Четвёртая сторона треугольника - Куин (Квин) Эллери. Страница 9

— Нет. Я собираюсь домой и работать весь уик-энд.

— Очень жаль. Очевидно, я был слишком навязчив.

— Вовсе нет. Это я должна извиниться за невежливость. Я могла бы пойти с вами на ленч в понедельник.

— В самом деле? Как любезно с вашей стороны. В час? В половине второго? Назовите время и место, мисс Грей.

Шейла колебалась. Со стороны казалось, что она ищет более удобный вариант. «Значит, я не внушаю ей отвращения», — с неожиданным удовольствием подумал он.

— Если вы действительно интересуетесь моей работой и вообще миром высокой моды, то почему бы вам не прийти сюда в понедельник немного раньше? Скажем, в полдень? Тогда мы могли бы обсудить основополагающие принципы.

— Чудесно! — воскликнул Дейн. — Вы не представляете, как много это для меня значит, мисс Грей. Значит, в понедельник в полдень. Пошли, тетя Сара?

— Похоже, вы друг другу понравились, — заметила сияющая миссис Вернье.

Дейн был осведомлен, что процесс моделирования женской одежды — дело куда более важное и сложное, чем проектирование атомного авианосца. Он слышал краем уха о соперничестве между европейскими и американскими домами моделей, в результате чего их деятельность протекала в обстановке крайней секретности. Но он едва ли был готов увидеть охранников из агентства Пинкертона в каждом углу заведения Шейлы Грей, кроме самого салона.

— Почти как ЦРУ! — воскликнул он.

Сравнение было достаточно точным. То, что творилось за кулисами высокой моды, напоминало Пентагон, хотя и в меньших масштабах. Мужчины со взглядом одержимых идеалистов, женщины, производившие впечатление усердных учениц Мата Хари, корпели над чертежами, напрягали усталые глаза над эскизами, передвигались из офиса в офис, словно зомби, изучали образцы ткани, как будто это было секретным оружием, и сосредоточенно разглядывали красивых молодых манекенщиц, казавшихся вылепленными из гипса. Одежда была здесь единственным живым существом.

— И это происходит ежегодно? — спросил Дейн.

— Да. Позвольте показать вам… — Дейн следовал за Шейлой, внимая ее литании. Марк Боан от Диора, Краэ от Нины Риччи, Кастильо от Ланвен (прямо как средневековые святые, феодальные вассалы или Исаак из Йорка [25] и Макдоналд с Островов [26]), Карден, Шанель, Жак Эйм, Бальмен, Гома, Берне и, наконец, прославленный Ив Сен-Лоран. Судя по тону Шейлы, Сен-Лоран мог исцелять золотуху наложением рук.

— И это только Франция, — говорила Шейла.

Дейн старательно записывал.

— Это как вино, — объясняла она. — Любой француз в здравом уме признает, что некоторые французские вина уступают их американским аналогам. Но мы такие снобы! Мы предпочитаем посредственное вино с французской этикеткой превосходному калифорнийскому. То же самое с одеждой. Ладно, Сен-Лоран действительно недосягаем, но не потому, что он француз, а потому, что он Сен-Лоран. А еще меня выводят из себя женщины, которые не желают носить платье, если его создатель не мужчина. От этого я просто прихожу в ярость.

— Вам это к лицу, — сказал Дейн.

И в самом деле, гнев окрасил ее щеки румянцем и придал блеск глазам.

Шейла засмеялась своим коротким освежающим смехом:

— Ладно, пошли на ленч.

— Совсем забыла, что ленч может быть таким забавным, — сказала Шейла Грей. — Благодарю вас, мистер Маккелл.

— Не могли бы вы называть меня Дейн?

— Хорошо, Дейн. Вы уверены, что пишете книгу, где фигурирует модельер?

— Почему вы в этом сомневаетесь?

— Очевидно, мне не нравятся люди со скрытыми мотивами. — Она усмехнулась. — Я всегда настороже.

— Единственный скрытый мотив, который мог бы у меня иметься, был бы очень личным… Я не могу представить, чтобы женщина им возмущалась.

Шейла поднялась:

— Мне пора возвращаться на свою каторгу.

— А мы не можем это повторить? Скажем, завтра?

