Сон - Глазков Юрий. Страница 7

Бен с трепетом наблюдал, как его темнокожие братья обратили свой взор на темное небо... Из-за горизонта вставало огромное, белое, холодное солнце.

- Это наш корабль, имя ему Луна, отныне это ваше ночное солнце, берегите его, берегите свою планету, берегите их, теперь они одно неразделимое целое.

Гигантская волна ударилась в горы, но, не дойдя до вершин, с грохотом и шипением стала сползать вниз, тучи развеялись, и звездное небо открылось взору, но, кроме звезд, в небе сияла Луна - виновница бед и подарок пришельцев.

А вода делала свое дело, взрезая горы, сметая лес с их отрогов. Горы стали голые, беззащитные, и лишь вершины сохранили изуродованные деревья. Гон поднимал лежащих без сознания людей. Вождь и красивая женщина помогали ему. Гон наклонялся над распростертыми телами, и они один за другим вставали, испуганно оглядываясь вокруг. Казалось, он вдыхал в них дух жизни, обладая чудодейственными чарами.

- Ты бог, Гон, ты навсегда останешься в нашей памяти, если даже уйдешь от нас. Ты не умрешь? Сколько ты можешь жить? - спросил вождь.

- Мы живем, сколько хватит сил и желания, пока не устанем и нам самим не захочется уйти из жизни, - ответил Гон, - Я увижу твоих потомков. И буду качать твоих далеких внуков, - сказал он женщине, укутанной в плащ.

Она доверчиво прижалась к исполину.

"Как хорошо, что Гон спас их, как хорошо, что спасли скот, зверей, лес, травы. Ведь теперь надо начинать все сначала. Можно быть спокойным, ведь с ними Гон и его друзья", - решил Бен.

И словно в подтверждение этих мыслей, в сознании Бена возникла другая картина. Преобразились люди, они стали стройнее, на них красивые одежды, женщины богато усыпаны украшениями. Пасется скот, быки тянут плуг, люди сеют. Стоят хижины, над ними дымок, лошади запряжены в нехитрые повозки. Веселая детвора бегает в только им понятном хороводе. Улыбки, счастливые лица. А вот группа женщин, стройные, чернокожие, гибкие, как пантеры. Одна, украсив свое тело узором белых точек, несет в руке лилии, ее голову украшает традиционная негритянская прическа, в руках у другой, с бритой головой, небольшое легкое копье. А вот черная женщина с прической, напоминающей стрижку египетских жриц, она несет лук и стрелы. В середине группы возвышается еще одна женщина, в одной руке у нее лотос, в другой лук и стрелы. Лук большой, как у мужчин, одежды ее не похожи на одежды других, прическа тоже.

"Какая-то она необычная, стройная, рослая, выше всех, в ней что-то не негритянское... - думал Бен. - Да она же белая... и черты лица ее совсем иные... это же жена Гона, Хара, это ее лицо, это она. Но где-то еще я видел это, как будто кинолента перед глазами, я видел это, видел... и это лицо, и эту сцену... Да, да, точно, видел в горах, в пещере Маше, в Южной Африке. Вот, стало быть, что высек на скале древний художник. Наверное, они шли упражняться в стрельбе из лука и метании копья. Мужчины уходят на охоту, а женщины не хотят быть беззащитными. Или Хара их учила быть наравне с мужчинами? А цветы зачем? Совсем забыл, ведь это же женщины, видно, уже тогда они не обходились без цветов. Женщины нашего времени много впитали от своих предков.

А это что? Неужели они научились строить города? Кругом каменные кружева, колонны, законченные архитектурные ансамбли, площади, дома, ажурные стены, фрески... Действительно, настоящий диковинный город. Необычный город. Да это же Тассили! - догадался Бен. - Это же скальный город - гордость Африки. Его никто не строил, его построила природа, вымыв реками, дождями, ручьями в песчаном плато. В нем жили наши предки, получив от природы жилье и крышу. Может, и потоп, вызванный кораблем пришельцев, приложил здесь свою творческую силу архитектора? А сколько там чудесных рисунков на скалах и песчанике, да разве только в Тассили оставили нам свое творчество древние художники? Гон их научил, что ли?"

Древняя Тассили, прошел долгожданный дождь. Молодой вождь зовет на охоту. После дождя в водоемах много воды, туда на водопой придут звери, охота будет легкой, надо только уметь терпеливо ждать. Собираются добровольцы. Их немного: вождь и два воина. Ведь теперь у чернокожих свой скот, и охота стала уделом сильных и смелых воинов...

Бредут по глинистому склону три воина, за спиной луки и стрелы, в руках длинные копья. Вождь, шедший позади, остановился и стал внимательно разглядывать что-то под ногами. Это следы другого воина, явственно проступившие на мокрой и скользкой глине. Вождь взял глину в руки и стал мять ее, бесформенный комок стал податлив, мягок. Вождь сжал сильный кулак, глина живыми змейками брызнула сквозь пальцы. Вождь засмеялся, игра ему понравилась. Огромный кулак еще и еще сжимал глину. Вот вождь разжал кулак и осмотрел кусок глины, лежащий на широкой ладони, на нем отпечатались его пальцы, трещины на коже. Но, видно, интерес вождя к глине пропал, и он дал знак двигаться дальше. Молчаливые воины шли впереди вождя, заслоняя его от неожиданного нападения с гребня откоса. Шедший правее воин поскользнулся и покатился по крутому склону. За ним тянулся причудливый след, борозды змеями извивались все ниже и ниже. Вождь смотрел вслед скользящему воину и улыбался его неловкости, а потом стал копьем водить по мокрой глине, стараясь повторить орнамент линий, оставленных на склоне падающим воином: черта, еще черта, кружок; точки, змейки переплелись в единый грубый чертеж... Поджидая спешащего снизу воина, вождь опять мял глину и лепил из нее шары, нанизывал их на стрелу, стал лепить еще что-то, показывая своему товарищу. И здесь... оглушительный рык раздался сверху, и лев взметнулся стремительной рыжей тенью. Вождь отбросил стрелу и схватил копье. Уперев его в глину и прижав ступней, он выставил острие навстречу летящему зверю. Глина подвела льва, он не допрыгнул до чернокожего человека и тяжело плюхнулся в метре от вождя; скользя и упираясь лапами, пытаясь затормозить свое падение, он все же налетел на копье. Это спасло жизнь вождя. Копье пронзило грудь льва и сломалось, а вождь отлетел от разъяренного хищника. Стрела проткнула бок льва - это метко стрельнул воин. Лев попытался взобраться по глинистому склону и покинуть поле боя. Еще одна стрела впилась ему в лапу. Лев яростно прыгнул и исчез. Вождь собрал воинов и сказал: