Рорк ! - Дэвидсон Аврам (Эйв). Страница 8

Однажды, когда он не хотел или она не могла (забыв свое намерение не слишком связываться, свое желание посмотреть на других девушек, женщин, может быть, даже токских девушек), раздраженный собственной неспособностью добиться понимания и заинтересованности своим поручением; разъяренный глупостью и неподвижностью станционных чиновников - все, что их интересовало: "Сколько стоит это на Старой Земле?" - в таком настроении и действуя по внезапному импульсу, он предпринял короткую разведывательную поездку - сокращенный вариант путешествия, которое он пообещал себе.

Он надел полевую одежду, взял проводника - тока, подготовил запас продовольствия на несколько дней, получил у несговорчивого оружейника оружие и обнаружил, что находится за пределами станции. Теперь он понял, почему токи ходят с ногами, обернутыми в тряпки: жесткая трава со свистом разрезала его башмаки. И вот он стоит перед брешью, перед трещиной.

Разделяющий знак.

Рэнго, проводник, поворачивая в одной руке палку, а в другой мотыгу, сказал, когда они приблизились к первому холму в южном направлении:

- Хорошо, что у вас ружье.

Ломар хмыкнул. Глубоко всадил свою палку в землю.

- Хорошо для вас. Мне не нужно. У меня амулет. - Он кивнул, гордо ударил себя в грудь, где кожаный ремешок исчезал под изорванной одеждой. Да. Мы увидим паука, - ток сплюнул три раза и растоптал, - вы сможете застрелить его. У вас нет амулета, но ружье стреляет быстро-быстро. Я схвачусь за амулет, он подействует. Паук не сможет тронуть меня. Нет, нет. Я получил амулет две - три недели назад. Получил у знахарки. Стоил он мне много краснокрылки, много расписок из склада. - Дух предпринимательства, по-видимому, не был свойством Рэнго. Почти год он делал чрезвычайные усилия, отказываясь от выпивки и отдавая знахарке большую часть расписок за собранную им краснокрылку.

В Ломаре пробудился слабый интерес. Если желание получить амулет против рорков так подействовало на Рэнго, то, может, оно подействует и на других токов. Но интерес тут же угас. Не подействует. Ничего здесь не подействует.

С вершины холма, скрытый цветущими растениями, он бросил последний взгляд на Станцию. Этот крошечный рисунок - все, что на этой заброшенной планете представляет знание, науку, цивилизацию. Рядом находилась беспорядочная куча строений Токитауна. Что случится - еще одна искорка-мысль промелькнула в его мозгу - что случится, если больше ни один Ку-корабль не прилетит сюда?

На мгновение он даже захотел, чтобы так и произошло. Пусть погибнет весь этот сгусток глупости и тупоумия! Пусть они трудятся, и ждут, и надеются, и впадают в отчаяние, смерть, безумие, вглядываясь в небо, пока мир вокруг них рушится. Но его тут не будет. Будь проклята Станция, будь проклята краснокрылка, рутина, узколобые чиновники и все вообще! В его мозгу рождались полуосознанные авантюрные планы. Он разыщет старые карты, построит лодку, найдет другой континент или остров... Линдел с ним... и несколько лучших токов.

Не подействует. Здесь ничего не подействует.

Допустим, только допустим, - рассуждал он, - что мы будем больше платить токам за краснокрылку. Тогда, может быть, они будут заинтересованы в том, чтобы собирать ее больше.

Тупые взгляды. Неповоротливые мозги.

Не подействует. Не подействует. Проклятая глупая глупость. Ничего не подействует. Дай токам больше, известно, что будут работать меньше. Дай току немного пищи, и они не будут работать, будут лежать, есть, голодать, но не работать.

Ломар и Рэнго, погружая посохи в землю, спускались по склону холма. На желто-зеленом склоне появились алые всплески краснокрылки. Тут и там прыгун, похожий на бурундука, быстро перебегал от одной груды земли к другой. Станция и Токитаун исчезли из виду. Тут и там еще виднелись лачуги из коры и ветвей - "дома" токов, - мелькали изредка грязные лица в обрамлении спутанных волос...

"Дать токам больше? Больше чего? Все, что им дают, происходит из складов станции".