— Мне не следовало бы…

— Еще одна лекция в вашем салоне, а потом снова ленч?

— Изыди, сатана! Ладно, сдаюсь.

Дейн проводил ее на Пятую авеню, и она всю дорогу говорила только на профессиональные темы.

Вспоминая сегодняшнюю встречу, Дейн пришел к определенным выводам относительно Шейлы Грей. Она была доступна в том смысле, что всегда брала то, что хотела. Не началась ли таким же образом ее связь с отцом — быстро, без всякого флирта? Быть может, Шейла столкнулась с Эштоном Маккеллом в лифте, решила, что этот мужчина ей подходит, и пригласила его выпить?

Дейну хотелось бы встретить Шейлу при других обстоятельствах. Он восхищался ее прямотой, непохожестью на других женщин, даже слабо заметными при дневном свете веснушками. Странно, что она не возбуждала мужские бойцовские инстинкты. Ей можно было предлагать свое общество спокойно, без всякой суеты, и она либо принимала, либо отказывалась от него. Ему это нравилось.

Дейн вздохнул. Между ним и Шейлой Грей стояли эгоистичная самонадеянность Эштона Маккелла и беспомощная самоотверженность Лютеции. Раз эта женщина решила стать любовницей его отца, не думая о чувствах его матери, ей придется принимать все последствия этого решения.

Но это было единственным, что омрачало их растущую привязанность. Шейла была восхитительна. Она жевала попкорн в кинотеатре под открытым небом, как сидящие вокруг них подростки, наблюдая, как чудовищный пришелец из космоса топчет крошечных людей и опрокидывает дома, покуда стройный молодой ученый и его очаровательная ассистентка не уничтожили его изобретенным ими лучом смерти. Шейла хлопала в ладоши от восторга, когда Дейн привел ее в закусочную, которую содержали приверженцы индуистской секты, и ела творог и сыворотку, беззаботную покинув сказочный мир Матушки Гусыни. [27] Когда бородатый хозяин предложил ей засахаренный инжир со словами: «Это приводит все в порядок, сахиба», Шейла улыбнулась, взяла инжир и заметила:

— Я бы хотела, чтобы в высокой моде был наведен порядок. Сегодня утром мы поймали одного из служащих, делающего снимки мини-камерой. Естественно, я его уволила и уничтожила пленку. Но что, если кому-то это удалось вчера? Мы об этом узнаем, если копии наших изделий появятся на распродаже на Четырнадцатой улице по цене семь долларов девяносто восемь центов за штуку на следующий день после нашего осеннего показа.

Оказалось, что шпионаж в области от-кутюр был высоко развит.

— Я могла бы дать вам материал для дюжины романов, — мрачно сказала Шейла.

— Мне хватает неприятностей с одним, — усмехнулся Дейн. — Кстати, как насчет обеда в восемь?

На сей раз ее взгляд пронзил его.

— Вы глупый, но славный. Я надену мантилью и буду держать во рту алую розу.

Дейну стало не по себе. Все шло слишком хорошо. Но он быстро отогнал тревожные мысли.

Они пообедали в бельгийском ресторанчике с возмутительными ценами, отправились на пароме на Стейтен-Айленд, посетили Хобокен, согласившись, что это место имеет европейский облик — Дейн сравнил его с 14-м округом Парижа. Когда они возвращались на пароме, стоя рядом, он взял Шейлу за руку, как любую женщину, которая ему нравится. Ее пальцы были прохладными и дружелюбными, ветер ерошил ей волосы.

— Как насчет того, чтобы завтра сходить в центральный зоопарк? Там в кафе подают роскошного жареного броненосца. Это лакомство ни на что не похоже.

— Вы сами ни на что не похожи, — засмеялась Шейла, но в ее смехе слышались тоскливые нотки. — Нет, Дейн, я слишком долго бездельничала. Вы дурно на меня влияете.

— Тогда ужин? Я знаю армянский ресторанчик…

— Нет, не могу. Я слишком отстала в работе. Завтра отпадает.

Завтра была среда. Эта мысль оглушила Дейна, как удар дубинкой. Ну конечно! В среду вечером она не стала бы встречаться и с самим Ивом Сен-Лораном. Это время зарезервировано для его отца.