Безумный бог - Деннинг Трой. Страница 22

В зале поднялся яростный шум, и тут рядом с Мистрой возник Огм, в его глазах читался ужас.

– Простите. Я все свое внимание обратил на равнину Фуги. Я слышу зов Ринды, но амулет, который она носит, мешает мне отыскать ее душу.

– При чем здесь душа Ринды? – прогремел Талос Яростный. Его страх с шипением пролетел по залу в виде трескучих белых шаровых молний. – Кайрик завладел книгой!

В зале нависла тишина. Келемвар потянулся к мечу. Мистра поймала его за руку:

– Что ты делаешь?

– Я не собираюсь слушать эту лживую книгу! – ответил Келемвар так, чтобы слышали все. – Лучше я сгнию в преисподней, чем буду служить Кайрику!

Тир вынул из воздуха белый блестящий молот и уставился на бога Смерти пустыми глазницами. Но прежде чем Справедливый предостерег Келемвара от нападения на Кайрика, Мистра схватила Повелителя Смерти за локоть и спросила:

– Почему ты думаешь, что у нас только два пути – рабство или преисподняя?

– Тир ведь решил…

– Тебе не переубедить Тира с помощью меча, к тому же Тир судья. Нельзя идти против него. – Мистра отвода руку Повелителя Смерти от эфеса меча. – Эо никогда бы этого не позволил. Поверь мне.

Келемвар нахмурился. Мистра поймала его взгляд и выразительно на него ответила, наконец, в его глазах вспыхнул свет понимания.

– Как пожелаешь. Возможно, я погорячился.

– Отлично, – Мистра посмотрела на Тира и добавила: – Как бы ни была велика наша ненависть к Кайрику, мы должны подчиняться решению Справедливого.

Тир кивнул, но он ведь был фигляром, а такие легко попадаются на льстивые женские речи. Он раскрыл ладонь и вернул свой блестящий молот в пустоту,

Но Огма так легко провести не удалось. Он нахмурился и произнес:

– Полагаю, ты искренна в своих речах, богиня Магии. Помни, Эо знает все.

– Далеко не все, иначе он давно бы что-то сделал с Кайриком. – Мистра снова посмотрела на Тира и сказала: – Так как мы должны подчиняться твоей воле, Справедливый, то я прошу, чтобы ты и к Кайрику предъявлял те же требования. Кажется, начало суда назначено на час рассвета в Кэндлкипе?

– Ты права, – ответил Тир. – Обвинение – безвредность, по причине безумия. А потому Кайрик остается в ответе за пренебрежение своим божественным долгом – распространять раздоры и разногласия за пределами своей Церкви. Раз Безумец отсутствует, кто выступит против приговора?

Присутствующих богов не удивило, что в ответ наступила глубочайшая тишина. Невидящие очи Тира смотрели то на одного бога, то на другого, задерживаясь на каждом ровно столько, сколько нужно было для соблюдения формальности.

Именно в эту секунду Гвидион напал на меня в Башне Хранителя. Я выпал из окна, по-прежнему сжимая толстый том с застрявшим в нем ножом.

– Кайрик, Единственный и Вездесущий! – закричал я, после чего свалился, как мне показалось, на какую-то поленницу. Воздух вырвался из моих легких, книга сложилась на груди, а яркое небо надо мною закрыло худющее лицо, обтянутое кожей.

– Ты опоздал, – проскрипел Единственный. Мне он казался гигантом. Я лежал на ладони его скелета, а вокруг меня шевелились костлявые пальцы, длиною с верблюжью шею. Глаза у него были размером с фургонные колеса, вместо ноздрей – две пещеры, а зубы были похожи на два ряда костяных щитов. Он согнул один палец и постучал им по фолианту на моей груди. – Спрячь это под одеждой.

Поначалу я не понял. Мне показалось до невероятности глупым, что Единственный и Вездесущий принял по ошибке обычную толстую книгу в моих руках за священный «Кайринишад», но Кайрик обхватил костлявыми пальцами мое тело и начал его сжимать.

– Делай как велено!

– Но, Всемогущий, это ведь…

– Немедленно, Малик! – Из его глаз полилась тьма и затянула меня, как в ледяной омут. – Суд уже начался.