Допустим, им дают вдвое больше, чем раньше, в надежде, что они соберут вдвое больше краснокрылки. Что тогда? Или им дать вдвое меньше пусть работают больше.

"Нет, это не подействует, глупые выродки умрут с голоду, прежде чем поймут, что произошло. Нет. Нет. Ничего не подействует на этих тупиц".

Тут и там они проходили мимо собирателей - иногда индивидуальных, чаще (по мере того, как они удалялись то Станции) - большими и маленькими группами, выдергивающих стебель краснокрылки, делающих связки и оттаскивающих их назад, поющих свои меланхоличные песни. Но их было в целом немного, и Ломару показалось, что тут нет изобилия краснокрылки. Все ли дело в ленивости и неспособности токов? Если Северный Токленд беден краснокрылкой, почему ж тогда запах ее постоянно усиливается?

Они остановились поесть и помыться в ручейке наполовину в солнечном свете, а наполовину в тени. Рэнго хихикал, как от остроумной шутки, испытывая непривычные прикосновения мыльной пены. Умытый и причесанный, но еще не одетый в свои лохмотья, Рэнго, когда след серьезной мысли проходил по всегда улыбающемуся лицу тока, где угодно сошел бы за человека, а вовсе не за автохтона.

Очевидно, ему тоже пришло в голову нечто подобное, так как он, повернувшись к Ломару, сказал:

- Вы настоящий человек, да.

- Как это?

Длинные руки Рэнго качнулись, он пытался выразить свою мысль в словах:

- Вы со Старой Земли?

- О, да.

Рэнго с удовлетворением кивнул.

- Да. Вы _н_а_с_т_о_я_щ_и_й_ человек. Пришли со Старой Земли...

Ран был польщен таким отношением со стороны неграмотного тока, но не настолько, чтобы проследить за его источником. Он встал. Рэнго тоже. Они оделись и пошли дальше. Последняя часть полудня ушла на бесконечный подъем по местности, усеянной острыми скалами. Однажды, когда они остановились передохнуть, Рэнго сказал:

- Мист Ран, это Ласт Ридж [последний хребет (англ.)].

Ран пробормотал, что он очень рад, что этот кряж последний, и это известие добавило сил его уставшим мускулам. Он долго не поднимал глаз, пока Рэнго не остановился, дыша со свистом. Ломар медленно поднял голову. Взгляд его следовал за указывающим пальцем проводника.

С того места, где они стояли, местность плавно понижалась, уходя за горизонт. Под ними на неизвестное расстояние растянулась огромная равнина; на горизонте она смыкалась с небом.

И направо, и налево, вперед и назад, сколько хватал взгляд, она вся была покрыта пламенеющими краснокрылками.

Долго стоял он в удивлении перед этой огромной, неисследованной, неизвестной местностью. А потом (впоследствии он упрекал себя за это... он все-таки в глубине души оставался гильдсменом: искал источники для увеличения добычи. Как говорил их инструктор в Академии: "Что такое человек? Человек - это торгующее животное") он гневно сказал:

- Почему вы не собираете краснокрылку... здесь?

- Здесь! Здесь!

- Посмотри здесь ее сколько! Почему...

Рэнго смотрел на него с открытым ртом, явно ошеломленный.

- Но... но, мист Ран... это же земля рорков! Это Роркленд. Когда наступит холодный период, мы придем сюда. Но не сейчас, мист Ран, не сейчас.

Роркленд! Страна рорков. А рорк был чудовищем, проклятием, дьяволом, ночным кошмаром.

- Есть ли здесь рорки, как ты думаешь? Внизу? Можно ли их увидеть?

- А. Пауки. Хотите увидеть. Возьмите-ка стекло.

Стекло... может, Рэнго имеет в виду зеркало? Значит, нужно повернуться и смотреть на отражение? Неужели рорк превращает всех своим видов в камень, как Медуза Горгона? Ломар не понимал, пока ток не показал на его бинокль. Тогда он расстегнул на поясе чехол и поднес инструмент к глазам. Краснокрылки больше не были единой алой массой; растения казались больше, толще, чем в Токленде.

А потом, каким-то странным свойством, благодаря которому мы часто улавливаем чье-то присутствие, Ран заметил рорка за секунду до того, как тот встал и двинулся. Его первый рорк!