джинсах и футболке.
С меня хватит.
Бросив салфетку, я резко вскакиваю, стул со скрежетом отодвигается по деревянному полу столовой. Одно дело оскорблять меня, но совсем другое — Далласа. Они даже не знают его. Я тоже недостаточно хорошо его знаю, вернее почти совсем не знаю, но это к делу не относится. Он заступался за меня, теперь моя очередь.
— Лорелей, сядь. Мы не закончили ужин, — с раздражением говорит отец.
— Я закончила, потеряла весь аппетит.
Я вижу, как Даллас смотрит на меня, по-доброму и обнадеживающе. Я практически чувствую его силу, обволакивающую меня.
Перевожу взгляд на отца.
— Я недостаточно хороший юрист, потому что не слишком упорно работаю, как вы хотели бы, и я не была хорошей женой, потому что слишком много работала. Для вас все, что я делаю недостаточно хорошо. Поверьте мне, невозможно забыть ту ответственность, которую вы на меня навязали. Вы каждый день напоминаете мне, что я не оправдала ваших ожиданий. Я пришла сегодня сюда, одевшись совершенно по-другому, а не как обычно в идеальный костюм, а вы сразу же предположили, что я перешла на темную сторону. Вы можете ругать меня сколько хотите, но не смейте на него смотреть свысока, — выстрелила я, указывая на Даллас. — Вы считаете это его негативное влияние? Почему? Потому что он не вписывается в вашу идеальную форму и у него есть татуировки? Знаете, что? У меня тоже есть чертовая татуировка, и я ненавижу чертовых адвокатов.
Мать начинает надрывно вздыхать, но я игнорирую ее, поскольку вошла в раж.
— Я переносила встречи со Стивом, потому что совладелица частного детективного агентства, и мне нравится этим заниматься. Я не хочу потратить свою жизнь на костюмы-тройки, целовать чью-то задницу, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Первое, что я сделаю в понедельник утром, зайду в офис Стива и скажу, что он может засунуть свое партнерство себе в задницу.
И на этих словах, я вылетаю из дома, хлопнув дверью, поскольку знаю, что мой отец ненавидит, когда хлопают дверью.
Глава 11
Возвращаясь к своей машине, мне с трудом верится, что я смогла это все сказать. Я действительно высказала все своему отцу? Жаль Кеннеди не видела. Мне кажется, она бы гордилась мной.
Я слышу, как открывается дверь позади, и надеюсь, что мама идет ко мне, чтобы высказать насколько мое поведение было ужасным во время ужина. Но вместо мамы я вижу Далласа, спускающегося по ступенькам, мое сердце начинает бешено колотится. У меня единственная мысль, он направляется ко мне, чтобы посмеяться над моей семьей и мной.
— Послушай, я сейчас не в настроении…
Мои слова тонут в его поцелуе, он берет в ладони мое лицо и накрывает мои губы своими. Природа наделила Далласа Осборна недюжинной силой. Он жесткий в своей грубости, и полон высокомерия. Его поцелуй полностью соответствует его существу — грубый и всепоглощающий.
Он лучшее, что мне доводилось когда-либо испытывать.
Его язык тут же раздвигает мои губы, удерживая меня на капоте моего же автомобиля. Я стону ему в рот, хватаясь за его волосы, притягивая еще ближе к себе и погружая язык еще глубже. Одной рукой он удерживает мое лицо, другой — проходится по моему телу, поглаживая ягодицы, притягивая к себе ближе.
Я целовалась с многими мужчинами в своей жизни. Все было очень похоже, вернее вариации одного и того же — вежливые, нежные поцелуи, заставляющие меня желать большего. Поцелуй Далласа совсем другой, он не боится меня сломать, словно я хрустальная. Он целует меня так, словно хочет сломать и его совершенно не волнует оставит ли он несколько шрамов на мне или нет. Мои губы уже разграблены в результате нападения и это самое сладкая боль, которую я никогда еще не испытывала.
Его рука мертвой хваткой сжимается вокруг моей талии, мои ноги отрываются от земли, он поднимает меня на один уровень с собой, его язык ведет свое завоевание. Я обхватываю его ногой за бедро, притягивая к себе еще ближе, чтобы почувствовать эрекцию напротив себя. Я обхватываю его за шею, приближая к себе, теперь чувствуя каждый дюйм его твердого тела, и он заставляет меня захотеть большего. Я никогда не испытывала такого огня и страсти, эта гремучая смесь. Меня даже не волнует, что мы находимся напротив дома моих родителей, и я опираюсь на капот своей машины. Я хочу почувствовать его обнаженное тело напротив своего, и хочу почувствовать, как он движется внутри меня.
Он вдруг останавливается. У меня сердце готово выскочить из груди. По крайней мере, я не одинока в этом, с прижавшейся грудью, я чувствую, как сильно бьется его сердце.
Наконец, когда я в состоянии вздохнуть, спрашиваю:
— Что это было?
Даллас еще сильнее прижимает меня.
— У тебя правда есть татуировка?
Прости, что? Он налетел на меня, как шторм и целуется так, я никогда такого не испытывала, а первый вопрос, который он спрашивает касается моей татуировки?
— Ты издеваешься надо мной? — возмущенно спрашиваю я.
— Типа того. На самом деле нет. Но сначала ответить на мой вопрос, я не знаю, что за черт это было, но жаль, что этого не произошло раньше, — признается он.
— Ты меня терпеть не можешь. Ты как только меня видишь, тут же подтруниваешь каждый раз. И ты думаешь, что я поверю, что ты хотел меня поцеловать уже давно?
У меня такое чувство, словно я вошла в сумеречную зону.
Он всего лишь пожимает плечами.
— Что я могу сказать? Ты сводишь меня с ума по какой-то неведомой мне причине, и это возбуждает. Я хотел поцеловать тебя с тех самых пор, как ты назвала меня надутым ослом.
Для меня, если честно, это шокирующее откровение. Мне всегда казалось, что только маленькие мальчишки способны издеваться над девочками на детской площадке, на то они и маленькие, но оказывается это также можно отнести и ко взрослым мужчинам.
— И для записи, как ты все честно высказала этим идиотам, это самая горячая вещь, которую я видел. А как ты сказала слово «задница», — добавляет он с улыбкой.
Я со смущением отворачиваюсь.
— Мне кажется, я немного перегнула палку. Мои родители, наверное, теперь никогда не будут разговаривать со мной.