ЖИЗНЬ И ВРЕМЯ МИХАЭЛА К. - Кутзее Джон Максвелл. Страница 12

Когда выключили свет, К. долго лежал, слушая возню ребятишек; он занял их кровать, и они улеглись на матраце на полу. Один раз он проснулся – ему показалось, что он говорил во сне; но, судя по всему, никто ничего не слышал. Когда он проснулся в следующий раз, уже горел свет – родители собирали детей в школу и шикали на них, чтоб не разбудили гостя. Застеснявшись, он натянул брюки под одеялом и вышел за дверь. На небе еще светились звезды; на востоке небо заалело.

Мальчик позвал его завтракать. За столом ему снова неудержимо захотелось что-то сказать. Он стиснул пальцами край стола и напряженно выпрямился. Сердце его было переполнено благодарностью, и ему хотелось высказать ее, но нужные слова никак не шли. Дети смотрели на него во все глаза; все молчали, родители отвели глаза.

Двум старшим детям поручили проводить его до поворота на Сьюикспорт. Там, прежде чем проститься, мальчик заговорил.

– А здесь пепел? – спросил он. К. кивнул.

– Хочешь поглядеть? – предложил он.

Он открыл коробку, отстегнул пластиковый пакет. Первым понюхал пепел мальчик, за ним его сестричка.

– Что ты с ним будешь делать? – спросил мальчик.

– Я несу его в те места, где когда-то давно-давно родилась моя мать, – сказал К. – Так она хотела.

– Ее сожгли? – спросил мальчик. Перед глазами К. запылал огненный нимб.

– Она ничего не почувствовала. – сказал он, – она к тому времени уже обратилась в дух.

Расстояние от Лайнсбурга до Принс-Альберта он покрыл за три дня, шагая на небольшом расстоянии от проселочной дороги и далеко обходя фермы; он надеялся, что вельд подкормит его, однако большую часть пути прошел голодным. Однажды днем, когда воздух прогрелся, он стащил с себя одежду и по горло погрузился в повстречавшийся ему в пустынном месте водоем. Однажды его окликнул фермер, проезжавший мимо на грузовике. Фермер поинтересовался, куда он держит путь.

– В Принс-Альберт. – ответил он. – Иду повидать родню.

Но говорил он не по-здешнему, и было ясно, что фермер что-то заподозрил.

– Лезь в машину, – сказал он. К. покачал головой.

– Влезай, подкину, – повторил приглашение фермер.

– Я не устал, – сказал К. и пошел дальше.

Грузовик скрылся в облаке пыли, а К., не мешкая, сошел с дороги, спустился в сухое русло реки и прятался там до самой темноты.

Потом, когда он думал об этом фермере, ему вспоминались лишь фетровая шляпа, толстые, точно обрубки, пальцы, подманивающие его. И на суставах – рыжая щетина. Память всегда высвечивала какие-то отдельные куски, не всю картину целиком.

На четвертый день, утром, он присел на корточки на вершине холма, глядя, как всходит солнце над городом, – по его расчетам это и должен был быть Принс-Альберт. Горланили петухи; поблескивали в лучах солнца окна домов; по главной улице мальчишка гнал двух ослов. Воздух был неподвижен. Спускаясь с холма к городу, Михаэл обратил внимание на доносящийся откуда-то мужской голос: он лился ему навстречу бесконечным монотонным речитативом. Михаэл в недоумении остановился и стал прислушиваться. Может, это голос принца Альберта? – мелькнула в голове мысль. А я-то думал, принц Альберт умер. Он старался разобрать слова, но при том, что голос наполнил воздух словно туман или запах, слова, если они были, если голос не просто выводил какую-то мелодию, – слова были не слышны или так невнятны, что разобрать их было невозможно. Потом голос оборвался, и вместо него заиграл далекий духовой оркестр.

К. ступил на дорогу, которая подходила к городу с юга. Миновал мельницу, огороженные сады. Две темно-каштановые охотничьи собаки кинулись на него и с лаем понеслись вдоль изгороди. Несколькими домами дальше молодая женщина мыла у колонки миску. Она оглянулась на него через плечо; он коснулся берета; она отвела взгляд в сторону.

Теперь по обе стороны улицы тянулись магазины и другие заведения: булочная, кафе, магазин одежды, банк, слесарная мастерская, хозяйственная лавка, гаражи. Стальная решетка перед лавкой была заперта. К. сел на крыльцо, прислонясь спиной к решетке, подставил лицо солнцу и закрыл глаза. «Я пришел, – думал он. – Наконец-то».

