Влюбленный призрак - Кэрролл Джонатан. Страница 45

Прыгая на батуте со своей давно умершей сестрой-двойняшкой, сидя в деревянном доме во время вьюги, делясь со своей невестой сэндвичем с болонской копченой колбасой, аккуратно разбирая часы, изготовленные бельгийским часовщиком в Брюгге… По всему зданию все жители один за другим меняли свое скучное настоящее на лучшее время своей жизни и оставались там.

— На помощь!

Бен услышал это, когда готов был взяться за дверную ручку Даньелл. Посмотрев налево, в нескольких футах дальше по коридору он увидел Лоцмана, то появляющегося, то исчезающего из виду.

Как слабый сигнал по радио, пес был виден несколько секунд и потом на несколько секунд пропадал.

— Помогите!

— Как? Что мне сделать?

Лоцман попытался что-то сказать, но исчез. Когда он ненадолго показался снова, то, прежде чем исчезнуть, успел сказать только одно:

— Создай верца.

— Что? Что сделать? — спросил Бен неизвестно у кого, потому что вокруг него уже никого не было. Он смотрел на то место, где был Лоцман, надеясь, что пес появится опять, но тот не показывался.

Создай верца.

Это такие собакообразные существа с огромными глазами и без ушей. Багровые слова и завитки на белых телах. Создать верца?

Как?

Две женщины стояли перед многоквартирным домом в тревожном ожидании, не решаясь что-либо предпринять. Лин понимала, что без своих сил она ничем не могла здесь помочь. Она не знала, злит ли ее это или возбуждает. В каком-то смысле все для нее было внове, потому что сейчас у нее были только человеческие возможности.

Входная дверь неожиданно хлопнула, распахнувшись, и к ним выбежал Бен. По тому, как он двигался, обе женщины подумали, что он побежит дальше по улице, как кошки, но этого не случилось. Подбежав к ним, он схватил Лин за руку и с силой потянул ее вслед за собой.

— Быстрей. Быстрей.

— Что такое? Что ты делаешь?

— Ты должна пойти со мной, Лин. Прямо сейчас. — Чуть помедлив, он сказал Фатер: — Тебе надо оставаться здесь. Я не знаю, что там случится, так что, пожалуйста, подожди, пока мы за тобой не придем.

— Ну тебя к черту, Бен. Я иду с вами. Пойдем.

Она не стала дожидаться его ответа.

Бен прожил с ней достаточно долго, чтобы распознать сейчас и ее тон, и жест, ясно выражавший: и не вздумай со мной спорить. Когда они были детьми, Фатер Ландис часто колотила и своего брата, и сестру. Она была не той женщиной, кому можно бросать вызов, если она злится или уверена в своей правоте.

Увидев их перепалку, женщина, некогда бывшая привидением, еще сильнее влюбилась в Фатер. Ну и твердость! Даже Лин не решалась входить в здание теперь, без своих сил и какого-либо представления о том, что там происходит, но только не Фатер. Молодец, девочка!

Они втроем поднялись на этаж Даньелл. По пути Бен описал им обнаженную танцующую старуху и исчезающего пса. Это звучало смешно, безумно, но было правдой. Никто из женщин ничего не сказал. Они хотели все увидеть своими глазами.

На протяжении семи ступенек лестницы Фатер думала о пончиках. О больших, пышных, свежеиспеченных золотистых глазированных пончиках только что из коробки. О том, как чудесно позавтракать ими, вместе с чашкой обжигающего кофе.

Почему она подумала о пончиках именно сейчас? Потому что впереди нее шел Бен. Она смотрела на его спину, пока они поднимались по лестнице, и безо всяких причин это напомнило ей об одном случае, когда они жили вместе. Однажды воскресным утром посреди зимы он вошел в спальню, еще не сняв своего тяжелого серого пальто. В руках у него был поднос с двумя дымящимися чашками кофе и коробка персикового цвета, полная горячих свежих пончиков, которые он вышел купить, пока она спала. Накануне вечером, прежде чем они занялись любовью, она много говорила о том, как любит на завтрак пончики, и вот они были здесь. Резкий аромат кофе и запах только что испеченных пончиков донесся до нее через комнату, пока он приближался. Никто из них не произнес ни слова, пока он ставил поднос на кровать. Она была так очарована и тронута его заботой, что лишилась дара речи. Она послала ему воздушный поцелуй и потянулась за пончиком. Он остановил ее, вытащил первый из коробки и протянул Лоцману, который оставил свою корзинку в углу и подошел к ним. Пес никогда раньше не видел пончик и был любопытен, но осторожен, что вполне соответствовало его натуре. Чтобы показать псу, что они безопасны, Бен откусил от пончика маленький кусочек и протянул пончик Лоцману.