Как долго я проплыл в холодном море теней, трудно сказать. Мне казалось, что это длилось секунду и в то же время целую вечность. Я едва успел засунуть книгу под одежду, и все же в моей голове пронеслись тысячи мыслей. Я вспомнил, что, пока Ринда носит на шее бриллиантовый амулет Огма, ни Кайрик, ни какой-либо другой бог не может определить, где находится «Кайринишад». Даже если бы та книга, которая теперь оказалась у меня, была священным томом, то все равно Единственный не мог этого знать, и ему это было известно. Тут только я понял ошибку нашего Темного Повелителя: он поверил, будто заклинание Огма превратило «Кайринишад» в ту книгу, которую я держал в руках.

Спустя какое-то время ледяное море теней расступилось, и мы вошли в Зал Полярной звезды. Я увидел одновременно с десяток отличных мест: тут тебе и лес, и пещера, и золотистый небосвод, и поле брани, и еще восемь других видов – причем все на одном и том же пространстве. Каждый пейзаж казался реальным, как сам Фаэрун, в каждом было по двенадцать бесформенных ослепительных сияний. В страхе потерять зрение я тут же прикрыл единственный здоровый глаз – второй был до сих пор закрыт распухшим веком, – но свет проникал даже сквозь череп. В моей голове зажглось кольцо из двенадцати солнц, горящих двенадцатью цветами, и, что бы я ни делал, я не смог бы заставить их погаснуть.

– Ты опоздал, Кайрик. – От слов Тира я чуть не лопнул. – Мы уже зачитали обвинение.

– Ты, как обычно, ошибаешься. Безглазый, – ответил Единственный. – Я прибыл вовремя. А вот ты и остальные заявились пораньше.

Волна возмущения, прокатившаяся по залу, была слабым бормотанием для богов, но мне она показалась грохотом землетрясения. Кайрик не обратил на это внимания и поставил меня на то, что ему казалось дыбой, пуховой постелью было для Сьюн и склепом для Келемвара.

– Но ваша поспешность вряд ли даст свои плоды, – проговорил Единственный. – Я знаю обвинение и готов доказать его несостоятельность.

– Каким образом? Замучив этого беднягу до смерти? – спросила Мистра. От ее сияния отделился блестящий поток магии и, пролетев по комнате, окутал меня с ног до головы. В ту же секунду все мои раны исчезли. – Мы знаем, что ты жесток, Кайрик. Вопрос в том, на что именно ты способен.

Я сразу раскусил замысел Блудницы: она пыталась разозлить Единственного и погубить меня, а потому я закричал:

– Что ты наделала? Не нужна мне доброта шлюхи! – По сравнению с громогласьем богов мои слова прозвучали не громче пения сверчка, но это меня не остановило. Я плюнул в сторону, откуда исходило сияние Мистры, и завопил во все горло: – Чума на все твое колдовство! Оно ничто по сравнению с Истинной Верой!

Кайрик расхохотался, и от этого раската я слетел со своего насеста на пол. набив себе синяки на ребрах, но смех спас мне жизнь. В одну секунду шесть молний, посланных шестью богами, ударили в скамью, где я только что стоял. Если ни одна из этих молний не принадлежала Мистре и если она не отозвала свое волшебство, излечившее мои раны, то оттого только, как я уверен, что опасалась вызвать гнев Темного Повелителя.

Продолжая посмеиваться, Кайрик поднял меня с пола и выставил на всеобщее обозрение.

– Это Малик-эль-Сами-ин-Нассер, и я не позволю вам его убить. Малик мой свидетель.

– Свидетель? – прорычал Келемвар.

– Я ведь имею право на свидетеля, – обратился Кайрик к Тиру. – Он и будет моей единственной защитой.

– Разумеется, – ответил Тир. – Любой по твоему выбору может здесь выступить.

– И на этот раз никто его не прервет? – поинтересовался Кайрик. – Не пошлет в него молнию?

– Любой свидетель находится под моей защитой, – пообещал Тир. – Никто не причинит ему никакого вреда. Ясно, Талос?

Из сияющего пятна, каким мне казался Талос, раздалось неохотное потрескивание в знак согласия, после чего он начал дрейфовать по залу, круша все на своем пути. Сияние Келемвара подплыло поближе к Мистре. Сьюн скользнула за спину Темпоса, а светящаяся тень Шары начала уменьшаться сама по себе. Все они знали о книге, спрятанной у меня под одеждой, и, подобно Кайрику, все они верили, что это «Кайринишад».

– К чему нам слушать этого смертного? – Сияние Сьюн придвинулось к сиянию Темпоса так близко, то они слились в одно целое. – Пусть лучше Темпос снимет свое обвинение!