Спустя час К. все еще сидел на крыльце, с приоткрытым ртом – он спал. Вокруг него, хихикая и пересмеиваясь, собрались дети. Какой-то мальчишка осторожно снял берет с его головы, нахлобучил на себя и скривил рот, изображая К. Его дружки прыснули со смеха. Мальчишка с маху накинул берет на голову К. – косо, на одно ухо, и попытался вытянуть у него из рук коробку, но Михаэл крепко ее держал.

Пришел хозяин лавки с ключами; дети отступили в сторону, лавочник стал отводить решетку, и К. проснулся.

Внутри, в полумраке, стояли, висели, лежали всевозможные товары. Оцинкованные железные ванны загораживали проход, с потолка свисали велосипедные колеса, под ними стояли вентиляторы и отопительные батареи; были тут и ящики с гвоздями, и пирамиды пластмассовых ведер; на полках различные консервы, патентованные лекарства, конфеты, детская одежда, прохладительные напитки. К. подошел к прилавку.

– Мне нужен мистер Вослоо или мистер Виссер, – сказал он. То были имена, которые помнила его мать. – Я ищу мистера Вослоо или мистера Виссера. Этот мистер – фермер.

– Может, ты про миссис Вослоо говоришь? Про ту, что работала в отеле? А мистер Вослоо тут не проживает.

– Мистер Вослоо или мистер Виссер, когда-то давно этот мистер был фермером, вот его я ищу. Точного имени я не знаю, но если я найду ферму, я ее узнаю.

– Таких фермеров тут нет, ни Вослоо, ни Виссера. Может быть, Висаги? Зачем он тебе понадобился?

– Мне нужно кое-что доставить на его ферму. – Он показал коробку.

– Тогда ты зря проделал такой долгий путь. На ферме Висаги никого нет, она уже много лет пустует. А ты уверен, что ищешь именно Висаги? Они ведь давно отсюда уехали…

К. купил пачку имбирного печенья.

– Кто тебя сюда послал? – спросил лавочник. К. сделал вид, что не понял вопроса. – Надо бы им послать кого-нибудь попонятливее, чтобы знал, кого ищет. Передай им это, когда вернешься.

К. пробормотал что-то невнятное и вышел. Он шел по улице и думал, где бы ему еще попробовать спросить, когда его нагнал один из мальчишек.

– Мистер, я вам покажу, где ферма Висаги! – крикнул он. К. остановился. – Только там никого нет. Пусто.

Мальчишка объяснил, как идти: сначала на север, по дороге на Крейдфонтейн, потом на восток, по проселочной дороге в долине реки Морденаарс.

– Далеко это от шоссе? – спросил К. – Долго идти или нет?

Ни мальчишка, ни его дружки точно не знали.

– Свернете там, где знак, – там палец нарисован, – сказал мальчишка. – Висаги под горой, там горы начинаются; если пешком, далеко идти.

К. дал им мелочь на конфеты.

В середине дня он дошел до указующего пальца и свернул на проселок, который повел его по пустынным унылым равнинам; солнце клонилось к закату, когда, поднявшись на пригорок, он увидел вдали низкий белый дом; дальше равнина переходила в волнистое предгорье, а за ним поднимались крутые уступы темных гор. Он приблизился к дому и обошел его вокруг. Ставни были закрыты: сизый голубь юркнул в щель под крышу – там, где разломался щипец; железные листы крыши загнулись. Один наполовину сполз с крыши и уныло хлопал на ветру. За домом был огород, в котором ничего не росло. Он представлял себе, что увидит здесь старый хлев, а вместо него стоял деревянный, крытый железом сарай, к которому примыкал пустой загон для кур; концы продетых сквозь сетку желтых пластиковых полос трепались на ветру. На взгорке за домом виднелся насос. Вдали, в вельде, блестело на солнце колесо второго насоса.

Двери в доме были заперты – и передняя, и задняя. Он подергал ставень и сорвал его с внутреннего крючка. Потом приставил ладони козырьком к глазам и приник к стеклу, но разглядеть ничего не смог.

Вошел в сарай. Пара испуганных ласточек метнулась в дверь и умчалась прочь. Борона покрылась толстым слоем пыли, паутиной. Почти ничего не видя в темноте, вдыхая запах керосина и дегтя, он начал копаться среди мотыг и лопат, обрезков труб и шлангов, витков проволоки, коробок с пустыми бутылками, пока не нашел груду пустых мешков, которые он вытащил во двор, вытряс и соорудил из них постель на веранде.