— Фатер?

Она слышала его голос, но он звучал издалека. Она не узнала голоса Бена.

Все трое остановились на лестнице, потому что Фатер застыла на ступеньке. Лин посмотрела на Бена и пожала плечами.

Он снова позвал ее по имени:

— Фатер?

Они думали, что она, может быть, теперь испугалась и остановилась, чтобы собраться с мыслями, прежде чем идти дальше. Но, несмотря на то что Бен дважды окликнул ее, Фатер стояла на месте и не шевелилась.

И с чего бы шевелиться? Она пребывала в чудесном мгновении: они вместе ели пончики холодным воскресным утром. Пончики были вкусными, чувства — свежими, они в полной безопасности сидели в его теплой постели, а Лоцман не мог не восхищать своим серьезным отношением к незнакомой еде.

Глядя на нее и пытаясь понять, в чем дело, Бен увидел в ее руке что-то странное. Всмотревшись, он прищурился: то, что он видел, было ни с чем не сообразно. Фатер держала в руке золотистый пончик. Он нагнул шею, убедиться, что видит именно то, что видит. Где она его взяла? Он что, был при ней все это время? Пончик?

— Бен, она тает!

Он видел, что происходит с рукой Фатер, но не отдавал себе в этом отчета, пока не заговорила Лин. Рука Фатер становилась прозрачной. Ее рука, пончик, который она в ней держала, и все ее тело таяли. Она их покидала. Ностальгия Даньелл Войлес теперь добралась и до нее. Фатер хотелось вернуться в то старое доброе зимнее утро и навсегда остаться там. Не здесь.

— Что с ней происходит, Лин?

— Не знаю.

Во всем доме таяли его обитатели: они возвращались в свое счастливое прошлое, в те дни, когда все имело смысл и было куда лучше, чем теперь.

Создай верца. Лоцман сказал это, прежде чем растаял сам. Бен не знал, как это сделать. Но он помнил, как Лин узнала их, едва увидев у дома Джины Кайт. Лин знала, что такое верц. Знает ли она, как его создать?

Он посмотрел на нее и в это переполненное мыслями и чувствами мгновение впервые различил нечто, чего раньше не замечал. Спустившись по лестнице к Лин, он положил руки ей на плечи. Когда она попыталась заговорить, он ее остановил.

— Нет, не произноси ни слова.

Мгновением позже его руки, лежавшие на ее коже, начали считывать с нее информацию, все то, что она знала. Подобно пчеле, извлекающей нектар из цветка, Бен сначала забрал то, что Лин помнила, будучи привидением, или те немногие следы, что оставались у нее от тех знаний. Она их не чувствовала, потому что они лежали в ее подсознании и в самых отдаленных уголках сознания. Но Бен все их нашел. Он забрал все, что ему требовалось, зная, что оставляет ей не много. Но он забрал это, потому что знал: то, что он делает, — необычайно важно.

Сначала он забрал у нее знания привидения, а потом — определенные элементы ее вновь приобретенных человеческих знаний. Все, чем она была, и все, что оставалось от того, чем она была раньше, перешло в руки Бена, и он взял себе то, что ему требовалось. Это заняло всего несколько секунд. Закончив, он застыл, положив теплую ладонь себе на живот.

Лин шаталась. Она могла вот-вот упасть, и он подхватил ее и помог сесть. Она посмотрела на него пустыми глазами.

Бен поднялся на ступеньку, где все еще виднелась Фатер, и укусил ее.

Он взял ее за руку с пончиком и укусил выше запястья, достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Что более важно, он укусил Фатер достаточно сильно, чтобы заставить ее завизжать от боли — боли, которая вернула ее в настоящее. Она отдернула руку, при этом ударив его по рту. Большая часть ее разума по-прежнему была сильно сцеплена с прошлым. Этот укус был подобен яростной встряске, пробуждающей от глубочайшего сна.